Федор только рукой махнул.
— Так я и знал, — сказал Ливен Брок.
— Он ничего не мог поделать, дедушка, — произнесла Лин.
— А где же Энквен? — спросил Федор, оглянувшись.
— Держу пари, ты успел дать ему какое-нибудь задание, — улыбнулась Лин Ливену Броку. Тот кивнул.
— Ну, а я сама себе даю задание! — сказала Лин.
— Загорать на песочке? — зевнул Ливен Брок.
Лин покачала головой.
— Пойду в горы, — сказала она, — поброжу по склонам.
— Тебе будет тяжело. Ты отвыкла от земной тяжести, — заметил Ливен Брок.
Лин улыбнулась.
— Так я быстрее привыкну к ней, — сказала она. — Заодно и с растительностью кавказской поближе познакомлюсь.
Ливен Брок вздохнул.
— Тебя не переубедишь. Только будь осторожной, в горах обвалы…
Лин беспечно махнула рукой.
— И пораньше возвращайся, непоседа, — попросил Ливен Брок. — Я еще не рассмотрел тебя как следует.
— Хорошо, дедушка.
«Решай, решай, капитан. У тебя считанные секунды». Федор шагнул к Лин.
— Лин, можно с вами в горы?
Лин погладила косу.
— Вы знакомы с техникой альпинизма? — спросила она, прищурившись.
— Немножко…
— Учтите, это не совсем то же самое, что управлять байдаркой, — сказала она. — Энквен с нами, дедушка? — повернулась Лин к Ливену Броку.
Ливен Брок покачал головой.
— Энквен не пойдет. Занят, — произнес он негромко.
— В таком случае анализатор понесете вы, — обратилась Лин к Федору.
Федор поспешно согласился, хотя понятия не имел, о чем идет речь.
Глава 6МОЙ ВЗОР ОНА МАНИТ ВСЕГДА…
Звезду распирает лава идей,
Как мысли, теснятся вихри огня,
Как будто немыслимый Фарадей
Здесь опыты ставит, подручных браня.
Завтра погода переменится. Завтра, заранее запрограммированные, одновременно сработают тысячи реле блуждающих аэростатов, отключая метеорологический кордон, и массы холодного воздуха со всех сторон хлынут к озеру Отдыха, неся с собой туманы и дожди — извечные атрибуты осени.
Но сегодня на озере и в его окрестностях жарко. Нагретый скалами воздух дрожит и переливается, искажая синюю перспективу.
Лин шла впереди, размахивая геологическим молотком. За ней, чуть приотстав, шагал Федор. За плечами его топорщился рюкзак, руку оттягивал анализатор.
Время от времени она останавливалась. Если она нагибалась к цветку или растению, Федор осторожно опускал на землю анализатор, включал его и направлял на увядший цветок узкий пучок голубого света, еле заметного днем. Через несколько мгновений на экране анализатора появлялась информация: род, вид и семейство, к которому относится растение, продолжительность жизни, основные свойства, приспособляемость… Последнее качество интересовало Лин больше всего.
Они подошли к кустику ярко-желтой эрцеллы, стреловидные листья которой были нацелены в небо, источавшее зной. Эрцелла любит жару. Гостье Земли кавказские горы пришлись по нраву.
— Вернусь на Луну и займусь эрцеллой, — сказала Лин, всматриваясь в цифры и символы, проплывающие по кофейной поверхности экрана.
— Хотите приспособить эрцеллу к лунным условиям? — спросил Федор.
— Нет, к марсианским. Мне кажется, она должна прижиться в марсианских песчаных пустынях. Кончу учиться — и полечу озеленять Марс, — мечтательно произнесла Лин.
— А я-то решил, что вы будущая учительница! — признался Федор.
Лин пожала плечами.
— Я с детства мечтала о профессии озеленителя планет, — сказала она. — Увлекалась астроботаникой. Дедушка мне не препятствовал, это его принцип, как вы, наверно, заметили.
— Особенно в применении к Энквену, — улыбнулся Федор. Лин срезала образчик эрцеллы, и они снова двинулись в путь.
Федор поправил лямку рюкзака.
— Первый раз вижу эрцеллу, — признался он. — Раньше только читал о ней.
— Эрцеллу вывели всего несколько лет назад, на Оранжерейном спутнике, — сказала Лин. — Это полезное, но на Земле еще редкое растение. Вчера, спеша с Луны на Землю, я пролетала мимо Оранжерейного спутника. Представьте себе ярко-желтое переливающееся озерцо, а вокруг — черная космическая ночь!
Глубоко внизу осталось озеро Отдыха. Дорога становилась все труднее. Колючий кустарник, сквозь который приходилось продираться, цеплялся за одежду. То и дело надо было обходить в беспорядке разбросанные каменные глыбы.
Лин по-прежнему шла легко. Похоже, она не ведала, что такое усталость. А ведь здесь она была в шесть раз тяжелее, чем на Луне. Хотя, правда, теперь пассажиры на новых кораблях Луна — Земля проходят частичную акклиматизацию во время полета.
Лин успевала еще орудовать геологическим молотком. Заметив интересующий ее минерал, она отбивала образчик и совала его в рюкзак Федора.
Федор облизнул пересохшие губы.
— Хорошо бы найти родник или горный ручей, — сказал он.
