– Что ж. Милорды, у меня более нет вопросов, и я готов вынеси свой вердикт, – регент поднялся. Все лорды и леди, присутствующие в Большом зале, и простолюдины повторили за мужчиной. Сидеть продолжал лишь Аурон Старскай, как и положено королю. – Милорд Робсон Холдбист совершал преступление осознанно и находился при этом в здравом уме. Он не подвергался ничьему дурному влиянию и, следовательно, должен нести ответственность за свои деяния в полной мере. Я считаю, что лорд Робсон Холдбист, сын-наследник пропавшего правителя Рогора Холдбиста, нынешний хозяин Фиендхолла, виновен и должен быть приговорен к смертной казни. Принимая те обстоятельства, что не так давно он потерял отца и брата, а также его недолгий срок правления, я благосклонен и желаю смягчить подобающий изменникам короны приговор и заменить его на причинение смерти через отрубание головы, как и положено знатному человеку, признанному виновным в менее отвратительных преступлениях. Есть ли те, кто желает возразить мне?
– А что станет с родом Холдбистов, Ваше Высочество? – Верд Флейм наконец решил принять участие в обсуждении. До этого он отмалчивался и неопределенно отвечал, только когда к нему обращались. Что интересовало одного из участников войны более – продолжение северного рода или возможность заполучить себе часть земель?
– Его есть кому продолжать.
– Позвольте не согласиться с вами, Ваше Высочество, – теперь встрял в разговор Раял Глейгрим. – Единственный оставшийся в живых представитель рода, кроме милорда Робсона Холдбиста, – милорд Ренрог Холдбист. Насколько мне известно, последние годы, которые можно исчислять десятками, он проводит больше времени в Новых Землях и совершенно отстранился от дел Ферстленда и тем более севера. Он не явился в Санфелл, хотя данное собрание касается его в первую очередь. В моих глазах он не кажется достаточно надежным человеком.
Заранее хочу немного оправдать свои слова – Холдбисты всегда были и останутся моими соседями, и мне хотелось бы быть уверенным, что меня не ждет очередная война. Она окончательно погубит все, что мы имеем. Кроме того, мой народ устал, а часть людей пользуется нынешним положением дел и учиняет разбой. Мне было бы приятно иметь дело с лордом, который понимает, как и что устроено в Ферстленде, и следует нашим законам. Который помог бы разогнать свору мародеров, а не нанес бы мне удар в спину, следуя навязанным ему правилам дикарских племен из Новых Земель.
Если Глейгрим таким образом надеялся получить оправдание для Робсона Холдбиста, то стоило отдать ему должное, получалось у мужчины значительно лучше, чем у самого северного лорда. Претензия была грамотно сформулирована и аргументирована. Как бы Клейс ни хотел поскорее закончить с судами, вернуться к письму, а после и убедить Экрога покаяться, не признать мастерство Глейгрима нельзя. Быть может, на это повлияло то, что лорд правил уже несколько больше Робсона и Верда. Он занял свое место за год до начала войны или за полтора – Форест путался во временных промежутках, тогда король уже заболел и регенту было не до смены лордов где-то на севере.
У Раяла не было опыта в решении конфликтов, однако он вел себя уверенно. Будь на его месте кто-то другой, война приобрела бы совсем иные масштабы. Быть может, именно такие потрясения и проверки помогли Глейгриму в полной мере раскрыть себя. Не только как правителя, но и как хозяина мертвецов – регент успел увидеть их и до сих пор так и не определился, можно ли верить собственным глазам. Единственное, что спасало его от седых волос и отправления в Пристанище, – дела. Занятость стала его спасением от любых проблем, он окунался в бесконечный круг обязанностей, убегая от всего, что его тревожило.
С Раялом согласился его новый друг Флейм, аргументируя, что также находится рядом с севером и порядком устал от конфликтов. Лорд Дримленс только тихо покивал, соглашаясь. Двое вассалов Редгласса, которые ответили на приглашение согласием и теперь стояли среди прочих, также поддерживали Глейгрима: земли Ветви Твинглим находились близко к границам, и положение на севере волновало их ничуть не меньше, а может, и больше, чем людей на юге владений их сюзерена.
Клейс не хотел превращать суд в представление, однако без этого было не обойтись, если он надеялся разобраться с Холдбистом в ближайшее время. Регент выступил вперед, и вместе с ним, в едином отточенном движении, сформированном долгими часами тренировок, вперед шагнули рыцари из Волчьего Братства. Сир Аквуен и сир Уэгг, с которым Смелый рыцарь почти одновременно пришел на обучение, продолжали стоять за спиной Аурона Старская. Регент не видел затылком, но чувствовал, как их руки легли на рукояти оружия. Скорее всего, не менее синхронно.
– Это не самый подходящий случай и отнюдь не торжественный, но поскольку вы желаете получить ответы на вопросы, то я желаю представить вам, – Форест с легкой улыбкой кивнул северному бастарду и выставил руку в приглашающем жесте. Рирз замешкался. – Не стесняйтесь, подойдите ближе. Хорошо. Я желаю представить вам лорда Рирза Холдбиста, первенца и нового наследника лорда Рогора Холдбиста. Он успел произвести впечатление на Его Величество, на меня и на лордов, мнению которых я и Его Величество всецело доверяем. Его Величество был благосклонен, внял просьбам близких друзей нового милорда Холдбиста и даровал ему титул, а вместе с тем и право встать в очередь сразу же за законнорожденными сыновьями, впереди Ренрога Холдбиста.
