Служба на спасательной базе пришлась Вану по душе. Его натура требовала действия, движения, а всего этого у спасателей было с избытком.
Однажды Ван дежурил. Шло время, вызовов не было, сигналы бедствия не поступали, и Ван задремал. Проснулся он, словно от толчка. На пульте лукаво подмаргивал красный глазок. В наушниках стоял комариный писк, который, собственно говоря, и вывел его из состояния легкого забытья.
Ван мигом стряхнул зевоту и по видеофону доложил начальнику спасательной станции о полученных сигналах.
Северное полушарие Марса отличается, как известно, крайне неустойчивым, капризным климатом. Среди лета вдруг может пойти сухой град величиной с кулак или ливень, в минуту образующий бурные потоки, которые все смывают на своем пути. А о страшных песчаных бурях, снискавших дурную славу по всей Солнечной системе, и говорить нечего.
В последние годы на Марсе велись большие инженерные работы: на побережье строился современный океанский порт, возводился новый космодром, закладывались многоэтажные ангары для орнитоптеров — основного вида транспорта на Марсе. Машины на воздушной подушке здесь не привились из-за песков пустыни, которые склонны при любом ветерке подниматься в воздух, образуя смерчи.
Начальник спасательной станции велел Вану уточнить координаты бедствия и немедленно вылетать.
Через несколько минут после получения сигналов орнитоптер взмыл с одного из эллингов базы в красноватое марсианское небо. Машину вел Ван. Здесь же в кабине находился остальной экипаж орнитоптера — Карбенко и Энквен. Все время улавливая сигналы бедствия, они прокладывали курс.
В нормальных условиях биопередатчик Вана молчал. Он начинал испускать сигналы лишь в том случае, если его слегка сдавливали, что и делал человек, который попадал в беду. С новой конструкцией Вану пришлось повозиться, но в условиях Марса она оправдывала всегда.
Машина набирала высоту. Внизу промелькнули немногочисленные строения базы, потом потянулась изжелта-красная однообразная пустыня. Нескончаемые барханы проплывали один за другим, похожие на вдруг окаменевшие волны моря. Косые лучи заходящего солнца скользили по верхушкам барханов.
— Красотища! — сказал Владимир. Хотя прошло уже два месяца, он не переставал восхищаться на Марсе абсолютно всем.
Изредка вдоль круглых иллюминаторов машины мелькало какое-то подобие тени и спустя некоторое время слышался глухой звук, похожий на удар палкой по днищу пустой бочки. Это проносились небольшие летучие существа, издревле населяющие Марс. Первые земляне, прибывшие на Марс, назвали их почему-то нырками.
— Володя, сейчас не время шутить! — раздраженно воскликнул Ван, когда Карбенко продиктовал ему очередную порцию цифр, связанных с курсом.
— О чем ты, Ван? — с недоумением спросил Владимир.
— Вместо координат бедствия ты подсунул мне координаты… нашего орнитоптера. Проснись!
— Все расчеты проверяет Энквен, — сказал Карбенко. Робот невозмутимо молчал.
— Ловко! Выходит, что это я даю сигналы бедствия? — возмутился Ван. — Вот что, займись наблюдением. Расчетом курса пусть занимается один Энквен.
Через несколько минут курс машины пришлось резко менять: координаты бедствия, если верить расшифровке сигналов, которую произвел робот, изменились, и, намного. Такого в практике новоиспеченных спасателей еще не случалось. Да и в рассказах старожилов базы такого случая не встречалось.
Неужели Энквен ошибается в расчетах?.. Энквен, будущий первый помощник капитана «Пиона»?
— Странно, очень странно, — пробормотал Ван, вглядываясь в стереокарту. — Координаты лежат на местности, где не ведутся и никогда не велись работы.
— Да, отсюда добрых две сотни километров до ближайшей стройки, — уточнил Владимир. — Разве что геологи…
— Марсологи, — поправил Ван.
— Вот именно. Может быть, изыскатели…
— Не может быть там изыскателей, — неожиданно произнес Энквен. — Опасная зона, повышенная радиация.
Владимир пожал плечами.
— Что же означает эта свистопляска с координатами? — спросил он.
— Прибудем — увидим, — сказал Ван.
Орнитоптер скользнул вниз, неподвижно застыв на расстоянии метра от почвы. Его огромные перепончатые крылья теперь лишь слабо покачивались, поддерживая машину в воздухе на заданном уровне.
Наскоро натянув противорадиационные скафандры, Ван и Владимир спрыгнули на красный песок. Следом выскочил Энквен.
Владимир осмотрелся.
— Где-то здесь, — сказал он.
— Включи сирену, Энквен, — велел Ван.
Высокий переливчатый звук разнесся далеко вокруг, многократно повторенный пустынным эхом.
Сирена умолкла, никто на нее не откликнулся.
Они тщательно обыскали местность, но это не дало никаких результатов.
— Я уверен в одном, — сказал Владимир. — Пеленгатор не мог ошибиться.
— Энквен тоже не мог ошибиться, — добавил Ван, подходя к орнитоптеру.
