— Пластические операции такого рода очень дорогие. К тому же девочкам долго придётся восстанавливаться.
— Никаких операций, саджанним!
Объясняю идею. На ночь ноги подвергаются давлению в нужных местах. И потихоньку деформируются в нужном направлении. Кто думает, что кости невозможно изменить, посмотрите на свои большие пальцы ног. Особенно девушки. При постоянной носке туфель с узкими носами большие пальцы деформируются, искривляются в сторону остальных пальцев. Начинает выпирать суставная косточка. Вспомните китайскую варварскую традицию деформации стоп девочек, которых заставляли ходить в каких-то жутких колодках.
В детстве легче всего деформация происходит, но и в молодости она возможна. Рост в целом можно так изменить. Сильно не стоит увлекаться, координация движений пострадает, что для танцовщиц неприемлемо. Но три-четыре сантиметра, максимум пять, почему нет?
— Не знаю, как это организовать, — задумывается президент. — Никогда о таком не слышал.
— Думайте, саджанним. Не вижу здесь ничего особенного. Можно и кустарными способами организовать.
— Каким образом, Лалиса-ян?
Кажется, меня разводят. Главное, что я это понимаю.
— Надо чтобы давящие поверхности не перекрывали кровеносные артерии. Это вполне можно сделать. Например, вот здесь, — щупаю рукой своё колено. Никто его под столом не видит, поэтому объясняю:
— Справа от колена никаких мышц, никаких сосудов, значит, вполне можно устроить давление с той стороны. То есть, определить точки безопасного давления можно. С учётом этого сконструировать устройство или несколько. Девочки будут цеплять их на ночь. Через месяц-два ножки выпрямятся, рост увеличится.
— Хорошо, Лалиса-ян, — решает президент, — обдумай это, как следует. Потом решим.
— Нет, саджанним, — вот он типично начальничий развод. Называется «кто предложил, на того и нагрузим». Обломитесь!
— Нет. Я не медик, с анатомией знакома только по школьному курсу. Не механик и не конструктор механизмов. Ничего этого я делать не могу, не буду и не имею на это времени. Вы попросили ознакомить вас с проблемами — я ознакомила. Показала примерный способ решения. Впрочем, могу и этим заняться. Только найдите другого композитора, чтобы он вам музыку сочинял. А то у меня времени уже не будет, буду плотно вижуалом заниматься.
Больше всех на меня пучит глаза менеджер Им. Сонсенним Кан слегка посмеивается, херо-графиня сверлит глазами, впрочем, она всегда сверлит.
— Дебак! — президент спохватывается и исправляется. — СоДжун, Лалиса тебя разгрузила с трейни, поэтому тебе и помогать ей с этим.
Менеджер Им мог только согласиться. Вроде не обиделся на меня, что с моей подачи ему работку подкинули? Реально, это его работа, вижуал трейни.
Время 10:20.
Выхожу из кабинета с таким чувством, будто из меня литр крови выпили. Спускаюсь в репетиционный зал. Их тут много, мне надо с пианино. У меня свои занятия, никогда о них не забываю. Надо держать себя в форме во всех смыслах.
Распорядок дня потихоньку устаканивается. С утра совместная с девчонками утренняя гимнастика, на которой иногда отрабатываем танцевальные движения. Частично в быстром темпе, подобно аэробике. Затем душ и прочее. После завтрака — занятия музыкой и вокалом. Сейчас до одиннадцати побрякаю по клавишам и пойду к Кану голос разрабатывать.
После обеда хореография. Пока упор на балетную школу. Далее сократим время на неё и увеличим время на сценческие танцы. Понедельник, среда, пятница — тренировка по бегу в школе Сонхва. После ужина — личное время. Которое тоже не пускаю на самотёк. Девиз такой: личное время — для личного развития. А лично я обычно книгу продолжаю писать.
Время 11:10.
— Диапазон у тебя, Лалиса-ян, небольшой, две-две с половиной октавы, — сонсенним Кан ставит мне диагноз, — но тембр голоса очень интересный. Лучшей певицей ты не станешь, но голос твой узнавать будут.
— Лучшей певицей мы ЧэЁн назначим, — комментирую вердикт преподавателя. ЧэЁн привычно смущается.
Регистр голоса сознательно опускаю ниже. Тембр потому интересен, — сама-то это понимаю, — что он явственно развратен. Голос женщины, изнемогающей от желания. Не, не, я не изнемогаю, хи-хи, но изобразить, почему нет. Самое забавное, что даже Кан не понимает, почему ему так нравится мой голос. А секрет прост, его мужская суть откликается. Ещё забавнее то, что никто не понимает. Корейцы, они такие простые!
В конце занятия пробуем петь хором, затем с выходом каждой на первый план. По разному пробуем. https://www.youtube.com/watch?v=tVhO9EFkK-M
Кей-поп это такая хрень особого рода, почему-то на ура принимаемая в Корее и даже в целом в Юго-Восточной Азии. Приходится учитывать. Но замахиваться будем на большее.
— А кто вам позволил мясное есть? — менеджер Им застукивает нас на обеденной обжираловке.
— Я, — продолжаю обгладывать куриную ножку.
Менеджер смотрит, ждёт объяснений. Их у меня есть.
— Мы стали заниматься дополнительно бегом. На тренировку тратится шестьсот-семьсот килокалорий. Три тренировки в неделю — две тысячи килокалорий. Значит девочкам надо дополнительно килограмм курятины в неделю либо чуть меньше говядины или грамм шестьсот-семьсот свинины.
