и вскоре я вылезала через люк в чердачное помещение. Он появился следом, закрыл крышку и двинул вперед, держа меня за руку. Вскоре мы оказались возле очередного люка. Мой дом построен буквой "Г", я жила в первом подъезде, спустились мы в последнем, правда, подъезд не покинули, вместо этого Кирилл достал из кармана отмычки и стал ковыряться в замке квартиры, располагавшейся на первом этаже.
– Ты с ума сошел? – в ужасе шепнула я.
– Хозяев нет, так что можешь не беспокоиться.
Через пару минут мы вошли в квартиру, Кирилл закрыл дверь и прошел в комнату к окну, оно выходило не во двор, а на улицу.
– Ребята могут пастись и тут, – заметила я.
– Ничего, прорвемся.
Кажется, Кирилла ничто не могло озаботить. Он тихо открыл окно, после чего повернулся ко мне.
– Под окнами кусты, спустишься следом за мной и сиди тихо, жди меня.
– А ты куда?
– Здесь недалеко.
Он ловко и бесшумно оказался за окном, я полезла следом, внизу он меня поймал, быстро поставил на землю, шепнул:
– Жди, – и растворился в темноте. Через пять минут недалеко от кустов притормозила машина, не Кирилла. Мигнула, я ринулась к ней. Вскоре мы уже ехали вперед, я пялилась в зеркало заднего вида, Кирилл посматривал с усмешкой. Через час все-таки сказал:
– Если бы ребятки сели нам на хвост, я бы уже заметил. Так что перестань гипнотизировать зеркало. Лучше поспи, дорога дальняя.
– Я могу разговаривать с тобой.
– Зачем?
– Чтобы тебя в сон не клонило.
Кирилл посмеялся и заверил:
– Я справлюсь.
Он справился, и хорошо, потому что меня неудержимо потянуло в сон еще через час.
– Ляг на заднее сиденье, – сказал он, я перебралась туда и быстро заснула.
Проснулась я, когда до нужного города оставалось триста километров. Через час с лишним мы проезжали мимо того города, где жили с бабушкой.
– Что-то ты стала задумчива, – заметил Кирилл, я только удивилась тому, как он все подмечает.
– В этом городе я жила после смерти родителей с бабушкой.
Он понимающе кивнул.
– Можем заехать сюда на обратной дороге, если хочешь.
– Я подумаю.
В половине третьего мы уже были в городе, где я провела свое детство, но ничто тут не казалось мне знакомым и родным, наверное, я была слишком мала тогда. Прежде чем ехать на кладбище, мы заехали в кафе пообедать. Я нервничала, Кирилл же был спокоен и непроницаем, как всегда.
– Тебе вообще свойственны человеческие эмоции? – поинтересовалась я. Он в удивлении вздернул брови.
– Тебе грех задавать такой вопрос, ты их видела предостаточно.
– Секс не считается.
– Он, что, не человеческая эмоция?
– Я имела в виду другое.
– Если ты о том, что я не ерзаю на месте и меня не колбасит, как тебя, так я же не красна девица. А вот почему ты так нервничаешь – это вопрос. – Я усмехнулась, но промолчала, он продолжил:
– Ты боишься найти что-то, что тебе хотелось бы скрыть от других, включая меня?
– Например, что?
– Деньги. – Я кинула на него испуганный взгляд, Кирилл усмехнулся. – Танцуешь ты отлично, а вот актриса дерьмовая, все на лице написано. Значит, я прав, и ты надеешься найти деньги?
– Я просто хочу понять, что имел в виду брат, оставляя мне записку.
– Тогда почему ты так испугалась? – Я молчала. – Может, вы с любовником хотели избавиться от брата и сбежать с его деньгами, но тот просек, что к чему, и деньги припрятал. Дружку пришлось спасаться бегством, а ты осталась тут, чтобы дождаться, когда страсти утихнут, и найти деньги.
– Зачем тогда Игорь оставил записку?
– Возможно, он, действительно, не знал о ваших отношениях, поэтому и решил написать тебе как самому надежному человеку. Тут он прогадал.
Я отбросила вилку в сторону и посмотрела на Кирилла со злостью.
– Если ты настолько уверен в своей правоте, какого черта помогаешь мне?
– Я же сказал, что любопытен.
– Или тебе тоже нужны эти деньги?
– Значит, я прав, и братец оказался умнее?
– Я не знаю, а ты?
Он усмехнулся.
– Не переводи тему.
– Это ты ее переводишь.
– Считаешь, я ищу деньги?
– Не отрицаю такой возможности.
– А послал меня твой любовник?
– Тебе виднее.
Кирилл покачал головой, усмехаясь.
– И что будет дальше? – спросил меня. Я пожала плечами. – По законам жанра я либо отвезу тебя к твоей любви воссоединения ради, либо заберу деньги, оставив тебя с носом, – заметил он с мерзкой улыбочкой, – тебе какой вариант больше нравится?
– При котором я останусь жива.
Кирилл посмеялся, не отводя от меня взгляда, потом вдруг спросил:
– Ты все еще его любишь?
– Тиму? – удивленно спросила я.
– Я не запоминал, как его зовут.
– Тогда тебе и знать ни к чему.
Он откинулся на стуле и стал смотреть излишне серьезно. Это мне не понравилось, выдержать его взгляд в принципе трудно, а уж такой тем более.