— Найдем, — откликнулась Лин. — Горы-то ведь не лунные, а земные. Вот у нас, на Луне, если в походе иссякнет запас воды — дело плохо.
Неожиданно Лин остановилась, опустилась на колени, разглядывая какой-то минерал. Федор, не снимая рюкзак, прислонился спиной к сосне, перевел дух. Лин ловко взмахнула геологическим молотком и отбила от скального выступа очередной образчик.
— Похожий минерал есть у нас, на Луне, — сказала она, вертя в руках обломок.
— Он у вас ценится?
— Очень.
Лин поднялась с колен и спрятала образчик в разбухший рюкзак.
— Из этого минерала добывают драгоценные металлы? — поинтересовался Федор.
Лин улыбнулась.
— Воду, обыкновенную воду, — сказала она. — Вода у нас встречается только в связанном состоянии.
Федор кивнул.
— Знаю. Я читал, что, когда на Луне появились первые поселенцы, вода стала одной из главных проблем. Доставлять ее с Земли было бессмысленно.
— Вот и стали ее добывать из лунных минералов, — докончила Лин.
Перед мысленным взором Федора промелькнули тысячи раз зубренные страницы учебников селенологии и селенографии. Старый преподаватель, читавший в Звездной академии курс луноведения, отличался суровостью на экзаменах и умел заставить курсантов относиться с уважением к своему предмету, несмотря на то что помыслы их были устремлены к звездам.
Путь Лин и Федора преградил огромный ствол поверженного дуба. Излом уже потемнел, но ветви все еще боролись за жизнь. Федор скинул рюкзак, прыгнул на ствол и, протянув руку, помог Лин перебраться через него.
В горах вечереет рано, особенно осенью.
День уходил. На каменные скулы обветренных скал неслышно наползали тени. Казалось, они появлялись из ущелий, множились, заполняя собою мир.
— Неужели вы умеете на глаз определять, какой минерал содержит воду в связанном виде? — спросил Федор, нарушив долгое молчание.
Лин замедлила шаг.
— Говорят, в старину были люди, которые могли чуять под землей воду или руду, — сказала она. — Остановится такой человек, ткнет палкой: «Копайте здесь!», отроют яму — и, пожалуйста, артезианский колодец. Ткнет: «Ройте здесь!» — и точно, в скважине обнаруживают руду.
— И вы верите в это?
Лин подумала.
— Нет, — сказала она, — не верю. Знахарство, дикость, средневековье.
Федор промолчал.
— Вы не согласны, Федя? — спросила Лин.
— Видите ли, — ответил Федор, — Земля имеет собственное магнитное поле. На границах рудных месторождений оно искажается. Почему же не представить себе человека, который улавливает эти изменения магнитного поля?
— Без помощи приборов?
— Да.
Лин усмехнулась.
— Шестое чувство! — произнесла она. — Месмеризм, разоблаченный как шарлатанство еще Французской академией наук бог знает сколько лет назад.
— К таким разоблачениям надо относиться с осторожностью, — возразил Федор. — Разве не та же Французская академия наук объявила, что камни с неба падать не могут? И на этом основании было решено, что метеориты — это вздорная выдумка!.. Так что поиски средневековых рудознатцев, возможно, когда-нибудь приобретут научную основу.
Лин и Федор упорно карабкались вверх, цепляясь за карликовые сосны и выщербленные непогодой валуны. Наконец они оба как по команде остановились, достигнув небольшой площадки, поросшей горным мхом, С одной стороны над площадкой возвышалась гора, с другой — была пропасть. Над краем пропасти навис большой валун.
Они сложили свою ношу. Лин подошла к валуну и заглянула вниз.
— Далеко мы забрались, — сказала она.
Федор подошел и встал рядом.
— Знаете, о чем я подумала? — произнесла Лин, глядя на скалы, по пояс погруженные в туман. — Горы, как люди. У каждой свой характер, свой норов. Вот эта — угрюмая… Видите, как нахмурилась? А вот та, рядом, наоборот, так и лучится добродушием. Правда?
Федор что-то ответил. Он смотрел на Лин, не очень вникая в смысл ее слов.
— Вереск! — воскликнула Лин, переведя взгляд. — Высоко забрался.
Внизу, на почти отвесном склоне, серебрился маленький одинокий кустик.
— Живучий! — сказала Лин.
Она нагнулась, пытаясь дотянуться до кустика. Оставался пустяк — какой-нибудь десяток сантиметров. Лин ухватилась за острый край скалы и в тот же миг поскользнулась, потеряв равновесие. Федор успел схватить ее за руку. Валун, задетый им, сорвался, увлекая за собой в пропасть целый поток мелких камней.
Еще не веря своему спасению, Лин виновато улыбнулась Федору. Улыбка перешла в гримасу боли. Лин разжала руку, сжатую в кулак. Ладонь пересекала глубокая рана.
— Это когда я схватилась за край скалы, — тихо сказала девушка.
Федор перевязал порез своей майкой, предварительно разорвав ее на узкие полосы.
Снизу доносился затихающий гул обвала.
Они сели рядом на гранитный обломок. Лин посерьезнела, может быть, просто устала.
— Больно? — спросил Федор.
Она кивнула, затем сорвала травинку и принялась жевать.
Вровень с площадкой величаво проплыл орел. Не обращая внимания на непрошеных гостей, он сделал круг, затем, высмотрев что-то внизу, камнем ринулся в пропасть.