Всю жизнь я с радостью смотрел на цветную оправу купола цирка. На свои летающие кольца, лица зрителей. По ночам любовался переливающимся звёздным куполом неба. Пока все люди спали, успевал облететь Землю четыре раза. Оставив к утру на бумаге несколько чернильных строк.
День за днём. Капля по капле. Чаша пустеет…
Господь подарил ещё немного времени, чтобы в суете дней повернуться к себе. Всмотреться. Рассмотреть. Увидеть…
Спасибо, Господи, за всё! Мне хорошо на этом представлении, зовущимся Жизнью. Мне радостно и весело. Как в цирке…
Мне любопытно жить дальше. Потому, что завтра наступит новый день. Кто знает, что он принесёт?..
Может, я снова подарю его себе…
Копилка опустела…
Я выбросил все старые обиды, разочарования, суету и хлопоты.
Хорошенько промыл её весенними дождями. Высушил под июльским солнцем. Проложил первыми рыжими осенними листьями.
И теперь собираю в неё бесценную валюту Радости Жизни.
Ночью невидимый художник прошёлся по берёзе жёлтым, словно разводил краски, пробуя колор. Чуть коснулся рябины. Случайные капли жёлтого попали на соседнюю липу. Потемневшая зелень клёна осталась нетронутой. Пока. Художник только присматривается к мольберту, подбирая размер кистей. Краски наносятся на палитру, смешиваются. Маэстро никуда не торопится. Всему свой срок…
Его глаз точен. Штрих, другой – этюд. Мазок, другой, удар по холсту – шедевр. Волна вдохновения, широкие движения от локтя: вверх-вниз, справа налево. Оценка. Пауза. Огненным вихрем по кругу – осенний вернисаж.
Художник творит…
В подрамнике окна синий осколок неба. Земля чертит в пространстве мироздания звёздную карту.
С отрывного календаря упал лист, другой. И посыпалось. Закружилось. Осенним листопадом…
Не успеет Земля толком наклонить ось, как художник будет так же вдохновенно рисовать Зиму…
Имя художника – Время…
В этой Осени притаилась Радость…
Она усыпала асфальт жёлто-красными шариками "ранеток". Словно сладкие драже просыпались из открытых ладоней осени. Аллеи университетских садов заблагоухали "антоновкой" и "штрифелем". Старые разлапистые яблони ссутулились под тяжестью плодов, сбрасывая урожай к ногам прохожих разноцветными жонглёрскими мячиками. Шпиль МГУ поймал в свои объятия солнце и, дурачась, не отпускает. Высится, сияющим от удовольствия, золотым маяком над Воробьёвыми горами.
Душа замерла в восторге, боясь оторваться от земли и улететь…
Радость блеснула в блуждающей улыбке прохожего. Он запамятовал свой адрес и заплутал в Осени…
Она спряталась в красном ранце за спиной первоклашки. Выглядывает оттуда, игриво подмигивая на пешеходных переходах жёлтыми светофорами.
Неожиданно пролетела в небе, вырвавшимся из чьих-то рук, оранжевым воздушным шариком. Разве можно Радость удержать в руках! Вот она уже скачет солнечными зайчиками по стёклам снующих машин. И закрутилось всё карнавальной каруселью!..
Шагаю по синим лужам вчерашнего дождя. Гадаю себе на счастье по рисунку облаков и криптограмме дорожных разметок. Сердце сбивается с ритма, то замирая от тихой звенящей радости предчувствия, то взрываясь ликующим мажором! Приходя в себя, бьёт в грудную клетку мерными гулкими ритмами: "Всё! Будет! Хорошо!.. Всё! Будет! Хорошо!.."
Кружит одиноким парашютистом первый пожелтевший лист, медленно падая в посиневшие воды Москвы-реки. На набережной, в ротонде, жарко обнявшись в поцелуе, медленно танцует влюблённая пара, под только им слышимую мелодию Осени…
Музыка радости разлита во всём. Она звучит из распахнутых дверей уютных кафе, разноголосых клаксонов автомобилей, трелей мобильных телефонов, напевов налетевшего ветра в пролётах Крымского моста. Шумит осенней кантатой бесконечного рондо Садового кольца.
Лёгкие попытались полным объёмом вдохнуть осеннюю смесь речного простора: "Хо-ро-шо-о!.." Небо неожиданно закружилось, опрокидываясь за спину. Пальцы инстинктивно вцепились в холодный поручень моста. Сердце вновь всколыхнулось и ударило влагой по глазам. Затрепетало в тихом восторге. Будто тебе доверили Великую Тайну Бытия…
Шепнули: "В этой Осени притаилась Радость…"
Конец "бабьего лета". Начало мужской грусти…
Рыжие листья несложившимся пасьянсом рассыпаны под ногами. Дамы, короли, тузы жёлто-червонной масти…
Брожу по старым переулкам Москвы. Словно давно ищу чего-то. Так и не найденного. Высматриваю ответы в названиях, в кабалистике номеров машин, домов. Плутаю в закоулках памяти, вспоминая даты, числа, события. Путаюсь, удивляюсь. Пересчитываю. Время…
Точность ушедших дат проверяю возрастом своих сыновей – безошибочный калькулятор…
Время – великий обманщик. Чародей. Ловкий фокусник-манипулятор. Время спрессовывает расстояния. Искажает. Подсовывает иллюзию недавности. Или наоборот.
