— Давайте к мальчишкам подойдём, — предлагаю всем и тут же сама иду к одноклассникам.
Они слегка удивляются нашей смелости. То есть, моей. Остальные за моей спиной сгрудились.
— Я тут живу, — тычу пальцем, и ДаСоль отмечает. Присваивает мне номер и выписывает внизу имя под этим номером. Гляди-ка, как дело поставил. Надо присмотреться к нему, люди с организаторскими способностями встречаются не часто.
— А здесь МиЁн. ЧэЁн — тут…
ДаСоль вносит.
— Я уже ездила с МиЁн, — рассматриваю список. — О, а это кто здесь?
Как раз почти посередине между мной и МиЁн стоит пометка «6».
— СуХён, — смотрит в список ДаСоль. — Как раз он себе попутчиков ещё не нашёл.
— Ты сформировал уже группы, ДаСоль-оппа? — влезает ДаМи. Молодец, не так стесняется парней, как остальные.
— Да. — ДаСоль показывает другой лист. Вписывает нас троих. На рисунке обводит наши метки извилистой линией.
— Отмечай теперь остальных девочек, — перехватывает инициативу ДаМи. — ЧеРиш, иди сюда!
Из столовой нас выгоняет звонок. Даже опоздали на урок немного. Но так как почти все опоздали, нас не сильно ругали.
Так что сегодня едем домой втроём, что сильно дешевле. Мне, почти в два раза, МиЁн в два с половиной, а СуХён не знает. Он обычно на метро возвращался домой. В метро ему на несколько сотен вон (сущие копейки) дешевле может выйти, но от общества симпатичных одноклассниц не отказывается.
— Лалиса, а почему ты раньше совсем ни с кем не общалась? Кроме ЧэЁн, — заговаривает МиЁн. СуХён впереди прислушивается.
— Онни, а какой смысл? Нас через несколько месяцев перетасуют, в следующий год будут другие одноклассники. Ну, вот вы втроём сдружились, а дальше что?
— И дальше будем дружить, — неуверенно отвечает МиЁн.
— Наверное, будете. Но не со всем нашим классом, уверена. И ты не совсем права, онни. Я никому не отказывала в общении. Разве такое хоть раз было? А сама навязываться не люблю. Если по делу, тогда понятно. А так, я что должна была делать? Подойти к вам и сказать: девочки, давайте дружить? Это как-то глупо, мы и так все одноклассники.
За такими разговорами время и проходит. Деньги отдаю МиЁн, когда она выйдет, присоединит свои и передаст СуХёну. А он расплатится с таксистом за всех.
— Аньён! Я — дома! — вхожу, расцеловываюсь с мамой. СонМи в своей комнате и ладно. У меня послешкольная сиеста. Буду валяться и ничего не делать.
Ага, сейчас. Через пару минут врывается СонМи. Естественно, без стука.
— Лалиса! Книгу шестьсот человек купили!
— Да ты что?! — меня подбрасывает вверх, словно сама кровать выталкивает.
Прибежавшая на шум омма с улыбкой разглядывает, как мы, взявшись за руки, выплясываем нечто настолько дикое, что куда там всяким папуасам. И тащим её к себе. Кое-как от нас вырывается.
Падаем на кровать, обессиленные.
— Выводи все деньги, что пришли, — командую я. — И все отдадим аппе.
— Зачем аппе?! — СонМи выпучивает глаза.
Вот и настало время делить шкуру убитого медведя. Надеюсь, не последнего и не самого толстого.
— Затем, — хладнокровно заявляю я, — что он в нас вложился. А любой цивилизованный коммерческий проект всегда возвращает кредиты.
Сестра упрямо хмурится. У тебя что, уже есть планы на эти деньги? Я тебя разочарую, онни. Это совсем не твои пиастры. Хихикаю. Неужто она думает, что аппа будет на её стороне? Невыносимая и наивная онни!
Всё-таки не зря у меня было ощущение с утра, что надо ждать чего-то хорошего. Лёд сдвинулся!
Благодаря мне? После ужина, как всегда бесподобного, лезу в интернет. Так… «Санди таймс» опубликовала видеоролик пресс-конференции, текстовку и… вот оно!
Нужное место в тексте обозначено надстрочной цифирькой «1», а внизу примечание: «Книгу Ким Лалисы «Гарри Поттер и философский камень» можно найти по адресу (интернет-адрес книги на литературном сайте). Есть значительный бесплатный фрагмент, стоимость книги 20 тысяч вон. Второй том серии автор обещает выложить в течение трёх месяцев».
Посмотрела остальные газеты. Шиш с маслом! Им никто не платил, они ничего и не написали. И даже изролика этот момент вырезали! Вроде всё правильно, но раздражает. Какой низкий меркантилизм!
Окончание главы 16.
Глава 17. Трудные разговоры
Место действия: квартира семьи Лалисы.
Время действия: 17 ноября, 19:50.
— Онни, время! Мне уроки делать надо, а ты нас задерживаешь своим тупым упрямством! — раздражаться начинаю. СонМи никак не хочет понять, почему она со своей карты должна перечислять деньги кому-то, хоть и аппе. Ни разу в жизни такого не делала, даже не знает, как это делать и даже не в курсе, что такое бывает. Иждивенка чистой воды.
— Может, оставим ей эти деньги? — предлагает добрый аппа.
— А может мне придётся в суд на родную сестру подать? — я-то совсем недобрая, особенно, когда вижу глупость, и недобрая в кубе, когда вижу жадность и глупость одновременно. — Как вся наша семья прославится, даже представить боюсь.
