— Ну что же, начнем, — махнула рукой Ингемара и русоволосый заговорил:
41. Суд
— Сиятельный Моран благодарит старейшин и императрицу за оказанную ему честь в рассмотрении его обвинительного дела.
— Нам всем очень интересно, какое дело требует нашего рассмотрения. Что побудило отрывать нас от отдыха? — негромко, но так, чтоб все услышали, произнес Дэрис.
— Клан Сияющих в лице своего главы Сиятельного Морана обвиняет Лилиану Федерику Сатойрини Ларгус в следующих преступлениях: геноцид Сияющих, похищение Сиятельной Алисетии, попытка убийства Сиятельного Морана, попытка отравления Запретного Леса.
— Столько всего совершила вон та скромно сидящая пигалица? — удивился Ульрик.
— Попрошу тишину, дело слишком серьезно, чтобы устраивать из этого балаган, — бросив быстрый взгляд в сторону Старейшин, спокойным тоном произнесла Ингемара и кивнула Мике, который представлял сторону обвинения. Тот продолжил:
— На основании всего выше изложенного мы требуем смерти обвиняемой, но Сиятельный Моран проявил огромное великодушие и просит заменить смерть вечным заточением, — после чего Мика поклонился Ингемаре, показывая, что первая часть обвинения закончена. И поднялся Райз, который выступал защитником Лилианы:
— Нам требуются веские доказательства в столь серьезных обвинениях.
— С разрешения Изумрудной Ингемары, мы предоставим такие доказательства. С помощью доступа к Всевидящему Оку, — Мика снова поднялся и махнул рукой кому-то стоящему возле двери. В центре зала появилось большое каменное изваяние, служившее подставкой для огромного хрустального шара, который с большой осторожностью заносили слуги.
— Примитив, — неожиданно громко произнесла Лилиана, чем заслужила более пристальное внимание к своей персоне от Старейшин. Малисатия сморщила носик, показывая отношение к грубоватому слову, Лаира улыбнулась, Ульрик хмыкнул и подмигнул, а Дэрис пристально всмотрелся в черноволосую девушку, словно пытаясь увидеть то, что было скрыто. Пока старейшины отвлеклись на обвиняемую, Ингемара махнула рукой и в хрустальном шаре замелькали картинки. Моран пристально вгляделся в шар и щелкнул пальцами, останавливая движение:
— Показывай.
На экране появился внутренний двор большого дома. Рассвет уже вступал в свои права и шустрые лучики бежали по траве. Дверь дома распахнулась, и оттуда вышел короткостриженый мужчина, несший на руках белокурую девушку. Мужчина слегка огляделся, выбрал место, где было больше всего лучей солнца, и положил девушку на траву. Лучи с радостью приняли подношение и спустя какие-то секунды, тело девушки засверкало, словно солнце проникало внутрь нее. Лилиана, вышедшая за мужчиной, ахнула от восторга и присела рядом, наблюдая за процессом. Белокурая девушка вздохнула, выгнулась к солнцу, и, опустившись обратно на траву, открыла глаза.
— Тварь, — злобно прошипела девушка.
— Что? — Лилиана отшатнулась.
— Тебе мало было мучить меня, и ты решила вернуть меня к жизни, чтобы продолжить свои зверства. Но теперь хватит! — резко припечатала девушка и громко крикнула: — Моран! Моран! Спаси меня!
— Да что же ты так орешь? — потрясла Лилиана головой от пронзительного вопля блондинки.
— Только не это, — скривился коротковолосый мужчина и поднялся.
— Всемогущие боги, — прошептала третья девушка, которая вышла следом за Лилианой. А вокруг все замерцало, и яркая вспышка больно резанула по глазам.
— Сестра, — откуда-то появившаяся мужская тень шагнула к кричащей девушке и обернулась к Лилиане.
— Зря я тебя не добил.
— Прекратить, — внезапно приказал Моран, останавливая показ сцены в хрустальном шаре.
— Тоже мне, поисковик. Нашел обвинительную запись, — хихикнула Лилиана.
— И что это доказывает? — обратилась к Морану с вопросом Ингемара.
— Прежде всего то, что Алисетия действительно находилась в доме у Лилианы, — ответил за Морана Мика.
— Но это никак не доказывает того, что именно Лилиана ее похищала. Есть действительно реально доказательство данного похищения? — уточнил Райз.
— Точно показать мы не можем, так как необходимо точное время, а оно нам не известно, — развел руками Мика.
— Сама Алисетия это может доказать, — хмуро сказал Моран и посмотрел на Лилиану, словно ожидая реакции. Поведение обвиняемой его сильно удивило, та сидела со скучающим видом и пальцем водила по какому-то странному предмету прямоугольной формы.
— Вызывайте Алисетию, — приказала Ингемара, — мы заслушаем и ее историю. Практически сразу после этих слов, в зал вошла блондинка, недавно показанная в хрустальном шаре. На сей раз, она выглядела более одетой. Сиреневое струящееся платье до пола, перетянутое на талии золотым пояском. Светлые волосы были уложены в замысловатую прическу. Алисетия сперва поклонилась Ингемаре, а затем старейшинам.
— Ха, на тебя похожа, — громко прошептал Ульрик, обращаясь к Малисатии.
— Тебя это удивляет? — приподняла бровь блондинка.
— Да нет, просто уточнил, — хмыкнул Ульрик и замолчал, ожидая рассказа Алисетии.
