Я горько усмехнулась. Тут Пискарев был прав: Игорь взял свою вершину, добился многого, только принесло ли ему это счастье и стоило ли оно его жизни? Я потерла лицо руками.
– Кажется, мы выяснили все, что хотели, – покосился на меня Кирилл, – если вы не против, мы откланяемся.
– Что планируете делать дальше? – спросил Семен Михайлович, провожая нас к дверям.
– Скорее всего, отправимся домой, – пожал тот плечами и посмотрел на меня, – ты узнала все, что хотела?
– Даже больше, – выдавила я.
– Геля, – позвал меня Пискарев, – я хочу, чтобы ты знала: твой отец был мне близким другом, и если тебе вдруг понадобится помощь… Обращайся, не раздумывая.
– Спасибо вам, – кивнула я, и мы покинули офис. Секретарь проводила нас взглядом, умудрившись при этом состроить глазки Кириллу. Но сейчас мне на это было плевать, все мои мысли поглотила история родителей.
– Что скажешь? – поинтересовался Кирилл, как только мы оказались в лифте. Я пожала плечами. – По-моему, все ясно. Твой братец, боясь, что его могут лишить жизни, оставил тебе записку. По его логике ты должна была отправиться в родной город практически тогда же, отыскать этого Пискарева и узнать правду о родителях.
– Почему он не рассказал мне сам?
– Потому что правда – это еще не все.
– Не все? – уставилась я на него. Тут лифт остановился, и мы быстро пересекли холл. Продолжил Кирилл на улице.
– Я думаю, твой брат нашел отцовские деньги.
– Что? – застыла я.
– Не врастай в землю, лучше убраться отсюда побыстрее, – он взял меня под локоть и повел к машине. Вскоре мы отъезжали от офиса.
– Ты будешь уже говорить? – не выдержала я.
– Это только мои догадки. Предположим, твой брат сумел найти деньги, после чего подумал, что местечко весьма неплохое, и спрятал туда те бабки, из-за которых его убили. Доверять он уже никому не мог, за тебя тоже боялся, вот и загадал загадку в надежде, что ты ее разгадаешь. Понимаешь? Только ты.
– Ты все еще считаешь, что он использовал вещи, понятные только нам с ним?
– Почему нет?
– Но тогда мы должны найти еще какой-то знак. Иначе я не знаю, что думать.
– Прокатимся в библиотеку, – кивнул Кирилл.
– Что ты надеешься в ней откопать?
– Там и посмотрим.
Газеты выдавали в читальном зале, и все, что от нас потребовалось, предъявить паспорт. Библиотекарь быстро оформила карточку, после чего удалилась куда-то за газетами. Мы уселись за стол в конце комнаты. Вскоре она вернулась с несколькими стопками.
– В городе три газеты, – сказала нам, ставя их на стол, – две выходят раз в неделю, и одна каждый день.
– Спасибо большое, – сказал Кирилл, дама кивнула и ушла за стойку. Он взялся за самую большую стопку и стал перебирать. Я присоединилась к нему, взяв одну из оставшихся. Газета называлась "Ручей" и о случившемся с моими родителями сообщала весьма кратко: маленькая неприметная статейка о смерти известного в городе предпринимателя. Причиной смерти стала автомобильная авария: легковая машина столкнулась с фурой. Как сообщалось, Корнилов М.К., находясь в состоянии алкогольного опьянения, пошел на неудачный обгон. В следствии чего машина влетела в фуру. Оба пассажира погибли на месте. На всякий случай я просмотрела еще два следующих выпуска, но в них не было никаких упоминаний. Кирилл, меж тем, быстро читал большую статью в ежедневной газете. Я сунула, было, нос, но он отмахнулся.
– Посмотри вторую связку, – кинул мне, не отвлекаясь. Я нашла подходящий выпуск и стала листать. Статья в нем обнаружилась, но ничего ценного в ней не было. Разве что, она была побольше размером и повествовала не только о самом происшествии, но и об отце. Автор рассказал о его деятельности, безусловно, законной, и посетовал на несправедливость судьбы. Вздохнув, я отложила эту связку в сторону. Кирилл как раз расправился с очередным выпуском, тоже отодвинул газеты и посмотрел на меня.
– Теперь я могу посмотреть? – поинтересовалась я.
– Можешь, – пожал он плечами, – там ничего интересного. Газетенка явно скандальная, им только дай волю, сор из избы вынесут основательно, – пока Кирилл рассказывал, я просматривала выпуски, – в основном, сплетни о его незаконной деятельности, домыслы, как Корнилов шел к власти, и прочее. Безусловно, интересно, но не несет никакой полезной для нас информации.
Я кивнула, но все-таки прочитала статьи. Кирилл мне мешать не стал, скрылся где-то в недрах помещения. Из статей я поняла одно: отца в этом городе очень многие уважали и боялись. Хорошим он был или плохим, сейчас уже не играет роли, в одном ему, действительно, было не отказать: он всегда добивался того, чего хотел. По крайней мере автор статьи красочно повествовал о его подвигах в начале девяностых, уж не знаю, насколько они были правдивыми. Я дочитала статью и отложила газету, тут и Кирилл вернулся.
– Я немного поболтал с библиотекарем, – начал он негромко, – дама работает тут давно, вот и заявила, что этими газетами интересуются с периодичностью в несколько лет.
– Именно этими? – нахмурилась я.
– Да. Она посмотрела по картотеке, все три подшивки в один день брали до нас трижды. Первый раз примерно через пять лет после смерти Корниловых, угадай кто?
