Я еще помнила того ублюдка, который чуть нас не подбил на выходе из атмосферы, до сих пор вздрагивали от отдачи «печати» пальцы, помнила бойню на «Аллее Обреченных», бешеные тени «Куба». Это все было страшно, и все — зря. Да, понятно, что даже намекни придурок на свою особенность, его бы вытащили из камеры и учинили разбор на органы. Все я понимала: не мог он вслух настаивать на возможности выжить в изнанке, но все же это было, мать вашу, чертовски обидно.
— А когда я должен был тебе рассказать?!
— Да еще на корабле! На борту еще! Почему я не в курсе, что ты «посеребренный»?
— А кто ты вообще такая, что я…
Хрясь. Это тебе за правду, обормот. Челюсть я ему не выбила, но ахнуло знатно.
«Кто я такая». Ну надо же!
— М-м-м… Я тут прошу прощения…
Уж не знаю, от чего нас спасло появление милой докторши, но медотсек кому-то из нас точно бы понадобился. Или ему из-за травм, или мне из-за инсульта. А еще доктор Мария Карпцова хорошо объединяет людей, потому что на худенькую мертво-живую личность и Дональд, и я смотрели с одинаковым подозрением.
Черт, у нас корабль с определенной специализацией намечается: сначала Лиминаль, теперь вот этот фрукт.
— П-позвольте, угадаю. Хотите п-поговорить.
Голос у него был так себе. Разговор — он ведь челюстью разговаривается.
Карпцова развела руками:
— И это тоже. Хотела сказать, что показатели Лиминали в норме.
— Спасибо, — кивнул Дональд.
Я в сторонке перевела дух и пока что наблюдала.
— П-почему вы выжили?
Мария изобразила симпатичную грустную улыбку:
— Э-э-э, Дональд. Давайте продолжим где-нибудь в более…
— А если лицо попроще? — предложила я.
С вот такими лучше построже. Лучше сразу ее спровоцировать, а то мало ли: клейнод Гончей ее не берет, кто знает, что она еще умеет?
ДокторМария выглядела искренне расстроенной моим тоном.
— Я д-думаю, нам всем есть, что сказать, — пробурчал Дональд, поднимая руку. — Идемте в м-медотсек.
Мне это все ужас как не понравилось. Очевидно, подразумевается, что стриптиз будем изображать всей толпой, и таким вот нехитрым приемом тимбилдинга будет принято решение, а не выкинуть ли кое-кого в воздушный шлюз.
Мария посмотрела на Дональда, посмотрела на меня и вдруг икнула.
В медотсеке было зверски холодно, видимо, из-за Лиминали, которая сидела, до ушей закутанная в климатический плед, и хрустела белковыми галетами. На пледе уже собралась наледь, но выглядело это невыносимо мило: алый взгляд, тонкая косичка поверх инея и пара крошек на ткани. Эти самые белковые галеты в космоходке мне нравились ровно до тех пор, пока я не узнала, что старшекурсницы называют их «сушеным минетом». Вкусовое сравнение, конечно, было сомнительной точности, но осадок, как говорится, остался.
Я снова посмотрела на деликатно жующее супероружие, и градус умиления немного снизился. «Вот и славно».
— П-поскольку вы новенькая, д-доктор Карпцова, с вас и начнем, — сказал Дональд.
— А с чего именно начать? — смущенно пробормотала докторша.
— С того, откуда и почему вы знаете Дональда, — сказала я.
Клейнод в сердце — это дико увлекательно, но если у нас на борту соглядатай и шпик, то лучше сразу это выяснить — и в вакуум его. В вечную, так сказать, пустоту.
Капитан против моего вопроса не возражал. То ли счел, что инквизитору виднее, то ли и сам интересовался.
— А… Ну, тогда все равно придется с самого начала. Я работала на ЕгоМеча, и когда исчезла последняя Лиминаль, многие младшие сотрудники получили приказ… — Мария замялась и поправила челку. Я это тотчас же внесла в свой черненький блокнот. Запомним. — Нас под легендой беглецов отправляли по всей галактике.
— А н-на самом деле?
— На самом деле мы должны были осесть и пустить слух о том, что мы из проектов канцлера.
— То есть правдивый слух, — подсказала я.
— Частично, — кивнула Мария. — На самом деле никто из нас не сбегал, разумеется. Мы должны были ждать, пока к нам не обратится кто-то с вопросами о Лиминали.
— Кто-то или конкретно Дональд?
В медотсеке стало еще холоднее, и я, скрипя шеей, повернулась на голос. Рея, неотрывно глядя на докторшу, вытащила из-под пледа руку и согнутым пальцем убрала с губ крошки. Губы были синеватыми, а с пледа посыпался снег.
— М-м-м… Именно «кто-то», гос… Рея. Мне, по крайней мере, имен не сообщали, — тихо сказала Мария.
Она нервничала, отвечая Лиминали, а еще я уловила нотки подобострастия — и это помимо оборванного, но вполне узнаваемого обращения «госпожа». Занятно все там у них было, надо бы расспросить на досуге, если пройдет проверку на вшивость.
— Так вот. НаХ67 я довольно быстро освоилась и начала собирать информацию. Решила выслужиться, дура.
Дура, так и запишем.
— И? — поторопила я. Пауза была вроде как не наигранной, но какой-то… Мелодраматичной, что ли. Сама решу, милочка, когда начать тебя жалеть.
