– Кто?
– По нашим сведениям – англичане. Ими задействованы остатки недобитых немецких прихвостней, которые ещё кое-где скрываются. Активированы уцелевшие немецкие агенты, которые были внедрены в наши органы власти и даже в систему правоохранительных органов! И я хочу особо подчеркнуть, что противник располагает сведениями о наших людях. Весьма достоверными, включая оперативную информацию МВД.
– Вы можете это доказать? – нахмурился хозяин серьёзного кабинета. Он не носил военной формы, но властью обладал нешуточной – от его слова зависело очень многое. И именно поэтому генерал сидел сейчас в этом кабинете, а не у непосредственного руководства. Решения, которое будет здесь принято, может повлечь существенные изменения в работе большого количества людей и самых разных организаций, поэтому собеседник эмгэбешника внимательно анализировал не только содержание ответов, но и поведение отвечающего. Пока оно ему нравилось – человек явно в курсе дела и ведёт себя уверенно. Чувствуется опыт… с таким можно иметь дело.
– Могу, – кивнул гость. – Желаете ознакомиться?
– Не надо… Я вам и так верю. То есть утечка произошла на достаточно серьёзном уровне?
– Полагаю, да.
– Ваши предложения, генерал?
– Форсировать операцию. Разрешить нашим оперативникам более тесный контакт с бандитами и ворами. Включая участие в совместных с ними мероприятиях. Понимаю, что это, мягко сказать, неправильно… но иначе они никогда не станут там до конца своими. И не смогут приблизиться к тем, кто координирует все действия преступного мира. В противном случае на это уйдёт много времени, которым мы сейчас не располагаем.
Хозяин кабинета внимательно посмотрел на докладчика.
– И вы хотите сказать, что ваши люди будут принимать участие в совершении преступлений? Убивать наших мирных граждан? Стрелять в сотрудников милиции и солдат?
– Подобного развития событий мы постараемся не допустить. Но вот какие-то кражи и хищения… возможно, грабежи…
– Это не так страшно. Впрочем… считайте, генерал, что мы с вами на войне. А там всякое случается.
– Я вас понял.
– Можете быть свободны. Обращайтесь лично ко мне в любое время! Поняли? В любое. О ходе операции докладывать ежедневно!
– И что из всего этого следует? – Гальченко отставил в сторону недопитый стакан с чаем.
– Вам фактически дали карт-бланш на любые действия, – полковник Чернов, стоя у окна, разглядывал проходящих по улице.
– Так уж и на любые?
– На те, которые послужат выполнению главной задачи.
– Понятно. То есть группа из шести человек должна выиграть там, где спасовали куда как более серьёзные силы? Это я футбольными терминами выражаюсь, если что…
– Не знал, что вы поклонник этой игры! – удивился полковник.
– Терпеть не могу это английское изобретение. Кстати, вы в курсе, что кто-то из их королей данную игру в своё время запрещал?
– Правда?
– Да. Даже указ этот сохранился.
– Надо же… Впрочем, нам тут всем сейчас не до футбола. Его изобретатели, похоже, сидят за кулисами всей этой истории, – Чернов отошёл от окна и присел на диван. – Во всяком случае, все следы указывают на них.
– Ни разу не удивлён, – пожал плечами собеседник. – Тут игра идёт тонкая, почти неощутимая – немцы так не работают. Не их почерк. Так что склонен с вами согласиться.
– Ну, я тут с вами спорить не стану. Вы с ними в своё время бодались – вам и карты в руки. А почему, кстати, именно англичане? Тут ведь и американцы вполне могли руку приложить, так?
– Могли, – согласился Гальченко. – Но я же вам говорю – слишком тонко! Нигде ничей нос не высунулся ни разу, ни слова, ни полслова – сразу и не почуешь!
– И всё же?
– Кто, скажите на милость, мог оперативно пробить архивы французской сюртэ насиональ?
– То есть? – удивился полковник.
– Пару дней назад в разговоре со мной один из воров упомянул деда Мишу. Мол, он же мастер стены прошибать да заборы сносить – что б его в нашем деле не использовать?
– И что?
– Откуда у них эта информация? Легенду-то мы с ним вместе разрабатывали! Что здесь слить, а что за кордон отправить – всё подробно расписали. Не раз и не два отрепетировали и наизусть заучили, чтобы не лохануться где-нибудь в разговоре.
Чернов нахмурился и, вытащив из кармана блокнот, что-то туда записал.
– Продолжайте…
– Информация о том, что Сиротин – мастер по проделыванию проходов и проломов в СССР никому не озвучивалась. Подрывник – да. Но, согласитесь, в общепринятом понятии это несколько более обширная деятельность, нежели просто снос препятствий.
– И вы хотите сказать…
– Что сведения об этой его специализации были внедрены именно в архивы французской полиции – и только туда. Кое-что досталось и полякам… но сущие мелочи, по легенде, он там работал мало, больше в самой Франции и её колониях.
