Так почему же? И ведь сон был очень приятным, хотя подробностей Кабанов не помнил. Да их и не было. Словно состоялась обычная встреча, посмотрели друг на друга, может, обменялись несколькими фразами, а дальше наступило пробуждение.
Утро показалось добрым и очень солнечным. Хотя за окном господствовала привычная прибалтийская хмарь. В небесах ни просвета, тяжелые серые тучи, готовые разродиться дождем. Ветер. На земле вместо снега – сплошные лужи и грязь. Декабрь месяц, на остальной территории давно зима, однако здесь с моря принесло оттепель, сырую, зябкую, когда будешь рад суровому морозу. Только если солнечно на душе, велика ли разница, какая погода на дворе?
Кажется, рука и та прошла. Тело вдруг стало бодрым. Захотелось движения, пройтись колесом, упасть и отжаться сотню раз, проскакать на коне галопом десятка три километров. Но если скакуна загнать еще можно, насчет отжиманий Кабанов сомневался. Впечатления и реальность частенько не совпадают.
Только вот где дурь, если подумать над причиной! Менять супругу на кого бы то ни было Командор не собирался. Понятно, первые самые яркие порывы страсти давно прошли, семейная жизнь текла размеренно и скучно без каких-то неземных радостей и всплесков чувств, но Сергей был реалистом и понимал, что так и должно быть. Увы, но самые яркие моменты в отношениях – всегда те, когда все только складывается. Потом совместная жизнь больше напоминает обязанности, и счастье куда-то уходит. Или, скорее всего, просто меняется, становясь чем-то привычным, как, скажем, дыхание. Оно же тоже не является чем-то исключительно приятным, однако необходимо нам для жизни.
Ко всему надо относиться философски и не забывать свой возраст. Дети уже начинают подрастать, вроде медленно, но верно. А старший вообще скоро юношей станет.
Правда, Андрей от другой женщины, но ведь и жизнь была долгой. А память о погибших девчонках, как и память о погибших друзьях, всегда с нами.
– Кофе свари.
Все-таки хорошо, что у России появились свои порты, и кофе перестало быть проблемой.
– Уже.
Поднос с кофейником и чашкой мгновенно оказался в комнате. Василий давно привык к вкусам хозяина. Воздух наполнился восхитительным ароматом. Нашлось там место и для пары небольших бутербродов. Много есть по утрам Кабанов не любил, однако все-таки старался, чтобы желудок не был совсем пустым. Мало ли что преподнесет судьба, и вдруг придется куда-нибудь сорваться?
А вот к традиции семейных застолий Кабанов так и не привык. Жизнь не располагала к какому-то режиму. Даже сейчас с нынешним высоким положением Командор частенько не ведал, где окажется не то что завтра, а сегодняшним днем. Вечные дела, вечные заботы… Это сейчас он был на излечении, и хоть не требовалось пускаться в очередной дальний путь.
– Велите Ахмеду седлать коней. Прогуляемся верхом.
Обсуждать приказания хозяина среди слуг Сергея было не принято. Никаких телесных наказаний он не признавал, однако вполне хватало тона.
Бутерброды были проглочены в момент. Кофе уже пился гораздо дольше. Первая чашка не спеша, затем последовала первая на сегодня трубка, еще одна чашка бодрящего напитка и опять ароматный табак.
Теперь Командор чувствовал себя более-менее в норме. Конечно, неплохо было бы упасть и отжаться хотя бы полсотни раз, однако плечо все-таки следовало поберечь.
Ахмед уже довольно скалился на конюшне. Конечно, куда татарину без коня? Но и Командор давно уже оценил прелести верховой езды. Он вырос в царстве механизмов, только ведь в отличие от всех машин конь – живой. Родное существо, с которым приятно иметь дело.
Куда ехать, было в принципе все равно. После дней невольного заточения хотелось движения, и велика ли разница, в какую сторону направить путь? Даже стылый сырой воздух казался на редкость приятным и волновал кровь.
Одет был фельдмаршал просто. Никаких парадных мундиров, орденов и прочего. Обычный камзол, довольно заношенный, такая же епанча, треуголка, ботфорты… К чему выделяться среди толпы? Неприятно, когда каждый прохожий глазеет, словно на некое диво.
У бедра привычно покоилась шпага, в ольстрах имелись пистолеты, однако иметь при себе оружие давно стало привычкой. Ахмед вон тоже при сабле, хотя кого здесь рубить? Но, справедливости ради, преступность в городе имелась. В людных местах орудовали карманники, по ночам в безлюдных переулках кого-то могли попытаться ограбить, иногда случались убийства. Массовым явление не стало, не столь давно для борьбы с криминальным элементом была учреждена полиция, только всегда найдутся люди, которым легче промышлять темными делами, чем честно трудиться, зарабатывая свой хлеб.
Дом Командора стоял неподалеку от старых кварталов, сохранивших название прежнего города. В самой Риге Кабанов селиться не стал. Пусть крепость, какая-то защита и прочее, но тесновато там. Улочки узкие, здания стоят впритык… Определенная романтика в этом есть, а вот удобств маловато. Новые кварталы намного просторнее. Помимо дома имеется двор с хозяйственными постройками и небольшим садом. Жилище фельдмаршала не впечатляло размерами. Царь подбивал отгрохать дворец на манер Лефортовского, однако к дворцам бывший капитан Советской армии не привык. Как и не привык к пышным собраниям высшего света и прочему, хотя положение вроде обязывало. В первую очередь дом – это место, где можно переночевать и отдохнуть. Зачем в таких случаях громада?
Нет, в некоторых из многочисленных сел, пожалованных за службу, имелись усадьбы, напоминавшие дворцы. Если бы еще иметь время жить там простой жизнью рачительного русского помещика!
Небо над головой было по-прежнему хмурым, угрожающим дождем. Зато все вольный воздух. А вот и старая добрая Рига. Разумеется, она была мало похожа на ту, в которой Кабанову частенько доводилось бывать в иных временах. Но было в ней нечто, радующее душу.
Людей на узких улочках было не много и не мало. Так, вполне достаточно, чтобы не назвать их пустыми, но и не ругаться за многолюдство. Кареты здесь были сравнительной редкостью. Русское дворянство по давней традиции предпочитало ездить верхом. В экипажах перемещались больше бояре и прочая верхушка общества. Да верхом и удобнее. Тут местами пара карет не разъедется, а никаких правил дорожного движения пока не придумано. На коне же – почти как пешком, только быстрее.
К друзьям сегодня не хотелось. Опять разговоры, беседы на самые разные темы… Иногда надо побыть одному. Верный Ахмед не в счет. Он спокойно едет чуть позади, словно его вообще нет в природе.
Воды Даугавы были почти пусты. Навигация практически закончилась, реку со дня на день может сковать лед, вернее, он появлялся, тонкий, не устоявшийся, а потом пропадал без следа, и так несколько раз подряд. Редкий купец готов совершить в подобных условиях плавание. Только ветер пытался гнуть голые деревья, вздымал тяжелые волны да приятно бодрил после долгой болезни. Та самая прощальная пора, которую воспоет поэт, давно миновала. Не то поздняя осень, не то уже зима. Второе скорее, только в прибалтийском варианте.
– Держи! – Командор соскочил из седла и передал поводья Ахмеду.
Если верно то, что капля никотина убивает лошадь, то несколько затяжек – и дальше придется идти пешком. Лучше уж спокойно выкурить трубочку, стоя на берегу и не подвергая благородное животное излишней опасности.
Ветерок приятно бодрил. У природы нет плохой погоды. Нынешняя будоражит душу, вызывая некие расплывчатые образы.
А вот до самого моря, точнее, до Рижского залива, отсюда еще далековато. В сырости совсем не чувствуется запаха йода, словно до большой воды еще плыть да плыть. Хотя, если вспомнить, и все прочие крупные города лежат в некотором отдалении от побережья.
Самое трудное – это прикурить. Зато какое удовольствие затягиваться дымом, а самому посматривать на взбаламученную речную гладь! Хотя снег тоже неплохо. Все равно работы по строительству дороги приостановлены до теплых времен. К сожалению. А вот пауза в войне – уже к счастью. Догадался бы кто-нибудь брать ее еще и на лето. Чтобы не отвлекать население от важных работ.
Ахмед терпеливо ждал. Хочется барину покурить на берегу, пусть покурит. Конечно, лучше бы сейчас наметом вскачь до усталости, только слабоват отважный воин, еще не оправился от раны.
– Поехали. – Командор подумал о том же.
Неспешным шагом тронулись вдоль почти пустых причалов. Судов стояло мало, наверняка в основном те, которые остались здесь на зимовку. А вот люди на берегу имелись. Тоже не сказать чтобы слишком много, день будничный, однако кто-то пришел сюда погулять, а кто-то, может, имеет какое-то дело.
Командор рассеянно смотрел на незнакомые лица, и вдруг сердце екнуло, а затем пропустило удар.
Она стояла спиной, лишь кончики черных волос чуть выбивались из-под шляпки, но сердце почему-то вздрогнуло.
Кто-то был рядом, какие-то мужчины, женщины, но Командор их почти не заметил. Только как факт, что девушка не одна. Кони приблизили всадников к группе, и незнакомка повернулась на перестук копыт. Или ей подсказали о подъезжающих мужчинах.
Но это была не она. Не та, что встретилась в Кенигсберге и приснилась сегодняшней ночью. Так, чуть похожая. Смешно: один раз увидел и запомнил. Глупость какая-то, словно заняться нечем! И ведь имеется любимая жена, дети от нее родились, и вообще, немолодой солидный человек с положением. Прилично ли думать, словно мальчишка?
– Серж, я к тебе. – Мишель шагнул в кабинет без особых церемоний.
Какие могут быть церемонии между старыми друзьями, пусть даже один из них фельдмаршал, а второй – посол Франции в России?
– Проходи. – Кабанов привстал. Несостоявшаяся встреча вернула ощущение сна, и по губам его гуляла слабая беспричинная улыбка. – Вина? Или по погоде водки?
– Водки. – Перед тем как вымолвить, Мишель д’Энтре набрал побольше воздуха, а выдыхал так, словно собрался пить чистый спирт.
Впрочем, в бытность в Карибском море он вместе со всеми глушил ром и не считал это зазорным. Да и тут в подобную слякоть более крепкие напитки были намного полезнее слабых вин. Хотя бы не заболеешь какой-нибудь вульгарной простудой.