— Расскажите, похищала ли Вас Лилиана-Федерика? — обратился к девушке с вопросом Райз.
— Да, — кивнула Алисетия, — похищала.
— Расскажите, пожалуйста, как это произошло, — попросил Райз.
— К своему огромному сожалению, я не помню подробностей.
— А что же помните?
— Я помню только, что ложилась спать в своей уютной постели, а очнулась в темно подвале, прикованная железными цепями к каменной стене.
— То есть Вы совершенно не знаете, кто мог Вас похитить? — уточнил Райз.
— Не знаю, — кивнула девушка.
— А почему же Вы тогда утверждаете, что сделала это Лилиана-Федерика?
— Потому что она приходила несколько раз, чтобы мучить меня.
— Каким образом она мучила?
— Она рассказывала всякие жуткие вещи, которые меня ожидают, если брат не найдет меня. А однажды даже отрезала прядь моих волос.
— Что было потом?
— Ничего, меня просто бросили умирать, оставили и забыли.
— То есть, никто не посещал Вас?
— Никто, — подтвердила Алисетия.
— И даже не кормили, не поили?
— Нет, еду и воду приносили слуги, но я так ослабла в железных цепях, что могла лишь немного пить и все.
— Долго Вы пробыли в таком состоянии?
— До тех пор, пока не пришла она.
— Вы имеете в виду Лилиану-Федерику?
— Да, именно ее. Когда я увидела Лилиану, я попросила убить меня, потому что уже устала мучиться. Больше я ничего не помню. Очнулась только под лучами солнца и призвала брата, который забрал меня в Запретный Лес.
— И забрал вместе с Вами Лилиану? — уточнил Райз, а когда девушка кивнула, обратился к Морану:
— Сиятельный Моран, попрошу пояснить, зачем, когда сестра призвала Вас на помощь, Вы забрали с собой и Лилиану?
— Потому что я хотел доставить ее на суд к императрице, — высокомерно ответил Моран.
— Или может быть, хотели убить? — вкрадчиво спросил Райз.
— Нет, я не хотел ее убивать, — бросил в ответ Моран, глядя на Изумрудную.
— А что Вы тогда скажете на это? — Райз махнул рукой в сторону хрустального шара, и в нем появилась новая картинка. Из Запретного Леса выходит Моран, натягивает тетиву лука, и стрела летит в грудь черноволосой девушке на вздыбленном коне. Когда девушка падает на землю, Моран подходит к ней с мечом. На этом картинка обрывается.
— Что Вы на это скажете? — снова обратился Райз к Морану.
— Я не хотел ее убивать, — Моран отрицательно покачал головой и опустил глаза.
— Мы выдвигаем встречное обвинение Сиятельному Морану. Попытка убийства Лилианы-Федерики Сатойрини Ларгус. Доказательства только что были предоставлены. Так же сообщаем, что свидетелем попытки является Герцог Элигос Дагмар.
— Пригласите Герцога, — тусклым голосом приказала Ингемара и повелительно взмахнула рукой.
42. Лиля
На самом деле, решение все же сдаться на милость Изумрудной, было для меня сложным. Но другого выхода я не видела в сложившейся ситуации. Да, можно было согласиться на предложение двуликих спрятать меня, но я не могла пойти на этот шаг. И дело даже не в том, что двуликие подставлялись, пряча меня, а в том, что меня совершенно не привлекала участь вечного беглеца. Никто не мог знать, сколько могли продолжиться мои поиски, да и потом, у меня уже были обязательства хотя бы перед своими домочадцами. Они не были для меня слугами, они за короткое время стали моей большой и шумной семьей. Поэтому без всякой тени сомнений, не зная, что меня ожидает, отправилась вместе с Инваром и Дарием к Изумрудной. Как ни странно, но меня, после появления в замке Императрицы, не бросили в жуткую темницу для особо опасных преступников, а выделили отдельные апартаменты в одной из башен. Как я узнала от Инвара, в противоположной башне томились мои родители. И я слезно упросила двуликих отвести меня к ним, повидаться хоть самое малое время. Инвар с Дарием немного посовещались, пришли к мнению, что запрета на посещения не было и тайными переходами, чтобы никто из замка меня не видел, отвели к родителям. Изумление и восторг Арделии и Сатори описать было сложно. Отец застыл от неожиданности, когда дверь внезапно открылась, чего не было с того самого момента, как их поместили сюда. Не знаю, кого он ожидал увидеть, но увидел меня, слегка потрепанную. Мать среагировала первой:
— Девочка моя драгоценная! — воскликнула она и за какие-то доли секунд оказалась рядом и обняла.
— Вот уж новости, — пробормотал ошеломленный Сатори, — Никак не ожидали тебя здесь увидеть. Мы думали, что ты тихо и мирно живешь у себя и не знали, как доказать Ингемаре то, что брак с Герцогом тебе не нужен.
— Ну и как, доказали? — усмехнулась я.
— Не доказали, потому что эта гадина отказалась с нами встречаться, — прошипела все еще прижимая меня к себе, Арделия.
— Как же ты здесь оказалась? Ведь мы же просили не вмешиваться, — строго спросил Сатори.
— Да, в принципе, так же, как и вы, — ответила я, опустив глаза и боясь рассказать правду, понимая, что родители не знают ничего, кроме того, что Сатори предвидя нечто подобное, просил двуликих припрятать меня на случай непредвиденных обстоятельств.