Поэтому Петя Бецкой легко проник в окно, даже не запачкав школьного костюмчика. Он походил по пустым комнатам, прислушиваясь и приглядываясь, но не нашел ничего интересного, кроме дивана, набитого ватой. Удивительно, но ему хватило сил подтащить диван к дырке в стене. Уже тогда он разводил огонь не наугад. Дырка в стене должна была сыграть роль дымохода. Петя знал, что огонь гаснет без воздуха. Он разорвал обшивку и убедился, что в диване не только вата, но и солома. Там, где не хватало соломы, были воткнуты газетные жмякиши, а там, где не хватало газет, было просто пусто – еще одно доказательство нерадивости местных мастеров. Петя поджег диван, подождал, пока огонь разгорится, потом вылез наружу и стал ждать пожарную команду. Несмотря на обильный дым, пожарная команда не приехала. Несколько лиц не первой свежести выглянуло из окон второго этажа и нецензурно перемолвилось последними словами. Потом помолчало и снова перемолвилось – оказывается, те слова были еще предпоследними. Теи дело и кончилось. В тот раз Петя Бецкой пережил горькое разочарование и понял, что в любви бывают и горькие моменты.
Следующим вечером он принес с собой литровую банку керосина и проник в дом через ту же щель. Он разлил керосин по деревянному полу по возможности равномерно и поджег. В этот раз не было даже и дыма, но пожарная команда приехала, непонятно как узнав о происшествии. Команда состояла из трех больших машин с сиренами. Машины остановились посреди улицы и перегородили движение. Петя стоял и смотрел. Команда начала искать воду и старалась часа полтора. Воду, конечно, не нашли потому что в то время (да и сейчас) с водой часто бывали перебои.
Большой усатый пожарный вышел из машины и стал обьяснять толпе любопытных, что проводятся учения, что нужно научиться находить воду; потому что как только вода нужна, так ее сразу и нет; любопытные этому поверили но не разошлись, на всякий случай. «А ну ковыляйте отсюдова, а то щас стволы на вас разверну!» – пригрозил пожарный. Народ ушел, ропща. Петя остался. Он подошел к пожарному и стал распрашивать его о самом интересном, то есть о пожарах. Большому пожарному мальчик понравился и тот стал делиться информацией. В этот вечер Петя Бецкой узнал очень много нового и с тех пор больше не ошибался, поджигая дома. Нет ничего практичнее хорошей теории, – говорил классик с бородой.
После двух-трех удачных поджегов в разных местах города Петя так поверил в свои силы, что решил поджечь землю изнутри. На эту мысль его натолкнула фотография вулкана в газете. Петя взял лопату и отправился на пустырь. Там он стал копать яму, похожую на колодец, и копал ее три дня. В первый день никто не замечал его усилий, во второй – местные жители начали возмущаться на вякий случай: так, если что-нибудь произойдет, то никто не сможет сказать, что они не возмущались. На третий день двое бездельников стали давать советы. Генеральной идеей Пети было выкопать яму поглубже, до той глубины, где земля становится горячей, и поджечь оттуда. Но в конце третьего дня он нашел большую кость и только это спасло его от позора. Археологи признали в кости мизинец брахитозавра и, отобрав мизинец, подарили Пете новенький букварь. Брахитозавров и разных совсем непонятных зверей раньше в тех местах водилось множество – богата была земля.
О находке гениального мальчика сообщила газета и даже спросила:
– Как тебе это удалось?
– Я всегда хотел принести пользу родной стране, – ответил Петя.
(Еще одна национальная черта)
Правда, позже мизинец брахитозавра оказался коровьей лопаткой; так заявили археологи из столицы. Но местные археологи не согласились с этим выводом и организовали комиссию. Споры по поводу таинственной находки ведутся до сих пор.
Года на три или четыре Петя Бецкой прекратил свою деятельность, отчасти из-за стыда, вызванного неудачей, отчасти, из-за новых проблем, вызванных половой зрелостью.
Следующий удачный поджог он совершил в возрасте примерно тринадцати лет, устав от учебы, безделья и женского внимания.
Нужно сказать, что Петя Бецкой был необыкновенной личностью – с огоньком в глазах, словах и кончиках пальцев. Девочки не давали ему проходу.
Одной майской ночью, во время фейерверка, который местные жители устраивали тогда с завидной регулярностью, он прогуливался в скверике. Огни вспыхивали в небе и отражались в вялотекущей маслянистой реке. Пахло цветами и парфюмерией.
Петя спустился по ступенькам к лодочной станции, влез в лодку и стал мечтать. В то время он любил помечтать в одиночестве. Из лодки его выгнал служитель станции, молодой парень лет двадцати. Выгнав Петю, служитель привел в лодку девушку и занялся с ней неслышной беседой или чем-то вроде того. Петя Бецкой был оскорблен – еще никогда с ним не обходились столь бесцеремонно. Дверь домика лодочной станции оставалась открытой. Петя вошел и притаился в темноте. Сквозь большие окна вспыхивали цветные одуванчики фейерверка. В руках у Пети было сломанное весло. Минут через пять молодой служитель вернулся и принялся искать мотор для лодки.