Когда Клейс замолчал, в Большом зале воцарилась звенящая и, можно сказать, зловещая тишина. Рирз выглядел довольным, удивление проглядывалось среди более приятных эмоций, лицо то и дело смешно дергалось. Бастард, сообразив, для чего его подозвали, старался не улыбаться, но делал это без особого энтузиазма. Его можно было понять – он не отрицал, что давно шел к власти и мечтал получить титул хотя бы лорда Малой Ветви с самого детства. Клейс понимал, что Рирз лукавит, когда говорит, что не желает отбирать места братьев и не представляет себя правителем, но толку спорить и что-то доказывать? Достаточно того, что бывший незаконнорожденный отпрыск северянина произвел впечатление. Пусть он был недостаточно элегантен, как его товарищ Вайткроу, и говорил не так размеренно и обдуманно, как Глейгрим, но он понравился Форесту и нравом, и отношением к жизни.
– Полагаю, теперь от решения относительно преступления милорда Робсона Холдбиста вас не станет отвлекать мысль о наследовании северного трона, – напомнил о причине сбора Его Высочество.
– Да здравствует милорд Рирз Холдбист! – чрезмерно счастливо для суда возвестил Вихт Вайткроу. Он наконец понял, что произошло, и Клейс видел, как южанин чуть ли не подпрыгивает на месте. Со стороны это смотрелось неуместно и немного нелепо. Пара вассалов вяло и растерянно поддержали правителя.
– Поздравить милорда Рирза Холдбиста вы сможете на пиру, который состоится в скором времени. Пока же я хочу услышать, есть ли у вас еще какие-то возражения или вопросы.
Более никто не желал выступать против приговора Робсону Холдбисту. Регент видел, что младший сын Рогора смотрел на старшего брата сначала с удивлением, после с мольбой и обидой, а когда тот молча улыбнулся и промолчал, Форесту показалось, что подсудимый все понял.
Регент попросил Рирза пересесть на место, предназначенное для лорда, а не ютиться позади. Когда бывший бастард важно вышел к переднему ряду и слуги поспешно принесли ему стул, у лорда Рорри Дримленса сдали нервы. Снова…
– Нет! Нет, только не он! Я говорил о нем, говорил, что, как только появится чудовище, все сломается! Оно придет в мир вместе с чудовищем и… Я видел, что оно сделает с людьми и что оно может. Все исчезнет, рухнет, сломается – все-все, что мы знали. перестанет существовать! Я видел это чудовище, это он. – К лорду поспешили рыцари, лекарь и Гроссмейстер, а Рирз, не ожидавший подобного от Рорри, с которым успел познакомиться и, насколько был осведомлен Его Высочество, мирно пообщаться, вновь вскочил на ноги. Вайткроу последовал примеру друга, Верд Флейм громко сообщил соседу: «Становится все интереснее! Еще б покормили…», а леди Шау направилась в сторону юнца-сюзерена, взглядом спросив разрешения у регента.
– Это все вы натворили! Вы привели чудовище, и теперь все пропало! – продолжал разоряться Рорри.
– Милорд утомился, Ваше Величество, Ваше Высочество. – Гроссмейстер сумел ощупать голову кричащего Дримленса только при содействии рыцаря и лекаря. – Если позволите, милорда бы отвести в спокойное место. У него жар.
– Полагаю, это запоздалые последствия потрясения, которое пришлось пережить милорду, – добавил лекарь. – Культисты постарались, не иначе. А может, подхватил чего.
Регент и король в один голос попросили оказать помощь, любую, которая потребуется, лорду Дримленсу, и того, продолжающего кричать безумные вещи, насильно поволокли, а под конец и вовсе понесли из Большого зала. Клейс высказал свои опасения, что похищение лордом Экрогом и его влияние пагубно сказалось на состоянии Рорри, и быстро довел заседание до конца. Лишь к вечеру регент сумел добраться до письма, чтобы продолжить его расшифровывать. Голова пухла и гудела.
Передать словами, в которых не содержалось бы ни одного грубого и неприличного выражения, все, что Клейс после пожелал заявить Райану Форесту лично, не представлялось возможным. Разумеется, ярость по отношению к мерзавцу Мортону Бладсворду также обуревала его – регент очень жалел, что не может сорваться с места, самолично явиться в Кнайфхелл и придушить проклятого недорыцаря, отправленного на покой, собственными руками. И все же более он сердился на брата, который совершал глупость за глупостью.
Райан не обратился за помощью, не рассказал про Ховвила сам, не рассказал про Культ Первых и подозрение в связях с ним наместника Бладсворда. Почему – непонятно. То ли он не доверял уехавшему в Санфелл брату, то ли до сих пор считал Клейса ребенком, не способным решать проблемы взрослых.
В тот момент, когда Клейс поддался чувствам и едва не совершил непростительную глупость, лишь сир Аквуен сумел убедить Е