– Однако, – протянула Мирослава. – И наш «сухарик» будет работать в этой самой лаборатории, да?
– Подождите! – внезапно раздался голос Ольги. – Я вспомнила, где слышала фамилию Грац!
– Кроме Хольмского университета? – спросил Йоганн.
– Именно, – с нескрываемым торжеством провозгласила девушка. – Меклен Францевич Грац, судя по имени, отец обсуждаемого нами профессора. Так?
– Верно, – кивнул Пересвет. – Он тоже когда-то работал в университете…
– На кафедре криминалистики, – перебила его Ольга. – А кроме того, был сотрудником Государевой канцелярии, скорее всего, заштатным.
– Ты откуда знаешь?! – в один голос изумились Воличи.
– Видела наградной лист деда, подписанный Его Величеством. Его прислали нам после снятия секретности и окончания срока хранения документа в Большом архиве. В том листе я видела фамилию профессора… и не только. Помимо прочего, в нём было указано, по представлению какого ведомства Меклен Францевич получил свою награду.
– А за что, не написали? – спросила Мирослава.
– Только в общих чертах, – пожала плечами Ольга. – Но это нормально. Лист-то официально-публичный. В таких документах подобной информации не найти. Надо копаться в представлениях от ведомств, а до них не добраться, даже если секретность с самого наградного листа давно снята.
– Оленька, милая, не тяни, пожалуйста, а? – поторопил её Пересвет. – Мы же от любопытства помрём.
– Я тебя откачаю, дорогой, – растянула губы в улыбке Умила. – Дыхание рот в рот, меня учили, я умею.
– Чур меня! У тебя слюна ядовитая! – отшатнулся Пересвет. – Я лучше сам воскресну!
– Да прекратите вы! – хлопнула по подлокотнику кресла Снежана, и над поднятой ею ладонью вдруг вспыхнул внушительный огненный шар. – Оленька, говори. Больше они тебя не перебьют. Обещаю.
– Спасибо, Снежана, – благодарно кивнула та и продолжила: – В общем, дед рассказывал, что этот самый Грац, как и добрая половина других награждённых, указанных в листе, были в команде одной весьма неоднозначной личности. Но самое интересное, что и сын того Граца состоит в той же когорте. До сих пор.
– Это что за личность такая? – не выдержав, прервал взятую Ольгой паузу Пересвет.
– Его сиятельство князь Старицкий-Зееландский, Виталий Родионович, – почти промурлыкала девушка, насладившись тишиной, просто-таки напоенной нетерпеливым ожиданием.
– С нами учится ученик волкодава Железной своры, – как-то тихо, даже индифферентно, заключил Вермеер, откинувшись на спинку кресла. В комнате воцарилась тишина.
Глава 6Тонкости общения
Дни летели, как листья по ветру. Каникулы остались позади, и к учёбе в гимназии и занятиям у Переплутова волхва добавилась работа в лаборатории Граца. Можно было бы пожаловаться на загруженность, но… я её не ощущал. Да, каждый мой день оказался расписан чуть ли не поминутно, но даже в этом плотном графике у меня оставалось время на встречи со Светой и работу по расширению ассортимента для новой лавки. Да, я даже место под неё успел присмотреть и даже договорился о его аренде. Правда, на поиски и переговоры с потенциальным арендодателем пришлось убить все выходные января, зато к середине следующего месяца в моём распоряжении уже было полностью обставленное помещение, а в ладони лежала пачка счетов, разом ополовинившая все денежные запасы. Впрочем, по сравнению с тем хороводом, что вдруг начали водить вокруг меня одноклассники в гимназии, расходы на будущий магазин почти не повлияли на моё настроение.
Ну как «вдруг»? Очевидно, началось это почти сразу после окончания каникул, но ввиду моего, скажем так, привычно-задумчивого состояния, заметил я этот факт лишь в начале февраля, когда обнаружил в ежедневнике своего зеркома почти два десятка приглашений в дома одноклассников. Хорошо хоть даты ни разу не совпадали. Вот только я долго не мог взять в толк, как меня угораздило согласиться на все эти приглашения.
Наверное, мне должно быть стыдно за такую «внимательность», но… да чего себе-то врать?! Мне куда интереснее были уроки волхва и проблемы, обсуждавшиеся в лаборатории Граца, чем школьная возня и темы общения однокашников, от которых я обычно старался отделываться невразумительным мычанием и неопределёнными кивками… вот и докивался, называется. Иными словами, ментальные конструкты и Переплутова школа занимали почти всё моё внимание, за исключением того времени, что оно, внимание то есть, было занято Светой, одним своим появлением сделавшей мою жизнь куда ярче и уютнее.
Поначалу, только поняв, с каким нетерпением жду каждой нашей встречи с этой девушкой, я склонен был грешить на разыгравшиеся гормоны и классический юношеский крышеснос, что неудивительно: и возраст тела подходящий, и объект… м-да. За то относительно недолгое время, что мы не виделись, Света как-то умудрилась превратиться из стеснительного подростка в очаровательную девушку. Юную, красивую, но… после нескольких наших встреч-свиданий я осознал, что дело не во влюблённости. Точнее, не только в ней. Со Светланой было интересно. Поговорить, помолчать, гулять по улицам и сидеть в кафе, ходить по театрам и летать наперегонки на тубах. Но самое главное, у девушки явно прорезался интерес к ментальным воздействиям. Если в Ведерниковом юрте она интересовалась конструктами, что называется, постольку-поскольку, и забросила наши занятия, едва была пройдена гимназическая программа, то сейчас, о-о, сейчас всё было совсем иначе.
