— Лалиса-ян, я понимаю, что СонМи не права, — вступает в разговор омма, и я не удерживаю вздоха облегчения. Небеса услышали мои… нет, не молитвы, а вопли возмущения.
— …но всё-таки, она — твоя старшая сестра…
— И должна заботиться обо мне, а не грабить! — отрезаю безапелляционно. И моего прямого взгляда омма не выдерживает.
— Аппа, омма! Я вам должна кое-что объяснить. Можете сами проверить мои слова. На том сайте, где наша книга, предлагают услуги озвучки. Квалифицированная озвучка стоит до пяти миллионов. Это предел. Самый красивый и выразительный голос. Обычная цена — два-три миллиона. Онни обладает незаурядной внешностью, артистизмом, красивым голосом. Придумала антураж, организовала съёмки…
Омма с удовольствием кивает. Кое-какие сведения вдруг подбрасываются из того уголка сознания, где обосновался Евгений. Очень интересное наблюдение. Когда в семье два ребёнка, то мамы обычно благоволят старшим. Они у них любимчики. С отцами наоборот, они больше любят младших. Мои родители — подходящая иллюстрация к этому раскладу. Юри, кстати, тоже у папы и дедушки первая любимица.
— Ты, онни, имеешь полное право на эксклюзивную оплату своей работы. Скажем, на десять миллионов. В два раза больше, чем самый лучший в этом жанре на сайте. Вот так, мои дорогие родители, обстоят дела в коммерческой литературе. Главный владелец книги — автор. Все остальные могут рассчитывать только на разовую оплату. Озвучил книгу — вот твой гонорар от автора. Сделал иллюстрации — получи заработанное. Тоже от автора. Таковы правила. И нарушать их нельзя.
Это ещё один корейский фетиш: правила. Правила, уставы, регламенты, строгая иерархия даже в дружеской компании. Корейцы обожают правила и всяческие нормативы. Так что удар неминуемо бьёт в цель.
Образуется длинная, длинная пауза. Все молчат, переваривают. А время, между прочим, полдесятого! Чего ждём? А что решит аппа. В корейских семьях так. Даже будь тут харабоджи, он бы не имел решающего голоса. В семье может быть только один глава.
— Холь! — хлопает рукой по столу аппа. От неожиданности все вздрагиваем.
— Всё будем делать по правилам. Лалиса — автор, ей и распоряжаться!
— Сейчас мы все идём в твою комнату, онни, и ты отдаёшь мне управление аккаунтом на сайте, — тут же конкретизирую я.
Онни мрачная предельно, но деваться ей некуда. Целой процессией идём в её комнату. Онни, сжав губёшки, входит на сайт.
— Теперь отойди, онни, — немедленно отдаю команду.
— Доченька… — омма что-то хочет сказать, но затыкается. Я не вижу, но полагаю, под взглядом отца. Делаю вид, что её обращение по адресу СонМи.
Встаёт и отходит. Сажусь, быстро всё проверяю. Вздыхаю с облегчением, моя онни — изрядный поросёнок, но не последняя свинья. Данные на автора — мои. Это сильно облегчает дело. Первым делом списываю пароль. Закрываю аккаунт.
— Теперь все выходим. СонМи не должна входить в свою комнату, пока я не позволю. Это недолго, — выключаю компьютер онни.
Пока меня ждут, вхожу на сайт, аккаунт, видя другой компьютер, требует пароль. Ввожу. Ввожу и вхожу. Пока разобралась, где устанавливается пароль и переделала его, прошло минут двадцать. Консультироваться у онни не хочется. Похоже на садизм, когда палач просит казнимого поудобнее голову на плаху положить или верёвку на шее поправить.
Электронную почту и аккаунт в соцсетях тоже вставляю свои. Так, номер телефона. Записать! Выхожу, вхожу, всё нормально. Теперь номер банковской карты. Мой и только мой! Никаких онни!
— Всё, — докладываю, выйдя из комнаты. Понурая онни плетётся к себе.
— Лалиса, а ты как деньгами распорядишься? — аппа приглашает присесть, хлопая рукой по дивану.
— Так я уже рассказала, — плюхаюсь рядышком. — Пятнадцать миллионов — тебе. Нет, сначала налоги. А потом уже чистыми переведу тебе. Поможешь с налогами разобраться?
— Помогу, помогу…
— Десять миллионов — онни. А с Юри ещё поговорю. Думаю, по миллиону за каждую иллюстрацию будет нормально. Можно и процент предложить, для Юри не жалко.
— А сколько? Какой процент ты планируешь ей дать?
— Онни правильно сказала, три процента — хорошая цена.
— А не мало?
— Аппа! Ты просто не понимаешь! Речь идёт о миллиардах вон! — с удовольствием наблюдаю, как вытягивается его лицо от удивления. Оригинальный автор, Джоан Роулинг, — чётко докладывает Евгений, — получила миллиард долларов за полмиллиарда проданных книг.
— Три процента от миллиарда вон это тридцать миллионов вон! Ради Юри, конечно, соглашусь и на пять процентов. Но потом. Мы не знаем, насколько хорошо будет продаваться книга, поэтому им больше понравится вариант с разовой оплатой. Как уже сказала, по миллиону за каждый рисунок.
А время-то одиннадцатый час, между прочим.
— Аппа, пойду я спать.
— Спокойной ночи, дочка.
— Спокойной ночи, аппа, — спокойной-то спокойной, только введу-ка ещё один пароль. Так, на всякий случай. Чтобы без моего ведома никто в комп не влез. И пароль только в памяти!
Засыпаю на удивление легко. И правильно. Пусть жадная СонМи ворочается и думает…
Место действия: квартира семьи Лалисы.
