Хотя кто там их знает, этих рекламщиков? Может, моя внешность их не привлечёт. Ну и что? Сами будут виноваты.
— Можешь сесть, — не забывает обо мне позаботиться Юри, пододвигает стул, — фигурку набросала, теперь лицо.
Только когда усаживаюсь, понимаю, как застоялась за четверть часа. Понимаю теперь, почему женщин так часто лёжа рисуют. Не выстоишь неподвижно несколько часов. А поваляться, терпимо.
Напоследок Юри расстреливает меня смартфоном, снимая с разных ракурсов. Смотрю на часы. Ого! Почти шесть часов вечера. Скоро аппа подъедет. И другие официальные лица.
— Ты так увлеклась, Юри-ян, что даже продолжение книги спросить забыла…
Юри отмахивается, так торопится, а я впадаю в изумление. Её так затягивает творческий процесс? Какая же она молодец!
Только и успеваю отдать ей флешку, как в дверь стучат. Старшая сестра Юри — ШинХё.
— Пойдём, Лалиса, все приехали, — бросает любопытный взгляд на сосредоточенную мордашку Юри, но ничего не спрашивает.
Кабинет господина Сон.
Замедляем шаг, ШинХё открывает двери, заглядывает внутрь.
— Лалиса здесь, аппа, — и уже мне: — Входи.
Войти, так войти. Вхожу в просторный кабинет, окидываю взглядом присутствующих. За главным столом — господин Сон, папин президент. ДжеУк — слева на диванчике, один. Справа та самая ГаМи, которую меньше всего хочу видеть. С каким-то мужчиной, судя по сходству лиц отцом, оба сидят в соседних креслах. Перед ними столик.
— Лалиса? — папочка разглядывает меня с огромным недоумением.
— Аньён, аппа, — вздыхаю, придётся кланяться, справкой не будешь козырять, так что поехали: — Саджанним, господа…
У саджаннима Сона и гостя мужчины слегка стекленеют глаза, ГаМи ощутимо зеленеет лицом. Бинго! Этих тоже можно записывать в трофеи.
— Дочка, — вроде как с осуждением говорит опомнившийся первым ДжеУк, — я тебя не сразу узнал.
— Женщины любят менять свой имидж, аппа. Я тоже решила поэкспериментировать.
— Лалиса-ян, меня и своего отца ты знаешь, — с трудом рвёт паузу господин Сон. — Это господин Кан с дочерью ГаМи. Но сначала, давайте расположимся более удобно, — предлагает господин Сон, почти со звуком отрывая взгляд от моих коленок. Жестить я не стала, колготки всего лишь бежевые. Юбка только на десять сантиметров выше колен. Вот для своих ребят, чтобы натренировать им толстокожесть, что-нибудь эдакое нацеплю. Какую-нибудь сеточку.
Господин Сон тем временем формирует диспозицию с помощью вызванного слуги. Мы с ДжеУком садимся в переставленные кресла по другую сторону столика напротив гостей. Господин Сон занимает место с торца. У него сегодня что-то вроде роли третейского судьи.
— Во-первых, мы хотим извиниться, — говорит господин Кан и слегка кланяется, — за поведение ГаМи от имени всей семьи. Опять-таки от имени всей семьи готовы на любую компенсацию за понесённый моральный ущерб. В рамках разумного, разумеется.
— Что скажешь, ДжеУк? — господин Сон глядит на отца. Насколько могу судить, без нажима. ДжеУк смотрит на меня.
— Что скажешь, дочка?
— Во-первых, вынуждена предупредить, что моё поведение может показаться хамским, но тому есть причины. Чисто медицинские. Дело в том, что недавно перенесла сотрясение мозга, и врач запретил мне быстрые и размашистые движения головой. Иначе говоря, кланяться, как положено во многих ситуациях, мне нельзя. Прошу учесть это в дальнейшем разговоре.
— Подтверждаю, — важно заявляет господин Сон, — я тоже в курсе. Как прошло лечение, Лалиса-ян?
— Оно не совсем прошло, саджанним. В субботу мне проведут небольшую косметическую процедуру, и надеюсь, снимут ограничения на движения.
— Предложение господина Кана прокомментирую так. Во-первых, господин Кан, вопрос не денежный. Наша семья не чеболи, но мы далеко не нищие и нам нет необходимости бросаться на каждую предложенную вону. Повторяю, вопрос отнюдь не денежный, поэтому никаких компенсаций мне не нужно.
— Что во-вторых? — улавливает тонкость господин Сон.
— Во-вторых, извинений мне тоже не нужно.
Чувствую, что ДжеУк слегка ёрзает, но лицо держит и ладно.
— Ты не хочешь принимать извинения, Лалиса-ян? — Уточняет господин Сон. Мельком замечаю, как мрачнеет ГаМи.
— Не хочу принимать извинения, — соглашаюсь и уточняю: — Не принимать их тоже не хочу. А хочу быть от всего этого подальше. Администрация школы Сонхва отнеслась с уважением к моему отказу принимать участие в любых спортивных соревнованиях вне школы. ГаМи учится не в Сонхва. Так что больше мы нигде пересекаться не будем. От медалей я отказалась официально. Пусть так и будет. Меня всё устраивает. Если ГаМи нравятся игры в таком стиле, который она мне продемонстрировала, — мужчина кидает при этих словах жёсткий взгляд на сжавшуюся ГаМи, — пусть она в них играет, где хочет. Главное, чтобы меня при этом не было.
— Ты всё ясно изложила, Лалиса-ян, — господин Сон отыгрывает свою роль на отлично. — ДжеУк, ты не хотел бы что-то добавить или ты с чем-то не согласен.
