в его зеленых глазах снова появились так любимые мной синие искры.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, подавив очередной всхлип. – Выглядишь лучше.
– Да и ощущаю себя не таким… беспомощным, – ответил, чуть улыбнувшись. – Даже силы появились и… кушать очень хочется.
– Это хорошо, – ответила я, искренне радуясь, что он пошел на поправку. Затем поднялась и… все же решила немного отложить прощание. – Сейчас… попрошу, чтобы принесли ужин.
И прежде чем Кел успел меня остановить, выскочила из комнаты, а после и вовсе вышла в коридор. Там сообщила лекарю, что его пациент пришел в себя, попросила у горничной принести еды и только потом, несколько минут потоптавшись у большого окна на лестнице, неспешно направилась обратно.
Когда вернулась, Кела в комнате не было. Но по звуку журчания воды, доносящемуся из ванной комнаты, поняла, что кто-то просто потребовал у лекаря отвести его… в уборную. Отсутствовали они довольно долго, но когда вернулись, стало понятно, в чем причина этой задержки. Все же Диар был тем еще чистюлей и терпеть не мог ощущать себя грязным. Потому, едва очнувшись, и попросил доктора помочь ему помыться. Уверена, тот пытался запретить, но… в итоге сдался.
Из ванной Кел вернулся, держась за лекаря и едва передвигая ногами. Он снова показался мне бледным и жутко уставшим, но зато в его глазах теперь отражались привычная спокойная уверенность и желание бороться. Когда доктор помог ему усесться в кровати, принесли ужин. Горничная хотела остаться и помочь столь дорогому пациенту справиться с едой, но тот лишь фыркнул и заявил, что в состоянии поесть сам. Кушал, правда, очень медленно, пару раз ложка даже выпадала из его ослабевших рук. Но зато доказал и себе, и нам с доктором, что он не немощный, что все может сам.
Пока он ел, я молча смотрела за темное окно, где внизу в свете фонарей поблескивал снег. Думала, старалась подобрать наиболее подходящие правильные слова для предстоящего объяснения. Но, к сожалению, что бы я ни сказала, как бы себя ни повела, Кел все равно разозлится. И все закончится предсказуемо… и очень печально для меня.
Потому, когда горничная унесла остатки ужина, а айнор Райтон отправился за очередной порцией лекарств, я все же решила, что оттягивать объяснение дальше просто бессмысленно. Вот только Кел заговорил раньше… и, сам того не осознавая, помог мне начать этот разговор.
– Эли, – начал он, присев удобнее, – это ведь далеко не простая палата. Да и когда я очнулся в первый раз, мы находились в обычной светлой комнате, а теперь вокруг роскошь. Нет, я не против, – добавил с улыбкой, – но мне только интересно, откуда у тебя деньги на подобные услуги? Подозреваю, что мой перевод в эти хоромы для избранных обошелся тебе в круглую сумму.
– Нет, – хмыкнула я, отрицательно мотнув головой. – Да и не было у меня с собой ни такого количества денег, ни того, что можно продать.
– Но тогда как тебе это удалось? – Кел обвел рукой пространство комнаты и снова усмехнулся. – Честно говоря, давненько мне не приходилось просыпаться в подобной обстановке.
В этот момент я и поняла, что дальше отмалчиваться не получится. Оттолкнулась от подоконника, подошла к кровати и, присев рядом с Клевером, обняла его лицо ладонями.
– Ди… – выдохнула я, заставляя себя смотреть ему в глаза. – Ты очень дорог мне. Ради твоего благополучия я готова на все… – Запнулась. Отвела взгляд. Едва снова не заплакала, но все же сумела взять себя в руки и продолжить: – Знаю, что ты меня не простишь. Знаю, что оттолкнешь… что даже не попытаешься понять. Но… я не жалею о том, что сделала.
Он молчал. Смотрел на меня, не понимая. Видел, как тяжело мне даются слова, желал спросить подробности, но не торопил.
– Диар… твое место не в лесу, среди отщепенцев, и уж точно не в тюрьме, – добавила тихо, а потом наклонилась к его губам и легко поцеловала.
Вот только на этот поцелуй он не ответил, пытаясь осознать, к чему я веду, и, вероятно, уже догадавшись, что правда ему не понравится.
– Я знаю, что должна была спросить тебя, но ты бы ни за что не согласился.
– Эли, что ты сделала? – все-таки спросил Кел. – Потому что я просто теряюсь в догадках. Причем все они одинаково жуткие.
И тогда я решилась. Убрала руки, поднялась с кровати и, остановившись рядом, все же сказала то, что должна была:
– Я сообщила его величеству о нашем местонахождении.
– Что?! – выпалил Клевер, подавшись вперед. А в его глазах в этот момент появилось именно то, чего я так боялась там увидеть… неверие и презрение. – Ты… не могла…
– Прости.
– Эли! – выдохнул Кел, сжимая в руках края одеяла, которым был укрыт. – Нет. Так это все… он?
– Да.
– Элира, ты хотя бы понимаешь, что теперь со мной будет?! Он же не отпустит меня!
Кел уже почти кричал. А на меня смотрел… как на предательницу.
– Он не желает тебе зла.
