ривает фольгу.
Ёксоль! Вот дурища! С размаху и намеренно с силой хлопаю её по руке. СонМи взвизгивает и отскакивает. Начинает верещать. Встаю и грубо выталкиваю её наружу. Заскочившая в комнату через четверть минуты омма, за спиной которой маячит невыносимая, застаёт мирную картину. Разглядываю испорченный талончик. Нет, не исправишь. Ладно, переделаю, на листе бумаги ещё место остаётся, вместе с промокодами на озвучку сделаю…
— Да, омма, я сейчас, — встаю, иду к дверям. Меня пропускают. И только в этот момент мама спохватывается.
— Дочка, что случилось? СонМи говорит, ты её ударила.
— Я?! — в моём голосе безбрежное удивление. — Нет, омма! СонМи… в общем, я делала такие специальные бумажные талончики. СонМи зашла и начала их портить. Омма, я её не била, а просто попыталась помешать.
Тяжко вздыхаю и трагическим голосом вопрошаю:
— Не успела. Один она всё-таки порвала. Омма, почему СонМи всё время мне что-то портит? СонМи, ты специально это делаешь?
Не надо делать виноватое лицо по поводу и без повода. Надо быстренько занимать позицию обвинителя. Впрочем, извиняться нас друг перед другом всё равно заставляют. Такова традиция!
— Вы — родные сёстры, самые близкие люди, — наставительно говорит мамочка.
— Лалиса-ян, прости меня за то, что испортила тебе твою бумажку, — где-то глубоко-глубоко в тоне сестры таится пренебрежительное ехидство. У меня научилась?
— Онни, прости, что слишком энергично мешала тебе рвать мои бумажки, — в моём голосе яду больше. — Только учти, в следующий раз я тебя нокаутирую. Предупреждаю честно.
— Лалиса! — хором вскрикивают родители. Только у папочки глаза какие-то несерьёзные.
После замечательного, как всегда, ужина топаю к сестре. От неё мне тоже промокоды нужны. Если она думает, что я на неё злюсь, то совершенно напрасно. Дуться и раздражаться на невыносимую имеет ровно столько же смысла, сколько недовольничать по поводу погоды. С этим ничего не поделаешь. Есть от неё толк иногда, и за то высшим силам спасибо.
— Онни, — захожу без стука и с размаху плюхаюсь на идеально выправленную кровать. У сестры глаза вспыхивают недовольством.
— Лалиса! А теперь ТЫ портишь мне кровать!
— Ничего с ней не будет, — небрежно отмахиваюсь. — Всё равно скоро спать ложиться. Не хочешь, чтобы я садилась на неё? Так заведи для меня и других гостей кресло…
— Смотри, онни, — приступаю к делу, у невыносимой недовольство тут же вытесняется любопытством. Показываю испорченный талончик.
— Вот так тут всё устроено. Тебе надо так же сделать. Давай оформляй промокоды на аудиоверсию…
Заглянувшая к нам через десять минут мамочка застаёт умилившую её материнское сердце картину. Обе дочки ковыряются с бумажными листами, мирно переговариваясь.
Дело не сильно хитрое, так что через тридцать-сорок минут, запасшись двумя десятками талончиков, приступаю к урокам. Охо-хо, когда же, наконец, каникулы!
Место действия: школа искусств Сонхва.
Время действия: 2 декабря, обеденный перерыв.
В столовую вбегает Юри. Это я её вызвала, обедать-то ей всё равно где. Машу рукой и пока она набирает себе блюда, мы теснимся, освобождая ей место. Мы в расширенном варианте — кроме ЧэЁн ДаМи со своими неотлучными подружками. Пока Юри толчётся на раздаче, продолжаю вкручивать шурупы в мозг ЧеРиш.
— ЧеРиш, завидовать надо уметь. Сначала сузь глаза и сделай вот такое лицо, — делаю завистливое лицо. — Потом скажи что-нибудь эдакое: да-а-а, тебе везёт, вон, что у тебя есть! Не важно, что. Богатые родители, незаурядная внешность, какие-то таланты, красивый оппа.
ЧеРиш напрягается, девочки вокруг хихикают, стараясь не смотреть на неё прямо.
— При этом забейся куда-нибудь в уголок и сверкай оттуда глазами, — уже под общий смех и приход Юри заключаю свои речи.
ЧеРиш не выдерживает весёлого прессинга, смущённо улыбается.
— Нет, правда, ЧеРиш, попробуй так сделать прямо сейчас. Вот увидишь, тебе сразу станет намного легче и веселей.
— Что сделать? — Юри, как всегда, бесцеремонна.
— Сейчас увидишь. ЧеРиш, давай на Юри. Она из семьи чеболей, рисует здорово. Ну, давай! Посмотрим, есть у тебя талант актрисы или нет!
Все с интересом глядят на ЧеРиш. И прямо умоляют глазами попробовать. И она делает!
— Да-а-а, Юри-ян, тебе-то хорошо! — сужает глазки ЧеРиш. — Вон у тебя какая семья богатая!
Поднимаю предостерегающе руку, прерывая уже раздающиеся смешки. А ЧеРиш делает лицо ещё более завистливым.
— Так ещё и рисовать умеешь, чуть не от рождения. Мне бы так… я бы тоже…
Всё. Плотину прорывает, девочки начинают хохотать. И ЧеРиш вместе со всеми.
— Браво, ЧеРиш, — говорю сквозь смех. — Это гениально!
После обеда вытаскиваю из сумки книгу.
— Юри-ян, я тебя для этого вызвала, — открываю форзац книги. — Смотри, мы с СонМи уже расписались, теперь ты.