— Г-р-х-х-м! — ДжеУк прочищает горло. — Позицию своей дочери поддерживаю, но хотелось бы услышать мнение господина Кана.
— Господин Кан, каким способом вы хотели бы разрешить эту ситуацию?
— Мы хотели предложить Лалисе-ян публичные извинения от ГаМи. В присутствии журналистов. Но если Лалиса отказывается, тогда я не знаю, что делать. Может, вы господин Ким, сможете повлиять на свою дочь?
— Я не буду её ни к чему принуждать, — заявляет ДжеУк. Поворачиваюсь к нему и улыбаюсь: обожаю тебя, папочка!
— Выходит, наша встреча заканчивается ничем? — господин Кан явно разочарован. Зато ГаМи оживает. Понимаю её прекрасно. Избавляю девушку от публичного унижения.
— Полагаю, вы преувеличиваете свои проблемы, господин Кан. Журналисты пошумят, да и переключаться на что-то другое. Со временем забудется.
— Если бы ещё ты, Лалиса-ян, не возбуждала этих журналистов… — бурчит мужчина. Держу покер-фейс, уже вполне привычно.
— Что вы имеете в виду, господин Кан? — интересуется наш гостеприимный хозяин ЧжунКи-сии.
— АсНабен это она, — кивает на меня мужчина.
Держу покер-фейс, жду дальнейшего. Готова и к такому. Никогда нельзя рассчитывать на то, что тайное всегда будет в тайне. Надеяться можно, рассчитывать не надо.
Скучаю, пока господин Кан рассказывает про ту статью. Господин Сон ненадолго садится за компьютер. Находит, читает, хмыкает. Я думаю о своём.
— Это действительно ты, Лалиса-ян? — господину Сону любопытно, и судя по его лицу, он меня не осуждает. Пожимаю плечами.
— Какое это имеет значение? Это мог быть любой человек, заинтересовавшийся тем делом. Теоретически могла быть и я. И что? Тон статьи издевательский, — кстати, по отношению ко мне тоже, — но разве там есть хоть слово неправды?
Наши оппоненты затыкаются. ДжеУк, — не смотрю, но чувствую, — глядит на меня, будто впервые видит. Никакого креатива у этих взрослых… эх, ладно, раз ничего не можете придумать, придётся вам помочь. Не забесплатно, конечно, у меня тоже интерес должен быть.
— Можем сделать так. В воскресенье у меня есть дело в одном месте. Рядом есть кафе. Приду туда в 15.00 и примерно минут сорок пять — пятьдесят буду находиться там, — называю адрес. — ГаМи может прийти туда, и мы с ней полчаса поболтаем. Не важно, о чём. Просто поболтаем. Как вы это обыграете, мне всё равно. Если меня кто-то спросит, отвечу уклончиво и нейтрально. Но так как вы забираете моё время, вам придётся заплатить. Немного, я всё-таки не такая важная птица. Хочу пять миллионов. Придётся заплатить налоги, поэтому с вас шесть с половиной.
— После налогов будет немного меньше пяти, — господин Кан слегка оживает.
— Пустяки, господин Кан, — отмахиваюсь, — за полчаса работы шикарная оплата. Хватит на пять раз в парикмахерскую сходить.
Господин Кан, да и господин Сон тоже смотрят на меня не без уважения. ДжеУк слегка с испугом.
— Только сразу предупреждаю, если ГаМи начнёт хамить, общение немедленно прекратиться, и больше с вами я встречаться не буду.
— Она не будет хамить, Лалиса-ян, — господин Кан совсем оживает и глядит на дочку со значением.
Даю им номер своей карты, на том беседа затухает, но расстаёмся далеко не сразу. Просто потому, что корейский этикет прощания сложный. О-о-х! Как же я устала!
Маленький победный штрих. Когда мы выходим из кабинета, засекаю от мужчин, исключая ДжеУка конечно, вороватые взгляды на мои ноги. Мнится мне, не зря старалась с тренировками. Евгений! Пожалуйста, не надо делать такое лицо!
Окончание главы 9.
Глава 10. Школа — наше всё
Место действия: школа искусств Сонхва.
Время действия: 29 октября, второй урок (пара), физика.
— Аньён, дети. Садитесь. Лалиса-ян, ты нас так долго не радовала. И своим видом и замечательными стихами, — учитель Пэ ЧханМин сияет, как только что отчеканенная монета.
— Можно не вставать, сонсенним? Мне пока запрещены резкие движения.
— Можешь не вставать, Лалиса-ян, — ослепляет меня своей улыбкой учитель. — И сегодня и всегда.
Класс сразу оживился, когда понял, что их нахальная одноклассница окончательно вернулась и грозного физика можно не опасаться. На беспрецедентное разрешение реагирует волной шушуканий, которые немедленно прекращаются, как только учительский взгляд переводится на них.
— Сегодняшняя тема «ядерный распад»? — получаю подтверждение. И к восторгу класса, который сразу понимает, что терзать сегодня никого не будут, начинаю:
— Ядерный распад.
Распался двести тридцать пятый дом.
Бегут оттуда прочь нейтроны-близнецы.
Взорвётся ли город, не знают того
Ни в чём не повинные братья.
Немного пугает, — уже отвыкла, — откровенное блаженство на лице учителя. Это я такое сделала? Самой не верится в настолько сокрушительный эффект всего лишь слов. Удачно сложенных и всё-таки, всего лишь слов.
— Браво, Лалиса-ян, — опять эти мурлыкающие нотки в голосе. — Безусловно, «отлично».