— М-м-м… — слегка изогнувшись, ЧхеВон соскальзывает на пол. — Сварить тебе кофе?
— Свари, — пообещай она мне сварить солёную морскую воду, согласился бы тоже. Причём с радостью.
Мелькнуло обнажённое женское тело и тут же наполовину скрылось под коротким халатом. Босые ноги бодро шлёпают на кухню. Подаст мне кофе в постель? Исполнит женскую заветную мечту? Или женская это наоборот? Дебак! С моей ЧхеВон многое не так.
Но разлёживаться не хочется. Привык вставать не позже половины седьмого. Так что когда любимая заносит поднос с кофейником, чашками и печеньем, она меня не застаёт. Я прихожу через несколько минут, умытый, выбритый и почти одетый.
— Когда свадьбу сыграем? — ЧхеВон не вкладывает в слова раздражение или нетерпение. Дежурное любопытство, не более.
— Летом. Или осенью. Как дела пойдут, — отвечаю короткими фразами между глотками, наполняющими тело бодростью.
— С делами что-то не так?
— Про дела мы не говорим. Твоё правило.
— Ты первый начал.
— Просто сослался. Сказать, что есть дела, не значит говорить о делах.
Наши разговоры часто похожи на дуэльную перестрелку. Только правила устанавливает она. Если проигрывает, меняет их. Так что давно понял: хочешь проиграть — выиграй у неё в споре. За выигрыш полагается наказание, а не награда.
— Я всё жду, когда ты её уволишь… — говорит спокойно и задумчиво. Молчу. О делах не говорим, но ей же установленные правила её не касаются.
— Чего ты улыбаешься? — голос повышается на четверть тона.
— Воскресенье, милая, — глажу её по руке. — В воскресенье я никого уволить не могу. Если хочешь, завтра заходи ко мне в кабинет, поговорим.
— Ты прав, — она соглашается. — Зайду.
Она соглашается! Признаёт, что я прав! Изо всех сил удерживаю глаза, норовящие выползти на лоб! Дебак! Она потихоньку готовится к роли супруги, уважительно относящейся к мужу? Она же всё-таки кореянка, хотя и училась за границей. Начинаю обожать её ещё больше, хотя куда там больше.
Надо бы заглянуть на сайт, глянуть, как там наш свежевыпущенный ролик. Надо бы. Но страшно. Вдруг там и сотни просмотров нет? Вдруг дебют провален? Так что не буду. Завтра мне всё доложат, а сейчас у меня выходной вместе с красивейшей женщиной Сеула.
Место действия: Агентство Bit Hit Entertainment
Время действия: 25 января, 08:15.
Ли ХёнСок.
— Сколько-сколько? ХвиИн, ты ничего не путаешь? — боюсь поверить.
— На данный момент, наверное, больше, саджанним, — уверяет помощница. — Очень быстро растёт.
— Хорошо, — с трудом сохраняю невозмутимый вид, внутри вскипает вулкан ликования, — можешь идти.
— К вам хореограф Ким пришла, — напоследок сообщает девушка. Киваю, пусть входит. Она и входит. Не устаю любоваться её походкой.
— Садись, дорогая. Что ты хотела спросить?
Смотрит пристально, лицо спокойное, молнии из глаз не блещут, уже хорошо.
— Вопрос тот же, ХёнСок-оппа, — улыбаюсь на её молодёжное обращение. — Лалису Ким не думаешь увольнять?
— Сейчас точно нет, дорогая. Её первый клип уже набрал почти четыреста тысяч просмотров, — триста восемьдесят четыре тысячи, как сказала ХвиИн. — За полтора суток. Через пару дней точно будет миллион. За каждый просмотр нам заплатят семнадцать вон. То есть, за три дня Лалиса сделает для агентства семнадцать миллионов. А сколько будет за месяц? Двести? Триста?
— Не такие уж большие деньги, — любимая пытается справиться с шоком.
— Небольшие, — вздыхаю. Я-то намного лучше тебя понимаю, насколько небольшие. Но они уже позволяют отодвинуть грозящий нам кассовый разрыв не менее, чем на месяц.
Никому, кроме главного финансиста и меня, неизвестно, что агентство балансирует на краю. И очень близко маячит перспектива банкротства. А моя будущая жена сначала не пустила в агентство мешок золота на стройных ножках, а теперь мечтает её выгнать.
— Небольшие, но ведь это только начало. У неё уже готова половина альбома для её группы. Некоторые песни, а может быть все, станут хитами. На очереди следующая группа, — слегка улыбаюсь, — с твоей «любимицей» Дженни. Лалиса говорит, что справляется с ней.
ЧхеВон продолжает излучать скепсис. Наверное, пора ей кое-что приоткрыть.
— Мои бизнес-ожидания от Лалисы в диапазоне от пяти до десяти миллионов долларов в год. И эти деньги спасут агентство. Если она не дотянет до нижнего края в шесть миллиардов вон…
Даже думать об этом не хочется, но если начал, надо заканчивать.
— Агентство обанкротится, — не удерживаюсь от грустной усмешки. — И ты выйдешь замуж за нищего. Ты согласишься выйти замуж за неудачника?
— Я уже согласилась, — мрачно заявляет моя красавица. От упрёка, что она поспособствовала приближению банкротства, удерживаюсь. Тем более, сам виноват. Важные дела нельзя бросать на самотёк.
— Будешь продолжать настаивать на увольнении Лалисы?
— Пойду я, — уходит из кабинета и от ответа. — Работы много.