— Что-нибудь написать? — Юри берёт ручку.
— «С наилучшими пожеланиями!» напиши. И роспись. Не умеешь? Просто имя своё напиши, и фамилию. Как там у тебя с рисунками для второй книги?
— Придёшь в гости — покажу, — хитро щурится маленькая интриганка.
— Юри-ян, у меня сейчас времени ни минутки свободной, — вздыхаю с неподдельной тоской.
— Так каникулы скоро!
— А на каникулы твой брат из Лондона прилетит… — удручённо возражаю мелкой подружке.
Девочки вокруг навостряют ушки и посматривают на меня со странным выражением лиц. Хотя что тут странного? Ежу понятно, что они думают. Встаю, отношу посуду. Из столовой топаем дружной гурьбой, Юри, понятное дело, вцепляется в меня.
Идём в сторону учительской. Захожу туда одна.
— Аньёнхасейо! — здороваюсь, кланяюсь, ищу глазами физика. Ага, он здесь.
— Аньён, сонсенним, — с поклоном подаю книгу. — Вот. Это для призового фонда. Есть ещё промокоды. Но мне их лучше при себе держать.
— Не согласен, Лалиса-ян, — учитель возражает. — Призы надо держать в одном месте.
— Хорошо, — отдаю талончики, объясняю, как использовать. — Только будьте осторожны, сонсенним, повреждать нельзя.
Обстоятельно физик рассматривает мои поделки и аккуратно укладывает их в файлик. На выходе Юри уже не вижу. Умчалась вдаль стремительным домкратом. И воспользовавшись её отсутствием, девчонки тут же наседают на меня. Замечаю, что ЧэЁн в их присутствии стала менее заметной для меня. И чтобы противодействовать размыванию наших отношений в общем потоке, на пути в класс беру её за руку.
— Лалиса, почему ты не хочешь общаться с братом Юри? — прямо и бескомпромиссно, — у меня научилась? — ставит вопрос ребром ДаМи.
Все остальные, включая ЧэЁн, поддерживают ДаМи светящимися неугасимым любопытством глазами.
— А что такого? — пожимаю плечами. — Я ему не нравлюсь, он мне не нравится. Говоря прямо, мы друг друга не выносим. И вообще, чего ты так за него переживаешь? Ты с ним даже не знакома…
Мы заходим в класс.
— Чеболь? Ну и что? Мой харабоджи тоже чеболь, у него сеть ресторанов в Бангкоке. Какая у аппы зарплата, я даже не представляю. Когда спрашиваю, он только смеётся и говорит, что на меня и сестру хватит.
Девочки уважительно молчат. Родители у многих непростые, но мультимиллионеров, как мой дедушка, искать надо долго. Перед звонком ДаМи успевает сообщить новость:
— Загляните все в чат, кто ещё не успел. ДаСоль-оппа общее расписание поездок на такси выложил.
Смотрю. Да, выложил. Учитель физики тоже список своих хотелок выложил на стенде. Ажиотажа особого не наблюдала, но видела несколько раз, как школяры переснимали на телефон реестр тем, нуждающихся в стихотворной поддержке. Специально выискивала мои. Нет, темы, на которых я оттопталась, отсутствуют. А ещё в список жюри ЧханМин-сии включил литератора и меня. Какие-то демократические замашки у него появились, совсем не корейские. Веяния времени, не иначе.
Мне уже выгодно. В условиях конкурса упоминается сайт, где лежит моя книга. Школа легко пропустила явную рекламу, почему бы и нет. Не скажу, что резкий скачок продаж начался, но некоторый рост заметен.
Место действия: школа искусств Сонхва. Стадион.
Время действия: 4 декабря, легкоатлетическая тренировка.
Пак ХеДжин.
Ким Лалиса вызывает сложные чувства. Огромный талант, мимо которого не пройдёшь, при том отсутствие стремления к спортивным победам, — как так можно? — предчувствие чего-то необычного на десерт.
Сегодня притащила с собой подружку, объявила её своей помощницей и нагрузила какими-то поручениями. Решил понаблюдать, свои планы не выдаёт, нахалка.
Выпросила у меня двух моих девчонок, ТоХва и КаХи. Согласился, потому что рекордами не блещут, твёрдые середнячки. Призовых мест не возьмут, но и безнадёжно не опозорят. Выпросила, теперь занимается с ними. Её помощница снимает их на телефон, после очередного забега девчонки подходят, смотрят, что-то обсуждают. Не вмешиваюсь. Сама Лалиса результат покажет. И, себе-то можно признаться, показала, что на её поле рис растёт лучше.
В понедельник пробежала тысячу метров без разминки, и результат оказался немного лучше. Позорит меня на старости лет, мерзавка такая…
— Разминаться надо перед отработкой техники, — сверкала глазами моя чемпионка. — Техники сложных движений, например, прыжков в высоту. Разминаться перед длинной дистанцией глупо. И на соревнованиях нет возможности пробежать кросс перед стартом. Зачем нам тренировать бег после разминочного кросса, если на соревнованиях его не будет?
Не нашёлся, чем возразить. До сих пор не придумал. Осталось согласиться. Нет, всё-таки нахальная нынче молодёжь пошла, совсем старших не уважает.
Второй раз все трое бегут километр. Две вещи замечаю. Вернее, много чего замечаю.
Во-первых, один круг (400 метров) девочки бегут без особого напряжения. Только на втором круге Лалиса резко вырывается вперёд и несётся, подобно резвой антилопе. Девчонки выжимают из себя все силы, но сразу ясно, что нет у них никаких шансов догнать.