Император промолчал, теперь глядя на Кела с откровенной злостью. И почему-то, видя все это, я все-таки не смогла сдержаться.
– Ваше величество, – проговорила я, стягивая с лица мокрый платок. – Олли и мне не раз говорил, насколько ему претит собственный статус. Он утверждает, что ему плевать и на страну, и на подданных. Из него, возможно, получится хороший маг, но вот хороший правитель – точно не выйдет.
Олдар обратил на меня свой царственный взор, и под этим взглядом я мгновенно стушевалась. Все же, несмотря на всю их похожесть, Кел не умел так смотреть – пронзительно, пристально, будто выворачивая наизнанку саму душу. Тогда-то я и поняла, что ко всему прочему наш правитель еще и прекрасный менталист. И сейчас для него я действительно была словно открытая книга.
– Знаете, леди Тьёри, – начал его величество, задумчиво коснувшись собственного подбородка. – А ведь получается, что вы выполнили данное вам задание. Послание мое доставили, хотя адресат так и не соизволил явиться на встречу.
– Я не настолько наивен, – огрызнулся Кел, но Олдар сделал вид, что ничего не слышал.
– Да и с Олитом вы нашли общий язык, если он решил делиться с вами подобными мыслями. И к Клеверу подобрались очень близко. Потому, думаю, все же заслужили звание миторы третьей категории.
– Прошу прощения, ваше величество, но мне это не нужно, – сказала я, гордо расправив плечи. – Я выбрала сторону.
– Дело в том, леди Тьёри, что один олух сделал выбор стороны за Олита. И теперь мой сын будет в постоянной опасности даже во дворце.
Понятное дело, кого именно он назвал олухом. Но как ни странно, Кел не воспринял это как оскорбление, скорее как заслуженную оплеуху. Огрызаться не стал, как и возмущаться. И что поразило меня сильнее всего, присел на диван рядом со мной, взял за руку и только потом обратился к императору.
– Ладно, дядя, – начал он, приняв спокойный серьезный вид. – Олит – мой брат, и я просто не могу бросить его теперь на произвол судьбы. Понятное дело, что лучшим выходом в его случае было бы вообще задавить дар, но уже поздно об этом рассуждать. Олли – маг. Универсал. Сейчас ему пугающе легко поддается некромантия. Чуть меньше – целительская магия. Стихийные плетения он пока изучает исключительно в теории. Но от этого только хуже. И самое верное решение в данной ситуации: оставить его в Зеленой крепости. Но я понимаю, что это будет выглядеть слишком подозрительно. Именно поэтому и хочу отправить с ним Элиру. Пусть она еще плохо контролирует дар, но зато мое доверие заслужила. Да и Олита точно не оставит.
Уголки губ императора неожиданно дрогнули, а холодный взгляд немного потеплел.
– То есть… по данному вопросу мы договорились? – спросил он. – Значит, ты так легко отправишь девушку, не обученного толком мага, в стан врага?
– Других кандидатур у меня нет, – покачал головой Кел. – Но ты должен понимать, что долго скрывать способности они оба не смогут. Месяц, два… максимум полгода. А после им обоим придется вернуться ко мне. Думаю, подходящий предлог ты сможешь найти.
– Я-то найду, – хмыкнув, отозвался отец Олита. – Но как ты объяснишь своим людям повторное появление принца в Зеленой крепости?
– Что-нибудь придумаю, – отмахнулся Кел. – Ты сделаешь так, чтобы Эли находилась при Олите?
– Сделаю, – кивнул Олдар.
– Ну и еще в качестве требования по освобождению принца я выдвигаю обмен пленными, – с хитрой ухмылкой заявил Кел. – Со своей стороны верну вам Олли и митору Тьёри, ну а вы отпустите пятьдесят магов, осужденных на казнь.
– Сколько?! – воскликнул притихший было митор Галирон. – Ди, я понимаю, что ты считаешь нас извергами, жестокими врагами, и вообще, но поверь мне, никто не казнит тех магов, которые живут мирно. Их если и ловят, то выжигают дар и отправляют восвояси. Сильных, но ни в чем не виновных ссылают за Белые врата. Уничтожению подлежат только те, кто опасен.
– А в чем, в таком случае, была виновата девочка-целительница, которую вы хотели показательно убить на костре? – со злой иронией бросил Кел. – А остальные? Там вообще оказались только те, кто казни не заслуживал.
Но император на это обвинение только хмыкнул, сдвинулся в своем кресле чуть набок и, опершись на локоть, посмотрел на предводителя магов с откровенным скепсисом. Вины своей он уж точно не ощущал.
– Знаешь, дорогой Диар, почему среди них не было ни единого настоящего преступника? Давай выскажи свои предположения. Ты ж сообразительный парень.
Кел посмотрел на него с недоверием. И было в глазах его величества нечто такое… открытая усмешка, показавшаяся мне издевательской. Но ведь если принять его намек за правду, если на костер тогда повели только невинных, значит ли это, что убивать их не собирались?
– И что ты хочешь этим сказать? – выдал Кел.