Менеджер на самом деле я, и ответственность моя. Умирающие лебеди на тренировках мне не нужны.
— Для того, чтобы много работать, надо много есть, — и принимаюсь хрустеть жареным крылышком. Менеджер Им глядит слегка очумело и отстаёт.
Вообще-то он зашёл передать мне график съёмок «It’s Us», а среагировал рефлекторно, по привычке.
После обеда немного отдыхаем, а затем идём в танцкласс. Почти час жёстких занятий у станка. Затем растяжка и разучивание балетных и танцевальных па. Из художественной гимнастики в основном. Равновесия и прыжки выполняю на три с минусом, может, на троечку вытягиваю. Девчонки представляют совсем жалкое зрелище. Одно хорошо, замечательный повод похохотать друг над другом.
— Лалиса, ты обещала помочь с тем движением! — дует губки ЧэЁн.
А, ну да! Было такое. За одно сложное комбинированное движение ей больше всего доставалось от херо-графини. Ща решим!
Руками худо-бедно она может сыграть, но при этом сделать резкой уход тазом в сторону не может. Совместить не может два движения одновременно. Проблема ясна всем, кто пробовал одновременно хлопать ладонью себя по животу и гладить собственную голову по кругу.
Возвращаюсь от своей косметички. Кое-что давно припасла как раз на этот случай.
— Сначала давай руками. Эту сюда, эту туда, про пальцы не забывай. Нормально. С пальцами потом доработаем.
Ещё раньше поручила ей заучить до автоматизма движения руками. Прогресс есть. Теперь попробуем организовать прорыв.
— Дженни! В середине движения хлопни руками у неё над ухом. А ты, не вздумай дёрнуться! — мне надо, чтобы при любом воздействии движение было закончено.
Далее заставляю её делать на ходу. Просто идти и повторять пируэт руками раз за разом. Через четверть часа решаю, что с прелюдией можно заканчивать. Заставляю делать перед собой и в нужный момент быстро укалываю её кончиком булавки в голый бок. ЧэЁн с визгом выгибается. О, то, что нужно! Прячу булавку. Так чтобы ЧэЁн не видела, что рука уже пустая.
ДжиСу и Дженни переглядываются. Озадачиваю их тоже. Одна придерживает ЧэЁн под мышками, вторая блокирует ноги. А то она их переставлять норовит.
— Давай ещё раз, онни!
ЧэЁн неуверенно начинает и снова резко выгибает таз вбок. От одного моего лёгкого прикосновения. Хихикаю. Булавки-то уже нет, но она всё равно боится.
— Теперь давай сама. Так. Теперь симметрично в другую сторону.
Затем все четверо встаём перед зеркалом и прогоняем всю связку. До совершенства не дошли, но прогресс очевиден.
— Ты теперь всегда меня будешь укалывать? — с опаской спрашивает ЧэЁн.
— Надо будет, я тебя раскаленной докрасна кочергой буду гонять, — заявляю, не забыв сделать жестокое лицо садиста-палача. ЧэЁн растерянно хлопает ресницами, девочки покатываются со смеху. Смеются-то они смеются, но сами в мою сторону глядят с опаской.
— Всё, работайте! ЧэЁн, чтобы завтра всё выглядело идеальным. Поработай с пальцами, это тоже важно, хотя не так заметно. Я пошла…
Сваливаю перед ужином. У меня тоже личное время и личные дела. Но. Предварительно делаю звонок.
— Аньён, СонМи! — слышу характерный шум, сестрица опять в клубе гуляет. — Ты когда сегодня дома будешь? Поздно? К полуночи? Хорошо. Я дома завтра с утра буду, тогда и поговорим. У меня дел в агентстве невпроворот. Ты там с сыном Мина? И этот, лондонский студентик тоже с вами? Ха-ха, нет, привет им не передавай. Пока, онни.
Всё. Можно ехать. Быстро переодеваюсь и заказываю такси. Вроде успеваю.
Место действия: особняк семьи Сонов.
Время действия: 18:15.
Прибываю минут за пятнадцать до ужина. И в приличной одежде, белый пиджачок на бежевую блузку в сочетании с джинсами. Зимние сапоги в доме меняю на босоножки. Рядом с восторгом щенка, завидевшего хозяина после долгой отлучки, суетится Юри.
— Ты не представляешь, какое лицо было у ДжиХуна, когда он пришёл, а тебя вдруг нет, — заливается смехом девочка. Очень злая и мстительная девочка, я прямо так ей и говорю. «Злая» девочка хохочет ещё звонче.
Что интересно, она начинает говорить более по-взрослому и постоянно использует мои обороты речи. Только сейчас заметила. «Ты представляешь», «Ты не представляешь», — мы с СонМи и другими подругами так часто говорим.
Не спрашиваю, дома ли ДжиХун. Уже знаю. СонМи мне всё доложила, они всей гоп-компанией будут тусить до полуночи, а, может, и до утра. Наш с Юри расчёт сработал. Стоило только не предупредить о своём визите, так его дома и нет. Предупредишь — будет.
Всё так же за руку ведёт в столовую. Уже привычно всем кланяюсь, здороваюсь и сажусь рядом с сияющей Юри.
— Лалиса-ян, — обращается ко мне ЧжунКи, — как-то вы с ДжиХуном разминулись.
Лицо у него нейтральное, но что-то в глазах мелькает. Троллит?