– Игорь?
– Именно. По крайней мере, фамилия посетителя была Корнилов. В следующий раз подшивки брали примерно за год до смерти твоего брата. Фамилия интересовавшегося Симагин.
Тут Кирилл лучезарно улыбнулся, а я отвела взгляд. Тима был здесь и рылся в газетах. Зачем? Его могло заинтересовать мое внезапное появление. То, что брат держал мое существование в тайне, Тиме могло показаться странным, вот он и решил покопаться в истории нашей семьи. Эти мысли я поведала Кириллу.
– Похоже на правду, – кивнул он, – парень явно сообразил, что твой брат может скрывать не только сестру, но и еще что-то, вот и решил проверить.
– Вряд ли это ему что-то дало.
– Как знать. Он выяснил, кем был отец его друга, вполне мог решить, что твой брат, например, ведет сотрудничество с кем-то из подхвативших знамя. Почему нет?
– Надеялся найти выходы Игоря за границу, – подумала я вслух.
– Еще один возможный вариант. Но самое интересное в конце. Последним, кто брал эти подшивки, оказался снова твой брат, причем приезжал сюда он за месяц до своей гибели.
Я задумчиво уставилась на Кирилла.
– Но зачем? – задала, наконец, вопрос.
– Я думаю, он уже тогда опасался за свою жизнь и начал подготовку посмертного квеста.
– Не говори так, – не выдержала я.
– Извини. Просто вся эта история у меня уже в печенках сидит.
– Ты бы, конечно, предпочел, чтобы он просто оставил записку о том, где лежат деньги?
– Это существенно облегчило бы всем жизнь.
– Если ты прав, значит, Игорь надеялся, что я приду в библиотеку и узнаю о том, что он здесь был.
– Он брал газеты, значит, подсказка в них. Иного варианта я не вижу.
– Что ж, давай посмотрим еще раз.
И мы начали снова просматривать газеты. Сначала выпуски о смерти, потом стали листать остальные.
– Смотри, – нахмурилась я вдруг, открыв выпуск "Ручья", предшествующий статье об аварии, Кирилл тут же уткнулся в газету, – здесь подчеркнуты какие-то буквы.
– Это интересно, – пробормотал он, и мы стали просматривать более тщательно весь выпуск. В итоге нам удалось обнаружить еще несколько подчеркнутых простым карандашом букв.
– Думаешь, это Игорь? – неуверенно прошептала я, Кирилл пожал плечами.
– Давай-ка выпишем всю последовательность.
Вскоре на листке перед нами был ряд букв. Мы рассматривали их и так, и эдак, пока Кирилл задумчиво не почесал голову.
– Что скажешь? – я пожала плечами, он продолжил, – думай, Ангелина. Если это послание от твоего брата, только ты можешь его разгадать. Вспоминай, может, это какая-то головоломка, или тайный язык. Что-нибудь из детства.
Я покусала губу, старательно концентрируясь на буквах. В голову ничего не шло. Я откинулась на стуле, и тут словно сама всплыла в голове сцена из прошлого. Мне девять, я пишу Игорю письмо в армию. Мне хочется рассказать ему о своей жизни, но бабушка перед отправкой читает то, что я написала, и мне стыдно рассказывать о мальчике, который носит мой рюкзак и провожает меня домой. Брат, каким-то образом поняв проблему, в одном из писем предлагает мне написать что-нибудь на тайном языке (благо, его письма ко мне бабуля не читала, о чем брат знал). После чего он подробно расписывает, в чем суть того. Само собой, его идея меня увлекает, я разбираюсь в схеме, после чего увлеченно составляю ему письмо, которое бы походило на обычное, но несло в себе тайное послание. Так мы и общаемся оставшееся время до его возвращения. Схема языка тут же всплыла у меня в голове, я схватила ручку и принялась писать.
– Вспомнила? – оживился Кирилл.
– Возможно, – пробубнила я, – так, что тут у нас, каждая буква обозначает на самом деле следующую за ней. Читать подчеркнутые буквы надо через одну, после возвращаясь к оставшимся, их читать подряд. Итак, в итоге мы получаем…
– Соседка на школьной, – прочитал Кирилл и посмотрел на меня, я на него, – тебе это о чем-то говорит?
– Мы с бабушкой жили на Школьной улице.
– А соседка при чем?
– С соседкой тетей Валей бабушка хорошо общалась. Они с матерью тети Вали были лучшими подругами, жили на одной лестничной клетке. Потом тетя Валя замуж вышла, и они старушку переселили куда-то, а сами стали там жить. Бабушка тетю Валю знала еще девчонкой, они с моим папой вместе в школу ходили. Когда бабуля умерла, именно тетя Валя помогла с похоронами.
– Значит, твой брат хочет, чтобы мы поехали к ней, – задумчиво протянул Кирилл, после чего хлопнул ладонью по столу, – выполним же его пожелание.
Библиотеку я покидала в раздумьях. По всему выходило, что Игорь не только за себя боялся, но и за меня. Раз составил такой длинный план, ведущий меня к… Действительно, к чему он меня ведет? На это ответа у меня не было. Я покосилась на Кирилла, он вел машину, тоже о чем-то размышляя. В голове мелькнула мысль: он-то, может, и знает, к чему весь этот план. Тут же я в ней усомнилась. Никто не мог знать, что Игорь оставит мне тайное послание, и уж точно не мог его расшифровать. Мне самой это дается с большим трудом. И вообще, если бы не Кирилл, кто знает, на какой стадии поисков отгадки я бы находилась.