– Говорил. Но теперь я думаю иначе. Я не хочу снова впутываться в это гнездо разврата, лжи и предательств. Сейчас те, кто предал меня, стоят у власти – они наверняка добились своего. Даже если часть их уберется благодаря мне, кто-то останется. Мне хочется чего-то более спокойного. Например, землю и дом. И выращивать там лошадей – я всегда их любил. Семью б завел, может, детей… Обеты и все это уже в прошлом – меня ж изгнали, теперь я могу быть обычным человеком, – мужчина мечтательно закатил глаза.
Даффа сидел рядом с ним и теребила порванный край рубахи мужчины. Она упорно вытаскивала нитки, чем еще больше распускала одежду. Зэуран не ругался на нее, а Тоб сказал, что так делать нельзя. Женщина, как часто бывало, проигнорировала слова и выдернула еще одну нитку.
– Ты хочешь крестьянскую жизнь? – поразился юноша. – Ты же ее ненавидел!
– Не ненавидел, а не понимал. Но теперь я придерживаюсь иного мнения. Неужели ты думаешь, что мои желания и предпочтения не должны меняться? Время бежит, и то, что мне казалось интересным раньше, теперь перестало. И наоборот – то, что мне не нравилось, теперь стало важным, значимым и нужным.
– Но ты все время только и говорил, что вернешься. Служба и все такое. Король там, замки, кони и доспехи начищенные… Ты очень много говорил про прошлое. Так много, что я устал слушать. Ты хотел вернуть его!
– Раньше да, но теперь у меня появились совсем иные мысли.
Леди Старскай выдернула очередную ниточку. Поначалу та не хотела вытаскиваться, но довольно быстро сдалась под натиском упрямой душевнобольной.
Юноша увидел, как дыра начинает ползти дальше.
– Даффа, прекращай! Ты рвешь Зэу рубаху, и ему не в чем будет ходить! – строго сказал сын крестьянина. Женщина обиженно насупилась, убрала руки от одежд рыцаря и спрятала лицо, уткнувшись в грудь Зэурана. Мужчина обхватил ее за плечи одной рукой и начал мягко поглаживать пальцами. Движение выглядело слишком привычным.
Тоб наблюдал, как леди Старскай нащупывает вторую руку рыцаря своей, обхватывает два его пальца и сжимает. Она всегда делала так, чтобы чувствовать себя в безопасности. Тоб привык к этому и никогда не противился. Но сейчас в этом движении и в действиях рыцаря было нечто другое.
Ученик лекарей не был знатоком любви, он не успел еще обзавестись женой. А на острове его окружали только взрослые лекари, мальчики-ученики и больные люди разных возрастов. У него не было ни сил, ни времени найти себе вторую половинку, и, что важнее, у него не было никакого женского окружения. Лишь Даффа постоянно находилась рядом, но он испытывал к несчастной и слишком уже старой для него деве любовь, схожую с любовью к старшей сестре или тете, но никогда не рассматривал ее как женщину. Однако похоже, что таким образом ее рассматривал Зэуран.
Парочка обнималась далеко не так, как положено друзьям. Тоб видел похожие объятия и не мог поверить, что эти двое на самом деле способны на нечто подобное. На какие-то чувства. Отвергнутые обществом, явно не в себе, с целым пучком навязчивых идей и страхов. Тоб не знал, что и думать.
Пока юноша размышлял, леди решила оживить обстановку и тихо запела песню без слов. Сначала она только бормотала, но через пару однообразных повторений одного и того же куплета сдвинулась с мертвой точки и запела громче. Тоб и Зэуран молчали все время, пока леди не затихла. Если юноша был удивлен и смущен, то мужчина выглядел удовлетворенным. Уже стемнело, когда Даффа устала и уснула в обнимку с рыцарем.
– Я бы хотел уехать далеко ото всех городов, рыцарей и погонь, от интриг и убийств. Может, я бы и смог снова стать рыцарем, но Даффе там не придется по душе. Она должна вернуться домой, чтобы отпустить прошлое и увидеть, как наказывают ее обидчиков, но она не станет там жить. Королевский замок будет всегда напоминать ей о прошлом. Думаю, я мог бы стать крестьянином и возделывать поля, и позаботился бы о своей леди, – тихо сказал мужчина, чтобы не разбудить спящую.
– Не знаю, – пожал плечами Тоб. – Ты ничего не знаешь о том, как жить и работать с землей. А с больной женой ты ничего не сделаешь. Погубишь и себя, и ее.
– Зато знаешь ты. Ты и про поля, и про урожаи знаешь, и в ближайшем городе у знахаря бы обучиться лекарству дальше мог…
– Я хотел жить в городе. Я не хочу пахать и сажать, не хочу снова возвращаться в поля. Я хочу быть богатым женихом и свою семью. – Он бы продолжал дальше, но мужчина перебил его.
– Мы твоя семья! – воскликнул рыцарь, и женщина в его объятиях зашевелилась. Тогда он стал говорить тише: – Мы можем стать твоей семьей. Если тебе хорошо заплатят, ты сможешь получить землю и разводить лошадей или скот, а не возделывать поля сам. Это более благородно и куда более прибыльно. И невест у тебя будет целая очередь.
Юноша не знал, что сказать. Он достал из седельной сумки покрывала и переместился поближе к костру. Поначалу Тоб хотел обдумать все, предполагал, что не уснет, но провалился в сон так стремительно, что не успел бы пересчитать пальцев.