Время – уникальный доктор, врачеватель душ. И беспощадный пластический хирург. Его никто никогда не видел. Но все о нём знают. Чувствуют. Время…
В витринах, полированных боках машин мечутся Мгновения… В осенних лужах мокнут и дрожат Минуты с Секундами. На скамейках бульвара, Миг целуется с Вечностью…
Очертания времени изломаны, искажены. Его не узнать. Оно каждый раз приходит в новом обличье. Его можно лишь предугадать в фасаде старинного особняка или в зеркалах сплошного стекла высоток. Мы живём в иллюзии Зазеркалья. В Королевстве Кривых зеркал. И лишь одно зеркало не врёт…
Сколько раз слышал: "убить время…" Хм… Это только кажется нам, что мы убиваем время. На самом деле время убивает нас…
Мы все им приговорены…
Брожу извилистыми переулками. Меряю шагами закоулки памяти несложившихся пасьянсов.
Время – Судья. Календарь – свидетель. Мысли – бескомпромиссные присяжные Осени…
Октябрь. Парк. Обгоревшая за лето, старая, много раз крашенная скамейка с чугунными завитыми лапами. Запятая моего тела, наклонившаяся к страницам блокнота. Тишина. Безвременье. Нет-нет да спугнёт сонный покой нарастающее крещендо ветра, продирающегося сквозь деревья.
Клён надо мной оживает, взмахивает ветвями, как дирижёр у пюпитра, и снова затихает в пианиссимо, до очередного порыва. Сорванные листья минорно кружатся, укладываются…
Упругий кленовый лист, словно вырванная сквозняком страничка осенней партитуры, спланировал мне на колени. Клён даже не заметил очередной потери. Подумаешь…
Лист впитал все краски осени. Набрал за лето соков. Окрасился в пурпур с малахитовой окантовкой. Осыпал себя густо-янтарными конопушками. Его позолоченные прожилки контурная карта осени, хиромантия ушедшего лета.
Это только кажется, что все листья на одно лицо. Осень ни разу не повторилась. Как не повторилась Жизнь в лицах и судьбах людей. В их дугах, петлях, завитках папиллярных линий, определяющих будущее. Как ни одна снежинка или капля воды, не повторила другую…
Разглядываю лист, пытаясь представить его жизнь. Когда-нибудь, так же, кто-то станет разбираться в строении моей Души…
Крещендо усиливается, превращаясь в фортиссимо. Ветер стремительными порывами то и дело срывает листья и раскидывает их по временным погостам. Прижимает к серым бокам бордюров холодных тротуаров. Они лежат, застывшими рыжими реками и ручьями, в ожидании мётел, как использованные Золотые Билетики прощального представления Осени…
Вскоре пыхтящие грузовики повезут их в последний путь. Огненное встретится с огненным в прощальной пляске…
Ничего не повторяется. Всё сиюминутно и единовременно. Всё однажды и навсегда. Всё вновь и вновь. По кругу. По спирали…
По замкнутой спирали, уходящей в бесконечность нового. И неповторимого…
Бульварное кольцо.
Десять бульваров. Десять узелков "на память". Как десять заповедей Христа…
Шагами в осень. Глазами в небо. Сердцем к Тебе…
Пречистенские Ворота. Дорога в рай. Мощёная брусчаткой слов и мыслей…
Гоголевский бульвар, Арбатская площадь, Никитский…
Дворники не успевают сметать листья. Деревья вновь и вновь оставляют на серой промокашке бульваров жёлтые кляксы Осени.
Никитские Ворота. Листки блокнота.
Разбросанные под ногами, исписанные Осенью страницы…
Тверской бульвар, Страстной, Петровский, Рождественский…
Метрономы мётел отсчитывают такты. Листья кружатся жёлтыми нотами. Я перекладываю их на музыку Слов…
Сретенские Ворота. Сретенский бульвар, Тургеневская площадь…
Воздух сладкий, карамельный. Ручкой по блокноту. Ветром по вискам…
Мясницкие Ворота. Шестые по счёту. "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят…" – шестая заповедь. Чистопрудный бульвар…
Тысячи осколков солнца упавшими звёздами сияют в пруду. Ветер ласкает верхушки деревьев. Дышать – не надышаться! Блаженны чистые сердцем…
Покровские Ворота. Покровский бульвар, Яузский…
Бульвары Белого города время согнуло подковой. Окружило счастливым оберегом. Позолотило тротуары и купола…
Яузские Ворота. Москворецкая набережная, Кремлёвская, Пречистенская…
Ворота-повороты. Полёты души…
Изогнутый лук бульваров. Серебряная тетива Москвы-реки. Оттянутая, звенящая. Вечная спутница Времени-стрелы…
Пречистенские Ворота. Дорога в рай. С начала. По кругу – по дуге…
Кружится Осень в объятиях листопада. Он шёпотом напевает ей лучший свой блюз…
Медью отливают кроны деревьев. Вальсом духового оркестра кружит бульвары октябрь. Неспешными парами заполняют танцплощадку осени опадающие листья. Машины, шурша колёсами и раздавленной листвой, суетятся в стылой круговерти города.
Распахнутый плащ мечется мулетой тореро. Лицо искажено гримасой внутренней боли. Он пытается не сорваться на крик. Её тихие возражения заглушают проезжающие машины. Слова сотрясают две плоти…
Он "рубит с плеча", размахивая руками. Говорит что-то резкое, неприятное. Она отшатывается от него, поднимая руки, словно пытается защититься от разящих слов. Но тут же сникает. Её робкие попытки что-то сказать прерываются очередным взрывом бушующего словесного потока, смывающего остатки былых отношений. Дуэт охрипшего тромбона с надтреснутой флейтой…