Работы всегда много, но у тебя её стало меньше, — думаю вслед. И самую сложную забрала Лалиса. И на Дженни не жалуется. Весело хмыкаю. На мои осторожные расспросы как-то сказала, если что не так, она и в глаз может дать. Без всяких жалоб начальству. Строго запретил ей рукоприкладство, очень строго. Но когда она ушла из кабинета, я так смеялся…
Окончание главы 29.
Глава 30. Взлёт
Место действия: Общежитие агентства Bit Hit Entertainment,
Квартира Лалисы Ким.
Время действия: 28 января, 17:55.
— Вот вы и стартовали, Ви, — присаживаюсь к духовой плите так, чтобы он мог на меня посмотреть, не опасаясь, что засеку его интерес. — Я вам обещала? Я исполнила обещание.
Ага. Лалиса сказала — Лалиса сделала, хи-хи. Количество просмотров нашего первого ролика приближается к полутора миллионам. И у меня стойкое чувство, что скорость роста просмотров нарастает.
Ради прихода ВиЧана не красилась и не наряжалась, только причёску поправила. И в сочетании со свободной, но не балахонистой водолазкой, напялила шорты. Не короткие, до середины бедра, но ему хватит. Интерес оппы надо подогревать порциями обдуманного размера. Если сразу расфуфыриться в пух и прах, накраситься, как на конкурс, нацепить шпильку и всё такое, то чем дальше удивлять, потрясать и поражать?
Готовлю ему, — само собой, и себе, — пиццу. Вроде нравится ему. Рецепт чуть модернизировала. Добавила вездесущего кимчхи. И это не всё. Украсила зелёным луком и снарядила кальмарами. Одним мановением… ну, несколькими мановениями рук пицца из итальянского блюда превращается в национальное корейское.
— С деньгами, правда, придётся подождать, — сначала встаю, затем неторопливо поворачиваюсь к столу, за которым сидит ВиЧан. Чтобы дать ему время отвести глаза. Так вот мы играемся. Вернее, я играю. Он не знает, что я его взгляд на себе всегда чувствую.
Интересно, а если сказать, поверит? Мальчики существа рациональные. По их мнению, если что-то не имеет рационального объяснения, то этого не существует. Так что, может, и не поверит. Только я всё равно раскрывать этот секрет не буду.
— Агентство в непростом положении сейчас, — кое-что саджанним мне приоткрыл. Если кратко, просил подождать и с положенным гонораром и с моей зарплатой. И уже можно ничего мне не рассказывать, голова у меня на плечах не только для того, чтобы её украшать и макияжить.
— Может, тогда надо было обратиться в другое агентство? — это что, у него начинает просыпаться самостоятельное соображение? На вопрос морщусь.
— Нас туда и близко не подпустили бы. Во-первых, наш президент — друг моего отца. И это даже не главное. Главное, как раз в том, что они в тяжёлом положении. До меня только сейчас дошло, почему они на наши условия согласились! Ни у одной группы такого нет. У всех потолок — всего десять процентов!
Сажусь на стул, подгибая одну ногу под себя. Поняла, почему у меня при самых заковыристых позициях ничего не затекает. Вес у меня птичий.
— Ничего страшного. Главное — мы айдолами станем, — ВиЧан не унывает. А чего им унывать? Только недавно в пустоту работали, то ли прорвутся, то ли нет, ничего не известно было.
— Правда, это касается только первой песни. Ничего, что мы её поменяли. Президент намекает, что на остальные песни расклад должен быть другим. Но у нас всё равно будет больше, чем у остальных групп.
Немного молчим. Пробует взять мою руку в плен. Со смехом вырываюсь.
— Нет, Ви. Мне надо побыть свободной.
— Тогда расскажи, какая у тебя ещё мечта есть. Ты обещала, — ВиЧан конвертирует свои поползновения в требования.
— Что, правда, обещала? — играю глазами. — Тогда слушай.
Делаю серьёзное лицо, кокетство в сторону.
— И учти, что это тайна, — понижаю голос. — Мечта эта, как бы… с налётом порочности…
Парень округляет глаза, Лалиса — порочная девушка? И как теперь с этим жить? Как это принять?
Хихикаю исключительно про себя.
— Обожаю делать педикюр, — почти шепчу, таинственно раскрыв глаза. — Но полный комплекс дорогой, примерно четыреста тысяч вон. Сначала ноги отмокают в горячей воде, затем срезают все мозоли, заусенцы, подрезают ногти. После обсушки делают массаж ступней и голеней, втирают смягчающий и питающий кожу крем. И только в самом конце красят ногти.
Мечтательно вздыхаю, заведя глаза к потолку.
— Как только всё это начинается, через пять минут я на седьмом небе. Невыразимое удовольствие. Но… — тяжко вздыхаю, очень тяжко. — Плевать, что дорого, но вся процедура вместе с дорогой туда и обратно занимает почти три часа. А где их взять? Где?!
Заглядываю в духовку, чуть приоткрываю, ловлю носом запах. Кажется, готово. Немного довести осталось. Выключаю плиту. В режиме остывания окончательно доспеет. Возвращаюсь за стол и к разговору.
Коротко и тоскливо вздыхаю.
— Будь у меня время, я бы каждый день… то есть, хотя бы раз в три дня в салон ходила, — тут мне приходит в голову идея и начинает раскручиваться сама по себе. А не придумала ли я только что очень перспективное и денежное дело для одной из своих клевреток-одноклассниц? А что? Даже в штат брать не надо. Приходит, делает всем девочкам весь комплекс, и не за четыреста тысяч, а скажем, за миллион за всех четверых. Или пятерых, вдруг херо-граф