– А то, Ди, что у меня уже вот здесь… – он приставил ладонь к своей шее, – это демоново противостояние. Маги – тоже люди. Более того, именно маги когда-то двигали прогресс в нашем мире. А тот костер вообще не должен был зажечься. Мы изначально планировали после оглашения приговоров каждому из магов торжественно объявить помилование. Да и обвинения были смехотворными, за такое не казнят. Но твое появление разбило вдребезги все наши планы. И вместо первого яркого знакового шага к возвращению магам прав мы получили диверсию с похищением принца. Как ты думаешь, насколько это ухудшило отношение простых людей к одаренным?
На самом деле даже для меня эта информация стала неожиданностью. Более того, как лицо, имеющее непосредственное отношение к организации той казни, и как та, кто изучал личные дела каждого осужденного, теперь я с уверенностью могла сказать, что император говорит правду. Все сходилось… так просто и неожиданно. Семь магов… вина каждого из которых была ничтожной. Разве что…
– Ваше величество, – снова обратилась я к правителю нашей империи. – Я помню обвинение каждого. Но среди них был один, айнор Гарси, чье преступление заключалось в том, что тот пытался отравить воду в реке Серине, протекающей через столицу. Его тоже собиралась помиловать?
– Нет, – отозвался император. – Вот ему бы показательно выжгли дар. Там же… на площади, а потом, если бы выжил, отправили в поселение каторжников. Потому что этот фанатично настроенный маг на самом деле опасен для общества.
– Из Зеленой крепости его изгнали, – заметил Кел.
– И куда, по-твоему, он отправился? Полагаю, что вряд ли стал затворником, а значит, фактически ты дал свободу тому, кто имеет возможность убить очень много ни в чем не повинных людей.
Снова повисла пауза, которую не стремился нарушать никто из присутствующих. Все же сегодня было озвучено очень много фактов, о которых следовало хорошенько подумать. Ведь получалось, что его величество заинтересован в том же, к чему так стремится Кел. Они оба хотят прекратить гонения магов. Но если действия Клевера пока напоминали только дерзкие вспышки, хоть и продуманные, но почти не приносящие положительного результата, то Олдар действовал куда тоньше. Если, конечно, весь этот разговор – не очередная игра или уловка, призванная уничтожить магов окончательно.
– Я предлагаю тебе сотрудничество, – нарушил тишину строгий голос императора. – Официальное, – добавил он, окончательно сбив нас обоих с толку.
– И как ты себе это представляешь? – с откровенной иронией выдал Кел. – Заключим договор, пожмем друг другу руки и заставим всех вокруг поверить в нашу чистую крепкую дружбу?
Но к чести императора, на вспышку негодования Клевера он внимания не обратил.
– Это долгая, тонкая и сложная работа, – проговорил его величество. – Но первый шаг ты сегодня сделал. Помог справиться с восстанием на кладбище. И это уже показывают по кайтивизорам всей империи. Думаю, теперь вряд ли кто-то удивится, если при возникновении очередной неприятности, связанной с магией, мы снова обратимся к тебе. Таким образом Себастьяна Клевера можно сделать настоящим народным героем.
Да, описываемые им перспективы выглядели очень даже радужно, вот только Кел в его сладкие речи верить явно не спешил.
– И что это даст тебе? – выдал он, непроизвольно повторив позу императора. – Ведь неприятности, связанные с магией, почти всегда связаны и с магами, которые эти неприятности организовали. То есть получится так, что я должен буду идти против своих же? Так?
– Только против тех, кто совершает преступления.
– А если в этой стране само наличие дара – уже преступление?
– Со своей стороны я могу обещать, что как только авторитет твоей организации среди населения достаточно вырастет, мы внесем изменения в законы, дадим одаренным больше прав.
Но Себастьяна такие обещания почему-то не впечатлили.
– И почему же я должен тебе верить? – с холодной усмешкой бросил он. – Все это выглядит, как попытка приручить меня и тех, кто со мной. Кто может гарантировать, что в один прекрасный момент ты не отдашь приказ уничтожить всех имеющих отношение к «Свободе магии»?
– Мое слово для тебя ничего не значит?
– Твое слово для меня – пустой звук. Когда-то доверие тебе, дядя, едва не стоило мне жизни. Ты говорил, что никогда никто не тронет моих родных, а потом сам же подписал приказ о казни моего отца. Думаешь, после этого я смогу тебе поверить?
Все это было сказано безжизненным равнодушным тоном, в котором почему-то почти не осталось и толики тех эмоций, что так и бились в Клевере в самом начале этой встречи. Договорив, он просто поднялся, подал мне руку, помогая встать, и молча направился к выходу. Но что удивительно, ни император, ни митор Галирон даже не подумали его останавливать.
– В полдень, на главной площади Харта… через три дня, – бросил Кел, снова закрывая лицо черной тканью.
Я последовала его примеру и тоже поспешила вернуть на место уже чуть подсохший платок. Силы ко мне хоть и не вернулись полностью, но теперь я точно чувствовала себя намного лучше, даже идти могла сама и за Кела держалась скорее для собственного спокойствия.