— Лалиса! — это мама вскрикивает.
— Ты не можешь в суд подать, — рассудительно возражает аппа, — ты — несовершеннолетняя.
— Тогда ты подашь, — я невозмутима, — на родную дочку. Классный ты скандал устроила, онни.
— Это ты устроила, — бурчит СонМи, но глазки прячет. — Я твоя старшая сестра, и ты должна меня слушать.
— А я старшая в этом проекте, я его начала, ты просто присоединилась и помогаешь, поэтому это ты должна меня слушать.
Родители пока только нас слушают и почему-то не знают, как нас рассудить. Вот их молчание меня здорово удивляет. Я на них сильно рассчитывала.
Онни упрямо молчит.
— А ты как думаешь деньги делить, кому и сколько? — изо всех сил давлю нарастающее бешенство.
— Тебе половину и мне половину, — тихо, но упрямо выговаривает онни. Правильно я её невыносимой считаю. В голове зреет некий план, я не обязана быть честной и законопослушной, когда меня тупо грабят.
— Вот правильно, дочка, — одобрительно улыбается омма, — так будет справедливо, надо делиться с сестрой.
Опять приходится бешеные усилия прилагать, чтобы удержать себя в руках. В принципе, даже если онни продавит свою позицию и родители её поддержат, мне есть куда отступить. Просто прекращу серию. Вторая книга пока не дошла до той части, которую, хочешь-не хочешь, а надо делать платной. Публикацию возобновлю только когда достигну совершеннолетия либо найду другой способ наложить лапу на свои же деньги.
Слава небесам, аппа не выглядит столь одобрительным, как омма.
— Омма, ты просто в бизнесе ничего не понимаешь, поэтому так и говоришь, — настолько спокойна, что омма не находит, к чему придраться. — Зато ты, онни, должна понимать. У вас же есть в университете какие-то бизнес-курсы, экономические и финансовые дисциплины?
Смотрю вопросительно не только я, родители тоже ждут ответа, поэтому отмолчаться ей трудно.
— Дебак. Есть, конечно…
— Экономику изобрели давно, — внушаю не только онни, всем, — её принципы давно сформулированы. И один из них такой: кредиты надо отдавать. Если бы это было нашим хобби, образовательным бесплатным проектом, аппа мог списать эти деньги в расходы на образование детей. Всё нормально. Но если коммерческий… если это коммерческий проект и он начал давать доход, то мы обязаны оплачивать издержки. Аппа, сколько денег ты истратил на костюм и записывающую аппаратуру?
— Где-то тринадцать миллионов, — вспоминает аппа. Омма охает, я сама попадаю ненадолго в режим опупения. Знала, что много, но чтобы столько! Хотя помню, каким кислым было его лицо. С другой стороны, это ж какая у него зарплата?! Надо бы как-то спросить.
— Там ещё за обстановку пришлось платить и за грим, — поясняет аппа.
— Если мы тебе перечислим миллионов пятнадцать, тебя это устроит? — посмотрим, попадётся ли любимый папанька в ловушку или нет?
— Конечно, доченька! — расплывается аппа в улыбке. — После такого я буду вами гордиться!
Есть! Попался! С трудом прячу торжествующую улыбку.
— Вот видишь, онни? Аппа тоже считает, что я права, — не останавливаюсь, долблю дальше:
— Скажи мне, онни, докажи, что ты не зря в университет ходишь, о чём ты ещё не подумала?
Сестрица впадает в состояние упрямого тупого ступора, но все ждут.
— О чём тут думать? — бурчит она. — Я же сказала, половина — тебе, половина — мне.
— Омма, ты слышала? — надо ударить и по союзнице онни. — Она даже про налоги не вспомнила! Твоя старшая дочь не желает исполнять налоговый кодекс нашей страны! Она готовится совершить преступление, омма!
А время-то идёт! Уже к девяти подходит! Точно уроки сегодня не сделаю.
Мамочка тут же глядит на старшенькую с суровым осуждением.
— Дочь, ты правда не хотела платить налоги?
— Ёксоль! Конечно, хотела! — не успевает ничего сказать, перебиваю:
— Тебя спросили, как ты хочешь распределить доход? Ты сказала: пополам между нами! Весь налог хотела на меня свалить? Здорово придумала! Тебе — пятьдесят процентов, мне — пятьдесят минус двадцать пять?!
— Заплачу налоги, оставшееся поделю, — бурчит онни.
— Ничего ты платить и делить не будешь! — отрезаю я. — Ты только что доказала, что не умеешь управляться с деньгами.
— Лалиса, ты слишком жестока, — опять заступается омма.
— Она ещё кое-что забыла, омма, — меняю тон на спокойный. Заметила когда-то, что это здорово сбивает собеседника с толку. И выкладываю ещё один козырь:
— Она ещё одну важную вещь от жадности забыла. О Юри даже не вспомнила! Хочешь рассорить нас с папиным начальством? — слово «мерзавка» не добавляю, но оно почти ясно слышится в интонации.
Аппа ощутимо напрягается.
— Просто забыла…
— Ты обо всём забыла, как только деньги появились, — голос у меня негромкий, но прокурорский. — И сколько ты думаешь ей дать?
— Ну, процентов пять… нет, три, — оглядывается на родителей. — А что, это же много!
— Не поняла, — начинаю ехидно улыбаться. — Почему за озвучку ты готова платить пятьдесят процентов, а за иллюстрации только три? А если бы ты рисовала, а Юри озвучивала, то было бы наоборот? За рисунки — пятьдесят, а за озвучку — три?