— Мнемоблокаторы я сняла просто из любопытства. Потом добавилась еще информация… В конце концов я поняла, что меня убьют.
Мария снова икнула, пробормотала извинения и замолчала. Черт. Она и впрямь выглядит несчастной, и как будто бы не врет.
— Я стала одержима бегством. Все время этот взгляд на затылке, чувство слежки, — она хихикнула. — Три раза начальника охраны сменила. И постепенно уверялась, что, когда придет тот самый человек за информацией о Лиминали, — это будет мой шанс. Так что я удлинила ниточки, если можно так сказать.
— Сами п-принялись искать?
— Да. И нашла.
Я искоса посмотрела на Дональда. Вот тебе и прикрытие, болван, вот тебе и легенда. Интересно, где же он еще наследил своими поисками чудо-доктора? Это я так, чисто для общего развития, чтобы в тот сектор космоса больше не сунуться.
— Что вы обо м-мне знаете?
Мария снова потеребила челку.
— Имя. Название корабля. Внешность. Все, вроде бы.
И в самом деле — все. В смысле, не врет, что не так уж плохо. Несколько часов копания в логических схемах — и идентификаторы и метки корабля будут изменены. Дональду физиономию так просто не поправишь, но это уже меньшее зло.
— Ну, и самое вкусное, — сказала я поощрительным тоном.
Карпцова поморщилась:
— Про мою лжеохранницу?
— Нет. Зачем нас надо было вырубать, чтобы закачать Дональду нужную информацию?
Мария в который раз смутилась. Это начинало доставать, и поневоле я задалась вопросом, как же эта личность выглядит, когда ей приходится осматривать пациентов и произносить все эти «раздевайтесь».
— Я стазировала вас обоих, чтобы… Ну, чтобы изложить свою точку зрения, а потом уже выслушать вас. Мало ли как бы вы отнеслись…
Как она там сказала: дура, да?
— Цену своих услуг вы тоже только обездвиженным пациентам называли?
Карпцова вздохнула и с надеждой посмотрела на Дональда. Пересекаться взглядами с Лиминалью она, видимо, избегала, что в ярком свете медотсека выглядело очень потешно.
— П-понятно, — вздохнул Дональд. — И главное. Как вы в-выжили?
— Ну, я давно узнала, что ко мне подослали кого-то из Черного трибунала, поэтому позаботилась о том, чтобы избежать их казни.
«Избежать?» Мария определенно была большим оригиналом. Нет, конечно, если жертва не сопротивляется, то Гончие чертовски предсказуемы, но как избежать удара клейнодом в сердце?
— Я тайно модифицировала себя.
Хах, да ладно. Хотя если она врач, да еще и высокой квалификации…
— Кардиоредирекция — вот как я это назвала, — меланхолично сообщила доктор Мария. — Пришлось перекроить диафрагму, немного — кишечник, изменить малый круг кровообращения, а псевдосердечную сумку…
— Короче.
Мне вдруг стало противно: в общих чертах представилась механика процесса. Почти наверняка она засунула в грудь капсулу с симулеталем, так что после любой раны «в сердце» никто, кроме боевого энергетика, не смог бы определить, что милая докторша пережила казнь. Дальше дело техники: или регенерирующий механизм, или наномашины, или гелевый конструкт — не помню я, короче, что там на Х67 можно достать.
Но, мать вашу, передвинуть себе сердце? Та еще аферистка. И извращенка. И дура.
Зато живая, ага.
— И где у вас теперь сердце, Мария?
Вместо ответа докторша указала куда-то пониже солнечного сплетения. Ясно, в кишки завернула. Отлично. В мире, где люди пришивают себя к звездолетам, бывает и не такое, но все же, черт, я консервативна.
— П-понятно, — у Дональда тоже оказалось живое воображение. — П-прежде, чем мы вам расскажем о себе, н-надо определиться, кто вы нам.
Занятно. Минут десять назад орал в духе «а ты кто такая?», а теперь вдруг он сам, Лиминаль и примкнувшая к ним я чиним всей толпой суд над новенькой. Встать в позу, что ли?
— Я хотела улететь — и улетела, — твердо сказала Мария, отбрасывая челку с лица. — Если можно, я бы осталась с вами.
Предсказуемо и довольно нагло. Я даже теряюсь, что бы такое ответить.
— Послушайте, доктор. Давайте предположим, что вы нам рассказали правду, — начала я. Карпцова кивнула, подтверждая: мол, святая правда. — Да, так вот. Вы врач. Человек полезный: тонкая настройка лечебных киберов, опыт, прочие качества…
— Еще доктор м-много знает о Рее, — вставил Дональд, и я поморщилась: без сопливых разберусь. Я тебе еще твою скрытность припомню.
— Ну да, ну да. Значит, берем мы вас с собой. И однажды просыпаемся мертвыми из-за того, что накануне съели последнюю порцию семикомпонентного яда. Старваксаса, например, или димиллитоксина…
Я внимательно следила за лицом Карпцовой. На названия она реагировала, а вот на смысл — нет. Странная подавленная реакция, пока не ясно. Ну и ладно, у меня еще есть.
— …Лиминаль просыпается, пытается выйти, чтобы надавать на прощание убийце капитана, ан нет — не получается. А все почему? Потому что доктор Мария хорошо разбирается в физиологии гвардейцев канцлера!
Я развалилась в кресле и красиво жестикулировала. Лицом бы еще сыграть, да лень.