– То есть, если я вас правильно понял, вы изначально были уверены в том, что здесь работает кто-то из разведки капиталистических стран? – полковник весь обратился в слух. – И никому об этом не сказали?!
– Вам первому и сказал – помните наш первый разговор? Я тогда усомнился в том, что обычные воры могли выстроить столь сложную и долгоиграющую комбинацию по выходу на объекты операции. Им это совершенно не свойственно, они настолько далеко не заглядывают. Это ворам попросту не нужно. Не забывайте – ведь именно я планировал многие подобные операции в Европе! И ни разу не прокололся, между прочим!
– То есть допустить существование мастера аналогичного уровня здесь…
– Не могу, – кивнул Гальченко. – Такой человек здесь избыточен, ему просто не найдётся соответствующей задачи. Жрать, извините за банальность, он что будет? Планировать многоходовку по ограблению продуктового ларька? Это здесь кому-то нужно? И без него прекрасно всё провернут…
– И поэтому англичане…
– Не обязательно.
– Что-то я вас не понимаю! – приподнял бровь полковник.
– Наши тоже вполне могут быть. Подобных спецов и у нас предостаточно. Уж что-что, а сымитировать почерк «джентльменов» они вполне способны. Немцы – нет, там стиль мышления другой. Они более прямолинейны, если хотите.
– То есть вы и такую возможность допускаете?
– Я допускаю всё! Увы, предатели и в наших рядах встречаются…
Чернов хмыкнул.
– У вас повсюду такие якоря расставлены?
– Естественно, – пожал плечами собеседник. – Какой у нас была изначальная установка? «Действуем, как во вражеском тылу!» Так и работаем… Но пока прозвучал звоночек только из Франции, ну и от нашей милиции кое-что утекло… впрочем, последним фактом я не удивлён. Туда сейчас пришло очень много новых людей, фронтовиков, которые, положа руку на сердце, не сильны в оперативном мастерстве. Правда, в плане физического противоборства с бандами – совсем другой коленкор! Тут они их через колено гнут! Боевой опыт – штука крайне серьёзная!
Полковник усмехнулся ещё раз.
– Ну да… особенно вспоминая вашу операцию на вокзале… Мне, кстати, по этому поводу выказали недовольство – и серьёзное!
– Потерпят! Не ради славы или выпендрежки работаем – для дела! Нам авторитет среди воров зарабатывать надо, а времени на это нет, – отмахнулся Гальченко. – Людей надо лучше готовить. Впрочем, я ровно то же самое берусь провернуть и в любой другой организации. Согласитесь, уровень подготовки наших сотрудников существенно превосходит то, чему учат в других местах. Хотя я и отдаю должное нашим, так сказать, конкурентам – они многому научились за годы войны!
– А эта ваша троица… Каковы планы по их дальнейшему использованию?
– Нормальные парни, с головой. Их поднатаскать – вполне работать смогут. Не самостоятельно пока, но и это не за горами. Ребята через многое прошли, это дорогого стоит. Алмазы в своём роде, но ещё нешлифованные.
Чернов на некоторое время замолчал, машинально помешивая чай в стакане.
– Вот что я тебе скажу, Александр Иванович… тут такая штука получатся… Словом, операция наша оказалась крайне важной. До такой степени, что ею заинтересовались наверху. Совсем наверху, понимаешь?
– Серьёзно, – кивнул подполковник. – Догадываюсь даже почему. И не здесь этот интерес – не во внутренних делах. Не для министерства финансов стараемся, тут другое ведомство главный интересант…
– Ну, догадки эти лучше при себе пока держать. Но интерес оказался настолько велик, что мне недвусмысленно сказали следующее, – он отставил стакан в сторону. – Решим вопрос вовремя – следующее звание всем участникам. И ордена кому полагается. Твоим парням – полная реабилитация, снятие судимости и офицерские погоны. Ну и по совокупности – кто что заслужил. Это уж ты сам напишешь.
– Это пряники, – Гальченко, казалось, даже не удивился. – Но ведь есть и кнут?
– Есть. Сам догадаешься какой, надо полагать. Не первый год работаем…
– Да уж… могу себе представить.
– Тут сейчас на орехи прилетело всем. Так даже аванс оказался весьма многообещающим. В общем, землю будут рыть так, что мало никому не покажется. И особо разбирать правых и виноватых не станут. А твоя… наша группа – на самом острие удара. Прилететь может с самой неожиданной стороны в любой момент. Даже в момент успешного окончания операции. Так что решением руководства операции присвоен наивысший уровень секретности. Сам должен понимать, с какого бодуна такие решения принимают.
Подполковник плеснул себе заварки и, взболтнув пустым чайником, с сожалением отставил его в сторону.
– Времени, как я понимаю, совсем никакого нет?
– Нет.
– В таком разе я свои операции ни с кем не согласовываю. Информирую в установленном порядке, как и положено, но разрешения не жду.
– Принимается. Это уж я на себя возьму. Гохран, надеюсь, штурмом брать не соберешься?
– А надо?
Чернов усмехнулся.
– Думаю, без этого мы уж как-нибудь проживём…