Как рассказывала сама Света, в Софийской гимназии она сошлась не только с Ариной Вяхиревой, но и с её матушкой, временно преподававшей их классу всё те же пресловутые «основы ментального конструирования». Вот эта уважаемая женщина, заметив, с какой лёгкостью новая ученица щёлкает сложные для класса темы, погоняла Свету по программе, убедилась в знаниях и, поняв, что её интересует не столько сочинение новых конструктов, сколько применение ментальных воздействий на практике, исподволь приохотила мою девушку к целительству, в котором сама Эмма Вяхирева, как оказалось, имеет полное мастерство. То есть не только обладает сертификатом мастера, но и ведёт собственную практику.
Прежде о целительстве я слышал лишь от моей попечительницы Ружаны Баженовны и только в разрезе применения школы Макоши… ну и недолгий период пребывания в госпитале дал кое-какую информацию о классическом ментальном манипулировании в этой сфере. И всё! Не удивительно, что своими рассказами Света пробудила во мне недюжинный интерес к этой теме. Настолько, что я пообещал себе познакомиться с этим разделом естествознания поближе, как только будет закончена работа над проектом Старицкого и его компании. Раньше, к сожалению, не получится, часов в сутках не хватит.
Кстати о часах и сутках…
– Светик, как ты отнесёшься к идее подзаработать? – поинтересовался я, достаточно громко, чтобы перекрыть тракторное урчание двухвостого, млеющего на коленях моей девушки. Котяра чуть дёрнул ухом, но, поняв, что вопрос адресован не ему, заурчал ещё громче. А вот Светлана, кажется, заметила мой завидующий взгляд, брошенный на потустороннего питомца, и, едва заметно улыбнувшись своей фирменной, отстранённой улыбкой, взъерошила мне волосы. Как же я понимаю двухвостого…
– Эй-эй, не проваливайся, соня! – воскликнула она, прекратив гладить мою макушку. – Что за идея тебе пришла в голову, рассказывай!
Пришлось открывать глаза.
– Я всё же решил открыть в городе свою лавку, но у меня просто не хватит времени на работу в ней. Учёба, работа в лаборатории… сама понимаешь, – проговорил я.
– Хочешь, чтобы я постояла за прилавком, пока тебя не будет, да? – протянула Света.
– Ну да, – кивнул я в ответ. – Можно было бы нанять кого-нибудь из студентов, но мне почему-то эта идея не нравится. Не хочу полагаться на чужого человека, наверное так.
– Приятно слышать, что ты не считаешь меня чужой, – улыбнулась она и рассмеялась. – Но это был чересчур завуалированный комплимент, не находишь?
– М-да, с комплиментами у меня как-то… не получается, – я виновато развёл руками. – Одноклассники говорят, что я «сухарик». Наверное, они в чём-то правы.
Света потыкала меня пальцем в живот, отчего я неосознанно напряг мышцы пресса.
– Они не правы, – всё с той же нездешней улыбкой констатировала Света. – Сухари твёрдые, а ты упругий. И вообще, не уводи тему в сторону. Что там по поводу подработки? Ты вообще уверен, что я смогу разобраться в этих твоих сказочных штуковинах и, самое главное, смогу объяснить их суть покупателям?
– Абсолютно, – кивнул я. – Но если ты согласна поработать на меня, то прежде чем разбираться с ассортиментом лавки, нам нужно обговорить другие важные вещи. А именно: условия работы и жалованье.
– Ера, мне не нужно жалованье, я и так буду рада тебе помочь, – она покачала головой.
– Деньги – надо! – наставительно ответил я, но, заметив упрямый взгляд Светы, всё же решил объяснить: – Пойми, помощь мне лично – это одно. Я всегда с благодарностью её от тебя приму. А вот зарабатывание денег на чужом бескорыстии – это уже совсем другое. Ты же не просто будешь стоять за прилавком, фактически ты будешь работать вместо меня, пока я приобретаю знания, а это новые поделки и ментальные воздействия, которые я смогу продать и получить тем самым прямую выгоду… за твой счёт. Это нечестно. Я бы даже сказал, в чём-то подло. Ты тратишь своё личное время на то, за что я получу доход, поэтому повторюсь: деньги – надо!
– Поня-атно, – девушка в задумчивости наматывала на палец прядку сияющих белым золотом волос, а я поймал себя на мысли, что не могу отвести от неё взгляда. Нежный овал лица и высокие скулы, чуть вздёрнутый носик и бледно-розовые, не тронутые помадой губы, широко раскрытые серые глаза и взгляд, устремлённый в какие-то неведомые дали. За прошедший месяц этот вид задумавшейся девушки уже должен был бы стать привычным, но… чёрт, век бы любовался!
– Света? – я коснулся её плеча, а двухвостый боднул лобастой башкой ладонь подруги, забывшей, что его надо гладить.