Но и предложение девушки выслушать стоит, больно уж редко она высказывается.
А поэтому я, осмотрев ее начиная с ее прекрасных и стройных ножек, немного необычных, но от этого не менее притягивающих взгляд рук до нереально красивого лица, кончиков ее чуть заостренных ушек и внезапно сузившихся глаз, с внезапно промелькнувшим там желанием укоротить кое-кого на бесполезную часть тела, именуемую мыслительным аппаратом, то бишь головой, в который уже раз переоценил свое отношение к ней и, чтобы не рисковать лишний раз, попросил ее рассказать о своем предложении.
Она посмотрела на меня и, будто сбрасывая какое-то наваждение, усталость, злость, провела одной из рук по своей длинной и толстой косе шелковистых, отливающих матовым цветом волос, потом как-то необычно встряхнула ей и, слегка мотнув головой из стороны в сторону, начала говорить.
Хотя мне почему-то показалось, что стряхивала она не какое-то свое внутреннее ощущение усталости и отчужденности, а некий грязный реальный физический мусор, которым мог по счастливой случайности оказаться один неугомонный «тупой дикарь».
Потому что она так удивленно посмотрела на меня, когда произвела свои действия, будто не понимая, как это я еще не провалился в пол станции, а все еще сижу здесь перед ней.
Как-то не ладятся у нас с нею отношения, общаемся только на деловом уровне. А вот мне почему-то хочется большего.
«Или не хочется? — посетила меня трусливая мысль. — Нет, все-таки хочется», — решил я.
Однако мои желания в этом отношении, похоже, кое-кого совершенно не заботят.
Между тем креатка рассказывала о том, кого хотела нам предложишь на эту новую должность.
— У меня на примете есть один знакомый, вернее не так, о нем я знаю через третьих лиц, но думаю, нам он подойдет.
Возможно, Крав о нем слышал раньше. Его очень крупно подставило бывшее руководство, когда он отказался участвовать в каких-то их левых махинациях, и поэтому его с позором уволили из флота. Однако, насколько мне известно, это очень хороший специалист, но что для нас еще более важно, он до невозможности честен и принципиален. И если наш бизнес не будет противоречить букве закона, то лучшего сотрудника нам не найти. Как я слышала, он все еще не смог найти себе работы, правда, в этом заслуга не его самого, а его бывшего начальника, выдавшего ему волчий билет. Работника с таким прошлым никто не хочет к себе брать. О нем я знаю, так как раньше с ним плотно работал мой учитель, по сути тот являлся его доверенным лицом. А мой учитель был очень требователен к тем, с кем ему приходилось сотрудничать.
И она на пару мгновений замолчала, будто вспоминая что-то, а я тем временем воспользовался тем, чтобы вставить свою небольшую реплику.
— Хорошо, Энака. Принимается. Твоя рекомендация решает многое. Свяжись с ним и договорись о встрече. Посмотрим, что это за человек с волчьим билетом, — проговорил я, соглашаясь с предложением Энаки, ее характеристика этого человека сделала большое дело, тем более с такими комментариями.
— Тут есть одно небольшое уточнение, — как-то немного неуверенно произнесла девушка.
— Какое? — насторожился я.
— Только это не человек.
«И что, как я посмотрю, тут, куда ни плюнь, попадешь в какого-нибудь не очень стандартного человека. Так что я не понимаю ее опасений. Ну, или на самом деле я чего-то не знаю, поэтому сейчас это и придется выяснить».
Отпив из кружки на столе так понравившийся мне тоник, я осмотрел сидящего рядом гнома, четырёхрукую девушку, вспомнил сидящих в зале троллей и встреченную эльфийку.
После чего задумался, кто же может быть таким этот нечеловек, что у меня против него сразу же должны возникнуть определенные возражения.
— Рассказывай, — попросил я Энаку.
— Аларианин, — просто ответила она, будто это слово должно было мне все сказать и объяснить.
Крав после ее слов с удивлением посмотрел на меня и хотел что-то сказать, но потом замолчал и, быстренько что-то просмотрев у себя на планшете, спросил у креатки:
— Ты говоришь о Нриа?
— Да, — ответила она.
Его этот ответ вполне устроил, и он остался сидеть на своем месте, не став ничего добавлять или как-то комментировать ее рассказ.
Мне же их переговоры ничего не дали.
Поэтому я быстро перешерстил базу станции на предмет представителей данной расы, но ничего не нашёл, кроме того, что их планета подчиняется совету кланов империи Аграф. Но ни кто они, ни как могут выглядеть, мне найти не удалось. Странно, будто кто-то специально вычистил всю информацию о них.
Видимо, я пробормотал это вслух, так как Энака сказала:
— Так и есть. Это было сделано специально, чтобы оградить представителей этой расы от посягательств со стороны любых других граждан Содружества.