– Вы, бабы, странные существа, – высказался он, – предположим, он тебя бросил, причем подставил, использовал для того, чтобы избавиться от твоего родного брата. Но стоит только ему объявиться, как ты поплывешь мозгом и все простишь. Я прав?
Некоторое время я молчала, потом сказала, глядя в сторону:
– Я не люблю его. Больше не люблю. Но я не желаю ему зла. Что бы он ни сделал, это в прошлом, за свои грехи он ответит и без меня.
Я смотрела в сторону, Кирилл на меня, так мы просидели, наверное, с минуту, потом он отвел взгляд, позвал официанта и попросил счет.
– Ты же знаешь, как проехать к кладбищу? – спросил он, когда мы уже отъехали от кафе.
– Да, оно почти за городом, поезжай по центральной дороге.
Минут через двадцать мы были на месте. Погода за это время испортилась, налетел ветер и пошел мелкий противный дождь. Мы вылезли из машины и пошли по территории кладбища. Могила родителей располагалась в дальней части, на так называемом старом кладбище. За двадцать лет оно разрослось, так что появилась новая часть, которую и нужно было пройти. Вскоре мы вывернули на небольшую дорогу, здесь начинались старые могилы. Родительская находилась в глубине, к ней от дороги вела тропинка. Через месяц будет двадцать лет, как их не стало, а сердце до сих пор сжимается при мысли об этом. Могила занимала довольно большое пространство, за оградой стояло два красиво сделанных памятника. Я прошла внутрь и села на скамеечку, глядя на родительские фотографии. Для меня они навсегда остались такими, как на них. Кирилл замер рядом, хмуро разглядывая все вокруг.
– Ты здесь часто бываешь? – поинтересовался у меня.
– Нет, последний раз была пять лет назад.
– Родственники есть?
– Нет.
– Как так?
– Мама детдомовская, с папиной стороны была только бабуля, по крайней мере, я больше ни о ком не знаю. Не припомню, чтобы к нам кто-то приезжал.
– Тем не менее, за могилой приглядывают.
– Наверное, рабочие.
– Так они и будут за бесплатно стараться. Могиле двадцать лет, а выглядит она получше некоторых не столь давних. Вокруг посмотри.
Я встала и огляделась, хмурясь. Кирилл был, определенно, прав. Многие могилы были запущены: выцветшие ограды, покосившиеся кресты. Родительская же выглядела образцово, в прочем, пять лет назад она выглядела точно так же.
– Не понимаю, – сказала я бестолково, – выходит, кто-то ее посещает?
– Выходит, что так.
– Но кто?
– Попробуем узнать.
– Думаешь, брат говорил об этом?
– О чем?
– Он мог приехать на могилу и заметить, что она ухоженная, хотя ухаживать за ней некому.
– И это первое, что пришло ему в голову, когда он писал предсмертную записку? Сомневаюсь.
– Что тогда?
– Я бы предпочел деньги, – он лучезарно улыбнулся, я уставилась на него.
– Так ты все-таки приехал за ними?
– Нет, но эта перспектива мне нравится больше, чем родовые тайны.
– Боюсь, тебя постигнет разочарование.
– Посмотрим, – туманно ответил он, чем еще больше вселил беспокойство, – надо поболтать с местными работягами, если хочешь, останься пока тут.
Никакого желания отпускать его одного разбираться в моих загадках у меня не было, потому мы пошли вместе. Примерно в середине кладбища стояла небольшая деревянная церковь, туда мы и направились. Кирилл на входе перекрестился, чем изрядно удивил. Мы прошли в монастырскую лавку, он тихо поинтересовался у старушки, в ней торговавшей:
– Простите, с кем можно поговорить по поводу ухода за могилой?
– За церковью дальше по дороге есть дом, обратитесь туда.
Мы пошли по указанному маршруту и вскоре уперлись в небольшой деревянный домик, на улице крутилась пара мужичков, таскали какой-то строительный мусор. Кирилл постучал, тут же раздался мощный женский голос:
– Заходите.
Принадлежал он, как оказалось, дородной даме с выжженными светлыми волосами. Она окинула нас проницательным взглядом, задержав его преимущественно на Кирилле, после чего приосанилась, но спросила сурово:
– Что хотели?
– Вот у этой девушки здесь похоронены родители, – Кирилл указал в мою сторону, ненавязчиво присаживаясь на стул напротив дамы, я осталась топтаться у входа, – могиле двадцать лет, фамилия умерших – Корниловы.
– И что?
– За могилой все это время кто-то ухаживал, хотелось бы знать кто?
– Я-то здесь причем? За могилами у нас ухаживают родственники или друзья, а за ними мы пригляд не ведем.
– То есть у вас нет доброй традиции следить за могилой за вознаграждение?
Женщина насупилась.
– Вы, что, из полиции? – почему-то спросила она, Кирилл лучезарно улыбнулся.
– Вовсе нет. Девушка давно не посещала могилу, та, меж тем, выглядит прекрасно. Вот и хочет найти добрых людей с целью отблагодарить.
– Ага, – согласилась женщина, поглядывая на меня, взгляд ее говорил сам за себя: она была не просто сбита с толку, дама явно чего-то опасалась.
– Если вы что-то знаете, мы были бы вам признательны… – Кирилл не договорил и выложил на стол крупную купюру. Женщина выпучила глаза от неожиданности, потом совладала с собой и сказала: