Я всё реже приезжаю в мой город. Не к кому…
Всё труднее слушать эхо отзвучавших голосов. Всё больнее биться и царапаться о старые стены воспоминаний.
Прощаюсь с городом, как с верным другом. Мне пора. Свидимся ли?..
Поднимаю глаза на окна квартиры, где жил когда-то. Тень серого матёрого кота Иннокентия, которого я котёнком подобрал в подъезде, идёт по карнизу. Бесконечно родное молодое лицо мамы улыбается за стёклами старых, как этот мир, потрескавшихся рам. И русоволосый мальчик со второго этажа, где древний тополь устало опёрся о стену дома, из прошлого машет мне рукой…
Мария Григорьевна! Мария!.. Переливчатое, звонкое имя, словно кто бросил на мрамор горсть монет. На чёрный мрамор воронежского погоста…
А землю моют тёплые дожди. Как слёзы мамы.
То ли радости, то ли печали…
Я разговариваю с тобою, мама. Пишу тебе…
Получаю твои молчаливые ответы в шорохе листопада. Налетевшем порыве ветра, зазвучавшем в ветвях деревьев. Неожиданном луче солнца, в птице, мелькнувшей над головой. Отзвуки твоих слов – в радуге, появившейся, вдруг, в чистом небе из ниоткуда. Я читаю, мама, твои ответы в случайно оброненных словах прохожих, в надписях на афишах. В твоей, всегда такой разной, солнечной улыбке, застывшей на фотографии. Моя жизнь продолжается. Без тебя…
А землю моют тёплые дожди. Как слёзы мамы.
То ли радости, то ли печали…
Я, мама, теперь свободен от манежа. По-прежнему свободен от многого. И многих. Ты же помнишь – я всегда был внутренне свободен. Своё Сердце и Душу никогда не продавал ни за злато, ни за серебро. Никогда не копил. Всегда был стеснён в средствах. Но мне хватало. Мою жизнь наполняла Любовь, человеческая дружба, добрые слова и искренние улыбки друзей, вечно нуждающихся не менее моего. Это была и есть основа моего счастливого существования на Земле.
Ты, мама, смеясь, часто говорила, что я, как клоун, в этой жизни гоняюсь за солнечными зайчиками. Я отвечал – люблю, мол, ловить цирковых блох сетью. И добавлял: "Весёлая клоунада – это драма на цирковом ковре"…
Цирковой ковёр истёрся и сдан в утиль. Клоунада осталась…
А землю моют тёплые дожди. Как слёзы мамы.
То ли радости, то ли печали…
Тяжко начинать каждое утро с черноты, ожидая рассвета.
Свет настольной лампы и твоя неувядающая улыбка на фотографии – вот мои первые утренние лучи…
Ты привела меня к вере. Научила слышать и видеть сердцем. "Увидеть – значит поверить!.."
– Но самое главное в жизни – говорила ты – спрятано от человеческих глаз. В этом и заключается истинная вера.
Не многим дано в искромётной, показательно бесшабашной улыбке и смехе рассмотреть, услышать мольбу о помощи.
А землю моют тёплые дожди. Как слёзы мамы.
То ли радости, то ли печали…
Иду по лужам, без зонта. Мои щёки влажны и солоноваты. Я ничем в этом мире не защищён. Живу лишь Надеждой. Верой. Любовью…
Мне не страшно. Потому что я всегда готов улыбнуться вспышке солнца, вдруг прорвавшей осеннюю беспросветность. Подставить лицо небесному свету, поняв всем своим существом: Солнце – это воздушный поцелуй Бога! Мой оберег и добрый знак – молящейся за меня, где-то Там, мамы…
Жизнь человека складывается из имени и отчества. Из прошлого родителей и жизни твоей. Бесконечная цепочка биографий, событий, дат…
Люди приходят из таинственного Ниоткуда. Уходят в загадочное Никуда. Не возвращаются… Не логично. Не понятно. Пугающе…
Грустно, когда уходят близкие и друзья. Ещё печальнее, когда однажды ты, заледенев от навалившегося горя и утраты, провожаешь последнего родного человека. Враз став одинокой, вырванной страницей из книги. Затерянной точкой на чистом листе бумаги этого огромного мира. Не дозвониться! Не докричаться! Не вернуть! С этого момента вся твоя жизнь становится сплошным многоточием…
Надо прожить много дней, чтобы понять суть и смысл человеческой жизни. Осознать её сиюминутность. Её важность. Однажды перестать трепетать перед неизбежным. Тогда твою жизнь осветит внутреннее солнце Истины…
Кто есть – мы? Что есть – мы?..
Наши тела – всего лишь одежда Души.
Дýши воистину бессмертны. Они чьей-то волей возвращаются в мир материальный снова и снова. Для совершенствования.
Каждый раз нам даётся Шанс…
Тот свет, этот свет…
В мире гораздо больше света, нежели мы видим. Этот мир освещает не только солнце. Его подсвечивает всё живое: растения, светлячки, океан. И, самое главное – наши Души.
Наиболее светлые – это люди, опьянённые жизнью, радостью творчества и понимания, что всё – временно. Надо спешить…
Просветлённые мудрецы понимают, что конец одного – это начало другого.
Смерть! Мгновение – пугающее каждого живущего. Неведомый переход…
Это, как если смотреть со скалы вниз – страшно! Вверх – радостно и захватывающе. Может отсюда вечный призыв: "Не смотри вниз!.."