Я, видимо, все еще смотрел на нее с глупым и ничего не понимающим выражением на своем лице, потому что она продолжила, будто разъясняя мне прописные истины как какому-то ребенку:
— В последнем конфликте эта раса почему-то приняла сторону архов, и причин их поступка объяснить не может никто до сих пор. Правда, занимались они при архах странной для захватчиков деятельностью. Они организовывали лагеря беженцев и выполняли функции спасательной и медицинской службы на оккупированных планетах. Однако государства Содружества и спустя полвека не могут простить им того мнимого предательства и того, что они выступили против них на стороне врагов Содружества, хотя алариане во всеуслышание объявили о своих намерениях, как только началась война. Единственные, кто смог перешагнуть эту неприязнь, были аграфы. Видимо, эти хитрые долгоживущие, — с некоторой неприязнью, даже большей, чем, похоже, ко мне, произнесла она, — знали что-то такое, что позволило им это сделать, а возможно, просто на основании своего опыта могли заглянуть несколько дальше всех остальных.
Меня же посетило какое-то своеобразное чувство, будто я точно знаю причину, почему представители этой расы поступили именно таким образом и никак иначе. Просто у них не было выбора и по-другому они поступить не могли в принципе. Не позволила бы их природа и внутреннее естество. Откуда у меня были такие мысли, я не знал. Но мне почему-то сразу вспомнились антифашисты, которые специально шли работать в концлагеря, для того чтобы иметь хоть какую-то возможность помогать пленным, иногда получалось спасти кому-то жизнь или организовать побег.
Но для того чтобы убедиться в этом, нужно было поговорить с аларианином.
— Устрой нам встречу, — просто сказал я девушке, — я поговорю с ним.
— Сделаю, — ответила та, — только еще одно, это она.
«Как-то много девушек на один квадратный метр собирается вокруг меня. Очень хочется надеяться, что никаких проблем у меня с таким их количеством не будет. Женская душа потемки, а что уж говорить о душе девушек-инопланетянок. Только одно. Там тьма тьмущая и туда лучше не лезть без особого повода. Целее будешь».
Посидев немного, поразмышляв таким образом и проанализировав наш разговор, у меня появился только один закономерный вопрос. «А не помешает ли подобная нелюбовь к представителям этой расы нашему делу?» Который я и озвучил Энаке, но ответил на него мне Крав, который до этого отстранился от разговора, что-то просматривая на своем планшете.
Видно, что человек, простите, гном, отнесся к порученной работе всерьез и старается уделять ей любое свободное время.
Но в этот раз он отвлекся, чтобы разъяснить мне ситуацию:
— Никаких проблем в отношении к нам клиентов не предвидится. И все дело опять-же в аларианах. — И посмотрев на меня, он, усмехнувшись, пояснил: — Все дело в их честности. Они никогда не обманывают. Это самые честные члены Содружества, и только из-за этих их качеств с ними все еще имеют дело. К нам клиенты будут обращаться только из-за того, что будут знать, что у нас их никто не обманет. Проблемы будут только у нашего хозяина, ведь взяв на работу отщепенца, он возьмет на себя и его проблемы. Никто не захочет жить и работать с ним вместе, поэтому нашему хозяину придется позаботиться об этом, ну и оградить его от постоянных нападок. Ведь за пределами магазина он из самого честного торговца превратится в одного из тех, кто когда-то предал Содружество.
— Если все так плохо, то почему эта Нриа живет тут, где ее каждый готов обидеть и унизить?
— Видимо, дома ей еще хуже, — просто ответил гном, — но правды я сказать не могу.
Я отхлебнул своего напитка и только после этого повернулся к ожидающей моего решения парочке. И было у меня такое чувство, что от принятого сейчас решения будет зависеть очень многое. Только я не мог понять, что же они хотят от меня услышать. Да мне это было и не особо нужно, для себя я все уже давно решил.
— Найди ее, думаю, нам стоит поговорить, — попросил я креатку.
Похоже, я принял правильное решение.
То ощущение натянутой струны и напряжения, которое буквально секунду назад витало в этой комнате, пропало, оставив только еле заметный след, и то лишь в моих воспоминаниях.
А поэтому я решил, что если у нас так продуктивно идет общение, то не нужно его останавливать, и я продолжил:
— Осталось еще два нереализованных пункта этого плана. Необходимо разыскать и приобрести определенное техническое устройство для тестирования исправности или ремонтопригодности найденного оборудования, ну и главное, понять, а кто же всем этим будет заниматься?
Ни гном, ни креатка в этом деле, судя по их постным лицам, помочь бы мне не смогли.
— Решение этих вопросов на мне, — сообщил я в основном Краву, так как девушка опять потеряла интерес к разговору.
Перебрав в уме все пункты по проекту утилизации и конверсии, я решил перейти к следующему, еще не полностью реализованному проекту. На текущий момент только частично запущенного в эксплуатацию. Вернее, практически еще не начавшего работать, в отличие от всего остального.
— Так, следующий наш проект, это предприятие по восстановлению работоспособности портативных утилизаторов, — произнес я.