Радировав результаты поиска на базу, они поднялись в воздух. Энквен решил еще раз проверить координаты бедствия. На сей раз сигналы исходили из точки, отстоящей от места, которое они только что покинули, километров на пятнадцать. Источник сигналов был прежний…
Спасатели исследовали новый пункт — тот же успех. Так повторилось еще два раза.
Уже давно наступила неверная марсианская ночь, озаряемая попеременно двумя светящимися искусственными спутниками. Ван и Владимир измучились и изнервничались, но они ни за что не отказались бы от поисков. Что касается Энквена, то он сохранял обычную невозмутимость.
Наступил тревожный рассвет, и таинственный источник сигналов бедствия оказался в новой точке. Когда Энквен сообщил координаты, Ван, не говоря ни слова, развернул машину в воздухе на 180 o и лег на другой курс. На сей раз передатчик сигналил откуда-то из гор Митчела.
— Далеко забрались. Южный полюс недалеко… — пробормотал Владимир.
— Как может человек совершать такие быстрые броски? — спросил Ван, ни к кому не обращаясь.
— Может быть, его схватил какой-то неведомый зверь? — высказал предположение Владимир. Ван покосился на него: лицо вроде серьезное.
— Люди на Марсе сравнительно недавно, — продолжал Владимир, — и многое здесь еще не изведано и не понятно.
— Эти звери жили здесь до того, как на Марс ступила нога человека, — сказал Ван.
— А потом? — спросил Владимир.
— Потом фантасты переселили их подальше, к окраинам Солнечной системы.
Машина шла на полной скорости. Кое-где пески были покрыты зарослями эрцеллы, которая успешно боролась с пустыней. Показались горные отроги.
— Здесь! — сказал Энквен твердо.
Уже ни на что не надеясь, Ван посадил орнитоптер. Площадка, окруженная скалами, была пустынна.
— Хотел бы я видеть этого шутника! — вырвалось у Владимира.
Было темно, Ван возился с прожектором, который не включался.
— Там, — сказал Энквен, подойдя к черному провалу, контуры которого люди смутно угадывали в темноте.
Ван включил наконец прожектор и направил световой луч в пропасть. На дне ее двигалось какое-то существо, похожее на осьминога. Оно все время пыталось улизнуть в сторону, в спасительную тьму, но Ван, ловко орудуя прожектором, не выпускал осьминога из поля зрения.
— Тут кто-то говорил насчет чудищ, которых на Марсе нет… — бросил Владимир, посмотрев на Вана. Ван промолчал. Он оглядел дно пропасти — человека, который бы терпел бедствие, там не было. Следовало принять какое-то решение.
— Энквен! — сказал Ван.
— Слушаю, — ответил робот.
— Спустись вниз, схвати осьминога, нейтрализуй его и доставь сюда, — приказал Ван.
— Это не осьминог, — начал Энквен. — Согласно классификации Брэма…
— Выполняй приказ, — перебил Ван.
Прыгая с камня на камень, робот приблизился к врагу. Как знать, быть может, Энквену припомнился давний его поединок с электрическим скатом на дне Атлантики? Приобретенный тогда опыт мог сейчас во всяком случае пригодиться. Увидев приближающегося бесстрашно робота, существо сделало новую попытку улизнуть, Однако бежать было некуда: сверху била ослепляющая струя. Едва Энквен приблизился к осьминогу, последний выпустил ему навстречу струйки фосфоресцирующей жидкости. Робот пошатнулся (видимо, жидкость подействовала на двигательный центр), но храбро продолжал наступать. Приблизившись наконец к осьминогу, Энквен одной рукой схватил извивающееся щупальце, а другой впрыснул дозу парализующей жидкости прямо в жарко пульсирующий комок…
— На что нам эта тварь? — спросил Владимир.
Ван не ответил.
Вскоре Энквен, таща неподвижного осьминога, щупальца которого волочились по камням, вынырнул из пропасти.
— Приказ выполнен, — сказал робот, бросая тушу к ногам Вана.
— Есть у меня одна идейка, — сказал Ван и натянул защитные перчатки, затем вооружился ножом и приступил к вскрытию осьминога. Энквен придерживал чудище, а Владимир присвечивал прожекторным лучом.
Жесткое мясо фиолетового цвета было густо пронизано тонкими белыми нитями, прочными, как сталь, и дело подвигалось туго. Когда скальпель вскрыл продолговатый пузырь, на гранит пролилась небольшая лужица темно-фиолетовой жидкости. Камень задымился.
— Не хотел бы я выпить такого молочка, — негромко пробормотал Владимир.
А Ван все копался во внутренностях осьминога. Наконец он с торжествующим криком поднялся с колен. В руке его блеснул пестрый шарик биопередатчика.
— Видишь, Володя, как просто, — сказал Ван, впервые за все время улыбнувшись.
— Но как же так… — растерянно произнес Владимир. — Ведь мы получали сигналы из пустыни…
— А вот, — Энквен тронул шестипалой рукой труп нырка.
— Ты прав, Энквен, — сказал Ван и, повернувшись к Владимиру, пояснил:
— Я читал, что нырки очень любят таскать пестрые предметы. Совсем как наши земные сороки. Где-то он сглотнул передатчик (очевидно, утащил из жилья), а затем отправился в пустыню, на охоту. Ну, остальное понятно.
— Да, помотались мы, — задумчиво произнес Владимир и покачал головой.