читаемым, и я решил напечатать его в какой-нибудь типографии без упоминания времени, города и типографии; сделать это мне помог Аркадий Ипполитович Келеповский, состоявший тогда чиновником особых поручений при Великом Князе Сергее Александровиче; он дал их напечатать губернской типографии; это было в 1897 году. С.А. Нилус перепечатал эти протоколы в своем сочинении со своими комментариями». (Речь не идет о рядовых провинциальных помещиках. Сухотин был сыном генерала, коменданта Царского Села, вхожего в высшие слои общества. Да и сам Алексей Николаевич Степанов впоследствии станет ставропольским вице-губернатором, камергером, действительным статским советником. Так что мы имеем дело с государственными людьми высокого ранга. — Ю. В.).
В настоящее время мы не располагаем ни одним экземпляром тульских изданий. Известно, что по крайней мере до 1960-х годов один гектографированный экземпляр хранился в собрании Пашуканиса в рукописном отделе Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина, а затем таинственно исчез. В 1934 году фотокопия четырех страниц с этого экземпляра посылалась советскими властями Бернскому суду. Немецкий перевод текста был сделан для судопроизводства и сохранился до наших дней в Вейнеровской библиотеке в Лондоне. Существует и еще одно доказательство в пользу существования второго издания 1897 года: в американском секретном документе от 13 ноября 1918 года ПСМ дважды цитируются именно по этому изданию, которое могло попасть в США через Б.Бразоля, русского эмигранта, сотрудничавшего с Госдепартаментом.
Отыскивается и «одна… знакомая дама». Это — Юлиана Дмитриевна Глинка (1844–1918), дочь русского дипломата, посла в Лиссабоне, фрейлина императрицы Марии Федоровны, которая жила то в Петербурге, то в Париже, то в Ницце; одно время она была близка к лондонскому Теософскому обществу Е.П. Блаватской. Когда и при каких обстоятельствах мадам Глинка раздобыла рукопись ПСМ, отчасти раскрывается из публикации Михаила Осиповича Меньшикова (расстрелян 20 сентября 1918 года): «Протоколы этого заговора и толкования к ним хранились в глубокой тайне, — записал он со слов Глинки. — …В последнее время они были спрятаны в Ницце, которая давно избрана негласной столицей еврейства. Но — такой уж наш легкомысленный век — эти протоколы были выкрадены. Они попали в руки одного французского журналиста, а от него каким-то образом к моей элегантной хозяйке (т. е. к Глинке. — Ю.В.). Она, по ее словам, с величайшей поспешностью перевела выдержки из драгоценных документов по-русски и сочла, что всего лучше вручить их мне».
Если быть более точным, ситуация развивалась так.
В 1884 году Юстиния (Юлиана) Дмитриевна Глинка была направлена в Париж генералом Оржевским, секретарем министра внутренних дел. Ее заданием был сыск в отношении злокозненных замыслов супостатов Императорской России. Она подкупила члена ложи «Мизраим» Иосифа Шорста-Шапиро с целью сбора полезных сведений. Шорст был зол на весь мир, так как за два года до этого в Лондоне был пойман и осужден как фальшивомонетчик его отец. Кажется, того «подставили» масонские круги. Шорст предложил Глинке приобрести у него важный документ за 2500 франков. Глинка запросила Петербург и получила согласие. Когда Шорст получил деньги, он передал Глинке документ на одну ночь для снятия копии. Это были вырезанные бритвой из какой- то книги ПСМ на французском языке. Сионские мудрецы все-таки узнали о пропаже и заподозрили Шорста. Тому пришлось бежать. Но его нашли в Египте и убили. Так свидетельствует французская полиция. Глинка поспешно выехала в Петербург и там предъявила документ генералам Оржевскому и Черевину для ознакомления с ним царя Александра III. Однако до императора документ не дошел. Черевин, опасаясь мести богатых евреев, испугался и оставил ПСМ у себя. Позднее, после его смерти в 1896 году, по завещанию, экземпляр ПСМ был вручен царю Николаю II. Завещание Черевина сохранилось. Сами же тексты, которые держал в руках Николай II, возможно, находятся в архивах III отделения в Москве. Но только описи этого хранилища составляют 250 томов. Думаю, оно еще ждет своих исследователей.
Однако в моем распоряжении имеется ксерокопия письма Глинки Императрице Марии Федоровне. Это — отчет о выполнении конфиденциальных заданий. В письме упоминается, в частности, предложение о некоем союзе, сделанное представителями АЛИД Александру III. Император, естественно, ответил отказом. (Из других источников нам известно, что император был приговорен АЛИД к смерти. Впоследствии был отравлен своим врачом.)
Тем временем, когда фрейлина вдовствующей императрицы Марии Федоровны Юлиана Глинка посещала кабинеты вельмож, добиваясь правды-истины и требуя скорейшего опубликования крамольного документа, Сионские мудрецы захотели погубить опасного агента и свидетеля их страшной тайны. Вскоре придумали интригу.