Жизнь надо прожить определённым образом – по законам Божьим. Это так просто, и так не легко. Но лишь тогда всё сбудется. С последним ударом сердца ты обретёшь вселенскую свободу…
Когда придёт день и час, ты сможешь взмыть светящейся точкой ввысь. Пробежаться босыми ногами по облакам, продырявив их пятками, оставив на прощанье синие следы. Пройтись, балансируя, по золотому солнечному лучу, как по наклонному, туго натянутому цирковому канату. Сделать стойку на одной руке, опираясь на вершину радуги. Став невесомой тенью, лететь перелётной птицей над шаром земным, наслаждаясь его красотами и просторами.
Где-то там, в поднебесье, вдруг! – осознать самое Главное в Жизни: Смерть ничего не значит! Смерть не значит – Ни-че-го!..
Жизнь моя – тихая песня без слов. Неслышимая в ревущем потоке событий мира, в сиюминутности сгорающих, как спичка, дней.
Напоминает она схему московского метро: такая же ветвистая, многоуровневая, переплетающаяся путаными переходами, и окрашенная в разные цвета. С мечущимися лестницами-эскалаторами везений и неудач, то взлетающих вверх, то стремительно падающих вниз. С загадочными, потайными ответвлениями, зовущими в неизвестность. Жизнь-метро…
Она, стремительным локомотивом, несётся всё время вперёд, делая короткие остановки на станциях-дворцах, вдруг явившихся из грохочущей темноты; где потолки высоки и смальта мозаик светится солнцем. И снова череда светотеней ведёт в неизвестность, где мои уставшие дни-поезда периодически ныряют в тёмные узкие жерла перегонов, заканчивающиеся тупиками-отстойниками…
Здесь "радиальные" бегут от центра в стороны, как испуганные мысли, обречённые возвращаться вновь и вновь на круги своя. "Кольцевые" своим неразрывным однообразием сводят с ума. Жизнь-метро…
Иногда приходится толкаться в переполненном пространстве бытия, где места мало даже собственной Душе. Где стихийный поток может выбросить тебя на случайную станцию, которая, вдруг, изменит судьбу…
Или ехать в ночном полупустом вагоне, прислушиваясь к повизгиванию рельсов, стуку колёс и своим мыслям. Смотреть в чёрные зеркала вагонных стёкол, где вспышки пробегающих огней выхватывают твоё отражение из вечности, впечатывая искажённый лик в реальность сиюминутности…
Жизнь моя – тихая песня без слов. Слова ещё пишутся. Когда-нибудь они станут моей лучшей прощальной новеллой…
А пока – Жизнь-метро…
На завтра намечен "конец света".
В который раз человечество приготовилось к гибели, легкомысленно подсчитав какие-то цифры. Газеты, радио и телеэфиры пестреют предсказаниями народа Майя, многочисленных тибетских лам – оракулов Шамбалы, и прочих ведунов всех мастей. Учёные помалкивают. То ли посмеиваясь, то ли опасаясь: "А вдруг!.."
Я задумался. Представил…
Что хотел бы успеть сделать я, если, в самом деле, завтра – конец времён? Особенно, если всё, волшебным образом, напоследок, могло исполниться?..
Я бы пожелал – лето! Цветущее, с буйной зеленью, дождём и радугой. Искупался бы в Дону. Позагорал, как в детстве, на песчаном плёсе, смотря сквозь прищуренные ресницы на играющие в воде солнечные блики-звёзды. Пробежался по траве босиком. Покричал с ветреного косогора во всю мощь лёгких: "Э-ге-ге-эй!.." – небу и реке внизу. Наелся бы всласть ароматной земляники и первых яблок Чернозёмного края…
Потом перенёсся бы в осень. Сгрёб в охапку рыжие листья клёна, вдохнув полной грудью свежую грусть листопада. Подбросил листья вверх, чтобы они стали золотыми путеводными звёздами судьбы…
Обязательно прыгнул бы с парашютом, чтобы увидеть напоследок всю ширь и красоту Земли, которую завтра покидать. Чтобы мои руки вдруг стали крыльями, о которых я столько мечтал…
На прощание вышел бы ещё раз на манеж цирка. Неважно какого и где. Искупался бы в аплодисментах зрителей, вновь испытав незабываемый кураж, настоянный на адреналине, сбывшейся мечте и ещё на чём-то неуловимом, но таком важном…
Посмотрел бы выступление сына. Погладил его натруженные жонглёрские руки. Заглянул в родные серые с рыжинкой глаза. Крепко и нежно обнял, услышав его сердцебиение в своей груди…
Приласкал бы любимую, подарившую мне столько света и тепла в этой жизни. Ощутил бы всю прелесть её губ и трепетного дыхания…
Попил бы хорошего красного вина с друзьями, чтобы насладиться напоследок нектаром виноградных лоз, вскормленных солнцем где-нибудь в Бургундии…
Улыбнулся бы миру на прощание…
Помолился Богу, истово, с радостью и упоением. В конце попросил бы его:
– Господи! Будь человеком, отмени конец света! Пусть всё продолжается…
Осенняя Молитва
Благодарю тебя, Отче наш,
За дни счастливые, отмеренные тобой.
За судьбу цирковую.
За строки написанные,
За образы, живущие в душе.
За зимы и вёсны,
Июльские зной и октябрьские листопады.
За ночи и дни,
Проведённые в Любви и радости.
Спасибо, Отец наш небесный,
Что встречаю свой очередной ноябрь
Не в унынии и скорби,
А с улыбкой и трепетным ожиданием…