Время действия: 18 ноября, 06:35.
— Войдите! — кричу, делая гимнастику на полу. Надо же! Это СонМи постучалась! Всегда без стука врывалась! Как бы тайфун сегодня не случился.
— А что ты делаешь? — удивляется невыносимая.
— Утреннюю гимнастику, фум-фум, — выдыхаю на каждом качке на пресс. — Ты не делаешь? Фум-фум… зря.
Подход заканчивается, встаю в планку, смотрю на СонМи.
— Ты чего-то хотела?
— Прости меня, Лалиса. Я была не права, — выдавливает, потупив глазки.
— Онни, давай договоримся. Если тебя родители заставили, то иди в дупло.
Глядит слегка очумело.
— Человек должен сам осознать, что не прав, а не извиняться только потому, что заставили.
— Я сама…
Врёт или не врёт? Да мне конгруэнтно!
— Хорошо, онни. Я тебя прощаю. Но ты понимаешь, что доверять я тебе, как раньше, уже не могу?
Подавленно кивает. Наверное, действительно, сама пришла.
— Извини, мне дальше надо… — принимаюсь за следующее упражнение, затем в конце растяжка.
СонМи наблюдает и вдруг комментирует:
— А у тебя фигурка лучше стала.
— Позанимайся, как я, хотя бы пару месяцев, и у тебя лучше станет, — выхожу из мостика разгибом. У СонМи расширяются глаза. Совсем недавно стало получаться.
Иду в ванную, оттуда на завтрак
— Лалиса, а как того мальчика зовут, который тебя на свидание приглашал? — СонМи неожиданный вопрос задаёт. При родителях, которые моментально замирают, глядя на меня.
— Того красивого мальчика зовут Ви, — ответный укол щас будет. — Кстати, намного красивее, чем твой сын Мина.
Что мне ещё смешно, никто не понимает, что я говорю. Всем слышится «СынМин», ну, или «СынМина». Удар между тем достигает цели, СонМи теряется. Она же в отместку этот разговор затеяла? Так ведь? Возможно, не осознанно, но хочет отомстить за свой вчерашний позор.
— Лалиса, ты ходишь на свидания?! — мама, наконец-то, отмирает. Аппа чуть хмурится и принимается есть.
— Пока только одно свидание было, омма, — не собираюсь нервничать, не из-за чего. — А что тебя удивляет? Ты считаешь, что я не достаточно красива, чтобы привлечь внимание мальчиков? Омма, почему ты так плохо обо мне думаешь?
Аппа чуть-чуть улыбается. Незаметно переглядываемся с ним. Мамочка от моего вопроса впадает в ступор.
Теперь одеваться-причёсываться. Самоукрашательство меня уже не угнетает. Дело житейское. В девичьем теле жить — по-девичьи выть.
Место действия: Агентство Bit Hit Entertainment
Время действия: 22 ноября, 09.30.
Уже знакомая мне хорошенькая девушка встречает нас в приёмной.
— Заходите. Господин президент вас ждёт.
— Спасибо, э-э-э… — папочка запинается. ХвиИн, — негромко подсказываю.
— Спасибо, ХвиИн-ян.
Заходим. Президент один, если не считать менеджера Има. Стервы Ким, — что-то и собственная фамилия начинает казаться неблагозвучной, — нет. Славненько. Усаживаемся с двух сторон стола, примыкающего к главному, президентскому.
Проект нам высылали по почте. Внимательно его изучила. От щедрот президент ХёнСок выделил нам аж двадцать процентов. Ну, что, можно начинать? Достаю из сумки распечатанный договор. Раскрываю на нужной странице и тычу наманикюренным пальчиком.
— Саджанним, вот здесь явная опечатка. Вместо числа «пятьдесят» написано «двадцать». Надо отругать вашего работника, готовившего документ. Нельзя же так грубо ошибаться в таких важных делах.
Аппа чуть заметно улыбается. ХёнСок-сии тоже оценивает мой заход улыбкой.
— Никакой ошибки, Лалиса-ян. Двадцать процентов дохода — беспрецедентно высокая доля для айдолов. Самые известные и популярные айдолы получают только десять. Вы — начинающие.
Вспоминаю слова ЧеРиш, «что он напишет, то ты и подпишешь». Посмотрим.
— Мы не ваши айдолы и айдольские нормы нас не касаются. На каком основании вы хотите забрать себе восемьдесят процентов дохода? В композиции нет ни одной воны, затраченной агентством, ни одного рабочего часа ваших работников. К нему не прикладывали руку ни ваши авторы, ни звукорежиссёр, ни хореограф, ни прочий стафф. Готовый продукт.
— Не совсем, Лалиса-ян, — качает с той же улыбкой головой ХёнСок. — Мы внимательно посмотрели клип. Его надо переделать… нет-нет, мы не будем трогать ни хореографию, ни музыку, ничего. Всего лишь сделаем съёмки с привлекательным фоном. В городских кварталах и парках, берегу моря, ещё где-то. А это уже расходы, Лалиса-ян.
Сильный аргумент. Ему виднее, как упаковать композицию.
— Ещё есть… какие расходы предстоят ещё и в какую сумму их можно оценить?
— Миллионов сто-сто пятьдесят, — прикидывает ХёнСок, — в целом.
— Хорошо, — отступаю на заранее подготовленные позиции. — Тогда сделаем так. Распределение доходов, вернее, доходов после уплаты налогов разобьём на два этапа. На первом все деньги, все сто процентов пусть идут агентству. До достижения двухсот миллионов вон. С первой же воны после двухсот миллионов чистый доход будет делиться ровно пополам. Пятьдесят процентов ваши, пятьдесят наши.