В 1890 году в Париже, в издательстве «Фирмен-Дидо», вышла в свет скандальная книга «Святая Русь: двор, армия, духовенство, буржуазия и народ». В начале книги рассказывалось о некоторых интимных сторонах жизни аристократического света и императорского двора. Имя автора было обозначено как «граф Пол Васили». Императору донесли, будто бы под этим именем скрывается фрейлина Глинка. Царь разгневался, приказал сослать ее в родовое имение в Чернском уезде Орловской губернии. На самом деле автором «Святой Руси» и аналогичных романов была французская писательница Жюльетт Адам, пользовавшаяся материалами княгини Демидов-Сан-Донато и княгини Радзивилл. Ей помогал сновавший между Петербургом и Парижем профессор и писатель Илья Цион. Последнего молва считала за русского агента или, напротив, за эмиссара масонских лож.
Так в начале 1890-х годов Юлиана Глинка встретилась со своими соседями — чернскими помещиками. Одному из них, майору и предводителю дворянства Чернского уезда Алексею Николаевичу Сухотину (1848–1903), она доверила свою рукопись. Тот оценил документ по достоинству и передал ее своему другу Филиппу Петровичу Степанову.
Но когда же и где возник текст ПСМ? Ученые Ю. Делевский, В. Бурцев, Н. Кон и их многочисленные последователи дружно заверяют, что авторами ПСМ были сотрудники шефа русской тайной полиции П.И. Рачковского (работал в Париже с 1884 по 1902 г.) М. Головинский и И. Манасевич-Мануйлов. Последние якобы сфабриковали ПСМ в Парижской национальной библиотеке по образцу «Диалога» Мориса Жоли; за позорной работой поддельщиков якобы застали княгиня Екатерина Радзивилл и Генриетта Херблетт. В Берне почтенным дамам задавался вопрос: когда они видели, как фабриковали документ? Ответ был таков: в 1904 или в 1905 году. Но в это время Рачковского уже два года как не было в Париже, а русский текст ПСМ был четырежды опубликован в России.
Есть и другая точка зрения: ПСМ являются подлинным документом; он находится в ряду подобных же тайных документов XIX века — Послания «Всеобщего Союза Израэлитов», 1860; Послания Всемирного совета масонов, 1871 г., вышедших из среды еврейских и масонских организаций. Есть подтверждения косвенного порядка: секретная записка, адресованная Департаменту полиции, 1895 года, «О тайне еврейства» и секретный меморандум графа Ламздорфа, 1906 г. Здесь-то и пора вспомнить о том, что апелляционный суд в Берне 1 ноября 1937 года признал несостоятельным мнение о подложности документа — ПСМ. Вот что мне удалось обнаружить в Бернском архиве:
1. Свидетельство немецкого делегата первого Конгресса Сионистов Альфреда Носсигэ (Берлин), рассказавшего в 1901 г. польскому композитору Пендерецкому о том, что в Базеле в августе 1897 года в перерывах между 32 и 33-м заседаниями Совета старейшин действительно зачитывался и обсуждался текст ПСМ на французском языке.
2. Свидетельство Андрея Петровича Рачковского, сына жандармского генерала и якобы фальсификатора антисемитского документа. Он показал, что отец его никогда не испытывал неприязни к евреям хотя бы уже потому, что его мать была еврейкой, евреями были и ближайшие сотрудники его по парижской резидентуре.
Андрей Петрович заявил, что подает в суд на клеветников: графа дю Шайла и Екатерину Радзивилл — аферистку, сидевшую в тюрьме за кражу драгоценностей.
3. Выступление Маркуса Эренпрайза, обер-раввина Стокгольма, участника Первого Базельского конгресса. Суть его позиции была такой: что вы суетитесь вокруг Протоколов, когда более масштабные планы еврейской гегемонии изложены в Талмуде? (Он состоит из 56 томов, на русский же язык переведен лишь один том выжимок текста. — Ю.В.). То же говорится и в «Шулхан арухе».
4. Ранние следы ПСМ (на иврите) один из свидетелей базельского процесса, С.К. Ефрон, обнаружил еще в 1860-е годы, когда служил младшим раввином Вильнюсской синагоги. (Город Вильно был тогда духовным центром мирового иудаизма (в том числе и хасидизма) и местом пребывания Синедриона. — Ю.В.) Ефрон также был участником Базельского конгресса, доверенным лицом Герцля и свидетелем, когда тот на вилле Дрейфуса зачитывал ПСМ. Ефрон узнал отголоски давно знакомого текста. Все это так поразило его (соиздателя знаменитой энциклопедии), что он крестился в Православие. В то время он пытался передать информацию о Протоколах Пуришкевичу, но при перепечатывании на машинке пропало все — и оригиналы, и подготовленная машинопись. Впоследствии с именем Ефрема Савелий Константинович был пострижен в монахи сербского монастыря Св. Параскевы. В этот период соплеменники переслали Ефрону пятнадцать текстов, имеющих раввинистическое происхождение и подготовленных в духе Протоколов. Корреспонденты сообщали, что за такую пересылку положен «херем» — еврейское проклятие. Все 15 немецкоязычных текстов находятся у меня. Надо сказать, что монах Ефрем переписывался с митрополитом Антонием (Храповицким), который таким образом получил много ценной информации об умыслах темных сил. Отвечая на запрос Бернского суда, он писал: «Содержание этих протоколов нам известно. Исходя из полной осведомленности о содержании еврейских религиозных книг и участии мирового еврейства в мировых событиях, мы считаем возможным сказать, что смысл и направление «Протоколов Сионских мудрецов» во многих отношениях соответствуют учению и мировоззрениям мирового еврейства.