Утром Зэуран почти успел приготовить завтрак до пробуждения юноши. Даффа проголодалась и норовила то помочь рыцарю и подложить в котел трав и листьев, то зачерпнуть кипящего варева или вытянуть из него кусок. Рыцарь махал на нее деревянной ложкой, разбрызгивая вокруг содержимое котелка и сурово ругался. Тоб проснулся именно от этого.
В животе у крестьянского сына урчало, и он очень хотел последовать заразительно-дурному примеру женщины и начать руками выгребать завтрак. Но, в отличие от леди Старскай, он понимал, что обожжет себе руки и заодно получит еще от Зэурана за то, что мешает.
Наконец, когда похлебка была разлита по плошкам и Тоб влил в себя первый глоток горячего и сытного варева, а день пообещал быть солнечным, на поляну, чтобы испортить настроение, выехал всадник. Его доспехи блестели, а когда он разворачивался, юноша увидел на его плаще волчью голову. Пока ученик лекарей думал, что же делать – вскакивать и бросать миску с едой или быстро доесть содержимое и будь что будет, Зэуран уже успел швырнуть в гостя деревяной посудиной, выхватил оружие и бросился на врага.
– Сюда! Они здесь! Сюда, братья! – закричал вторженец. Он развернул коня и хотел ускакать, но ему перегородил путь мужчина. Тоб все же выбрал между другом и едой первое и поспешил на помощь. Благодаря краже в замке у него теперь тоже был меч; хоть он и плохо им пользовался, но поднять и обрушить на врага или его лошадь сил и навыков бывшему крестьянину хватило с лихвой.
– Тоб, Авит. Живо! Уходите! – Как в такой ситуации рыцарь успевал вспоминать островное имя леди Старскай, было непонятно. Женщина противилась и тянула руки к рыцарю, когда Тоб тащил ее к лошади. Он успел сунуть в сумки почти все, сразу как проснулся – рыцарь учил его быть готовым отправляться в любой момент.
Лошадь заржала и упала, а вместе с ней рухнул и всадник. Зэуран успел убить его раньше, чем тот второй раз закричал.
– Чего ж ты возишься? Тоб, садись. Да садись же! Нет, на моего, он расторопнее. Скорее! – Юноша взобрался бы на коня и сам, но мужчина подсадил сначала его, а после леди и вытащил из сумки веревку. Он набросил на женщину несколько петель, обмотал оставшееся вокруг Тоба и затянул концы. Они уже привязывали таким образом Даффу к кому-то из них, когда приходилось бежать из замка или спешить. – Скачи что есть мочи. Он вышел оттуда, а значит, тебе надо вон туда! Ни за что не останавливайся. Что бы ни случилось, не смей останавливаться или возвращаться. Ты помнишь, как отыскать замок?
– Да, ты говорил про солнце и звезды, и… Зэуран, а ты?
В тишине были слышны лишь хрипы умирающего коня, но вскоре послышался и другой шум. Казалось, что земля затряслась, и юноша не столько услышал топот и шелест листвы, сколько почувствовал. Неподалеку заржали кони.
– Скачите!
– Но ты?
– Я найду вас. Скачите!
Ученик лекарей не мог решиться, и тогда рыцарь шлепнул коня по крупу – и тот понес всадников прочь от лагеря.
Даффа обычно не понимала ничего, но в этот раз она смогла осознать, что Зэуран остается, а они уезжают. Она видела рыцаря в доспехах и, наверное, слышала разговор. Если вслушивалась.
– Тоби! Тоби, стой! Останови! – леди заплакала, дергая плечами.
Юноша обернулся и увидел, как на поляну выехал один из всадников. Зэуран уже был готов встречать врагов, и бедный конь упал, когда ему ударили мечом по передним ногам, сбросив всадника со спины. Следом выехали еще двое или трое, а дальше смотреть стало невозможно, у Тоба была одна задача – спасти себя и леди от врагов.
– Тоби, Зэу! Тоби, стой! – Женщина била юношу по спине, чтобы докричаться до него. Она попыталась слезть с лошади, не обращая внимания на то, что они несутся, но веревки, столь вовремя наброшенные рыцарем, ей этого не позволили. Она снова начала бить бывшего крестьянина: – Спаси Зэу! Там же… Они!
Тоб не хотел слышать, как женщина кричит и умоляет его. Он думал, что Дневной Свет обязательно бы помог Зэурану и не посмел бежать. Да любой герой сказок так поступил бы, и не только герой. Каждый храбрец не оставил бы в беде своего друга. В какой-то момент он и сам подумывал остановиться и вернуться, но страх гнал его вперед.
Пожалуй, леди, что продолжала бить его и молить непонятно о чем, была намного храбрее. Может быть, она не понимала, что такое смерть, боль и раны. А быть может, понимала, но уже не страшилась этого. И у нее не было выбора, в отличие от юноши она не могла повернуть и не могла броситься на помощь.
Тоб же хотел жить, а не быть героем.
Рирз
Произошедшее с сиром Итвом из Ордена пути терзало Рирза. Воспоминания, которые разум пытался исправить, никак не оставляли бастарда. Они являлись днями и ночами, а те самые чувства, которые охватили мужчину в момент погони, не поддавались описанию. Ощущение власти, невероятной всесильности, способности подчинять… В лагере в Новых Землях, как теперь вспомнил бастард, он уже испытывал подобное, но куда менее ярко. Опасения лишиться ума и желание повторить пережитое еще раз перетекли из одного в другое.