– Да что ты можешь знать?! – рявкнул Клевер. – Этот человек во всем всегда видит лишь свою выгоду! Однажды он уже пытался от меня избавиться! Тогда, когда отправил на костер моего отца! Нас с матерью преследовали его миторы! Нас искали! Я смог сбежать, а она осталась! Осталась с ним! Он избавился от всех, кто мешал ему быть с Дианой! И сейчас я для него заноза, которая только мешает…
Он растерянно отвернулся, откинул одеяло и уже собирался подняться, но… снова сел, понимая, что уйти просто не сможет. Не хватит сил.
– Боги… – выдохнул Кел тихо. – Эли… это ведь конец. Для меня. Для «Свободы магии»… – А потом поднял на меня взгляд, внимательно посмотрел на блестящие на плечах нашивки и зло рассмеялся. – Значит, я все-таки в тебе ошибся и все это время ты просто выполняла свою работу. Да… митора Тьёри? Ползла по карьерной лестнице, зарабатывала звания? Он ведь именно это тебе поручил – выставить все так, чтобы у меня просто не осталось выбора!
Я не стала отвечать, да и не нужны ему были мои ответы. Что бы я сейчас ни сказала, как бы ни оправдывалась, он все равно не поверит. Ни единому моему слову. А попытками объяснить я сделаю только хуже.
– Ты… изменил мою жизнь, – проговорила я, опустив лицо. – Ты перевернул с ног на голову мои представления о мире, о добре и зле, о самой себе. Несмотря ни на что, Диар, я благодарна судьбе за тебя.
Руки дрожали, в горле образовался ком, но голос все равно звучал ровно. Увы, сдержать слезы я оказалась просто не в состоянии. Пыталась смаргивать их, смахивать с ресниц, но те все равно бежали… скатывались по лицу и капали на темную ткань форменного пиджака.
– Прошу лишь об одном, – добавила я, всхлипывая. – Постарайся принять ситуацию такой, какая она есть, и извлечь из нее максимум пользы. Для себя… и для магов, за чью свободу ты так борешься. Его величество на самом деле может помочь.
После чего развернулась и пошла к двери. Ковыляла медленно, в душе все еще надеясь, что он поймет, что окликнет, попросит остаться. Скажет, что верит мне, что уверен в моей верности… что понимает…
Но он молчал. А когда, приоткрыв створку, я обернулась, даже не взглянул в мою сторону.
Моего самообладания хватило только на то, чтобы выйти в коридор и доковылять до окна в пролете на лестнице. И вот там я просто больше не смогла сдерживаться. Прислонилась спиной к стене… а после и вовсе, закрыв лицо руками, сползла по ней на пол. Всхлипы больше не сдерживала. Это оказалось выше моих сил.
Уткнулась носом в собственный рукав и беззвучно завыла, словно раненая волчица. И в этот момент меня совершенно не волновало, что миторе не положено так проявлять эмоции, что на меня смотрят, что это, в конце концов, неправильно. Глупо. Бессмысленно. Сейчас мне было плевать на все… и на саму себя в первую очередь. Одного воспоминания о том холодном презрении, что отражалось в таких родных глазах, оказалось более чем достаточно, чтобы убить во мне желание вообще что-то делать дальше.
– Эли, – обратился ко мне кто-то.
А когда я подняла голову, с удивлением узнала в стоящем передо мной мужчине его величество Олдара Ринорского. Более того, он смотрел на меня с пониманием и… сочувствием.
– Пойдемте, я провожу вас до выхода, – сказал он, помогая мне подняться.
После чего протянул белоснежный платок, уложил мою руку на сгиб своего локтя и неспешно повел вниз по лестнице. Его четверо охранников двинулись следом, правда, держаться все же предпочитали на расстоянии.
– Судя по всему, наш упрямец не пожелал вас понять, – проговорил император.
– Нет, – бросила я, стараясь подавить очередной всхлип. – Простите за мой вид.
– Ничего, Эли. В отличие от Диара я знаю, что вы сейчас чувствуете. И, думаю, ваш отъезд станет в данной ситуации лучшим решением. Ди понадобится время.
– Что с ним будет теперь?
– Все зависит от него. Но могу поклясться, Эли, что не сделаю ему ничего плохого. Более того, дам ему шанс стать тем, кем он был рожден.
– Значит, вы… – Я хотела добавить «объявите его наследником», но все же успела вовремя саму себя остановить.
Но меня все равно поняли. Даже без слов.
– Да, – кивнул мой царственный собеседник. – И думаю, вы осознаете, к каким последствиям это приведет. И еще, митора Тьёри, будьте готовы к тому, что ваш отпуск может в любой момент прерваться. Что-то мне подсказывает, что в скором времени вы понадобитесь империи.
Я кивнула, но ничего отвечать не стала. А когда мы добрались до выхода из больницы, его величество позволил мне от него отцепиться и отошел на шаг назад.
– Берегите себя, Эли, – сказал он. – И помните одно: мужчины из нашего рода никогда не отказываются от женщин, которых любят. Это сильнее нас.
После чего развернулся и направился обратно наверх, а я проводила его взглядом и все же вышла на улицу… на холод и снег… и только ухмыльнулась, увидев у самых ступеней мою служебную антарию, у которой стояли двое миторов. Но никто и не думал меня арестовывать. Совсем наоборот. Один из них протянул мне ключи и пакет, в котором обнаружилось письмо с надписью «для Старого Гасима» и деньги – в сумме, равной трем моим месячным зарплатам.