– Я здесь, – сказал Петя.
– Кто? – удивился служитель и не успел вскинуть фонарик.
Потом Петя вылил бензин из бака. Он работал быстро и профессионально. Оставалось только чиркнуть спичкой.
– Ауу! – подала голос заскучавшая девушка, – долго еще?
– Только минутку, – ответил Петя.
Девушка удивилась, вышла из лодки и пошла к домику.
– А где же Толя? – спросила она.
– Лежит за дверью, – ответил Петя.
– А что случилось?
– Получил веслом. Старые счеты. Это наши мужские дела.
– Да так ему и надо, – сказала девушка, – пошли погуляем, я гулять хочу.
Петя вытащил служителя за двери и сделал все что нужно внутри.
Девушка тоже пыталась войти в домик, она была мягкой и громкодышащей. Большие девушки почему-то очень любят тринадцатилетних мальчиков с огоньками. Петя взял ее за руку и повел прочь. Девушка послушно пошла. Ровно через пять минут домик взорвался. Конечно, он не по-настоящему взорвался, а только надулся огнем и выстрелил стеклами, но Петя был горд.
– Что там такое? – спросила девушка.
– Я взорвал станцию, – ответил Петя.
– Ты большой негодяй.
– Не большой, а великий.
Они погуляли по скверику до самой до полночи и большая девушка вполне оценила петины огоньки в глазах, словах, и в кончиках пальцев. Потом девушка проводила его домой, как старшая. Всю дорогу они занимались неслышной беседой.
Пожарная машина приехала только под утро, для галочки, отметилась и убралась восвояси.
Следующие свои поджоги Бецкой совершал из удовольствия, близкого к эстетическому. В тех краях любят говорить: «хорошего – понемножку», почему-то считая, что если плохого много, то это хорошо. Хотя поджоги Бецкого были действительно хороши, он совершал их редко. Но пришло время и его заметили, как бывает со всеми настоящими мастерами. С этих пор Бецкой стал поджигать на заказ. У него появились деньги и чувство собственной полезности. Чувство же собственного достоинства у него было всегда. Так продолжалось несколько лет: пожары горели и летом, и зимой, и в ясную погоду, и в дождь. Летом власти объясняли пожары жарой, а зимой холодом, дескать, людям холодно, вот они и греются неосторрожными (два «р» – это от холода) способами.
В сухую погоду объясняли пожары сухой погодой, а в дожди – недавней сухой погодой. Если тебя никто не слушает, легко объяснить все что угодно.
Но однажды утром Бецкой брился в спальне.
И вот:
– В связи с установившейся в последнее время жаркой, с усиленным ветром погодой, населению области категорически запрещается входить или въезжать в сосновые леса, а так же разводить в них костры, – сказало радио.
Бецкой выглянул в окно: моросил дождь, устав за последние два дня. Жаркие и ветренные дни закончились неделю назад, но радио все равно передавало сообщение, противоречащее элементарной разумности. Как говорил кто-то из местных: «усердие превозмогает и рассудок». Впрочем, дело было не в этом, просто за минуту до того радио твердило о правах человека. О том, что теперь, к счастью, уже никто не будет их нарушать – нанарушались и хватит. И Бецкой подумал: а будет ли это соответствовать правам человека, если запретить людям вход в леса, которые являются их собственным, народным, достоянием? И не было ли достаточным просто запретить вход в леса, если для того чтобы развести огонь в лесу, нужно вначале в лес войти? и можно ли поджечь мокрый сосновый лес?
А Бецкой к тому времени стал настоящим профессионалом. Он умел поджечь все что угодно, даже поджег как-то на спор половинку силикатного кирпича и выиграл в этом споре старый велосипед. На велосипеде он иногда катался по утрам вдоль тихой набережной, где так и не отстроили лодочную станцию.
Еще Бецкой умел добывать огонь из чего угодно, ему не нужны были спички, зажигалки, увеличительные стекла или трущиеся палочки, как у дикарей. Он спорил и по этому поводу и тоже однажды выиграл велосипед, доказав, что может добыть огонь из пучка ваты и оловянного солдатика. Второй выигранный велосипед был большим, но трехколесным, поэтому Бецкой подарил его невероятно толстой женщине, жившей по соседству.
Женщина воспрянула духом и стала разьезжать по улицам, как слон на показ, – ходить она уже не могла из-за полноты.
И вот сейчас ему предлагался вызов: поджечь мокрый насквозь сосновый лес. За городом немало болот, болота обычно обрастают лесами, как места непригодные к сельхозработам. Во время дождей мелкие болотца разливаются и леса становятся труднопроходимыми из-за воды. Это осложняло задачу, но настоящего мастера трудные задачи обычно вдохновляют. Бецкой выбрал удобную одежду, взял сумочку для грибов, чтобы не привлекать внимания, и отправился в ближайший лес на электичке. В электричке ехали другие грибники: рядом на скамейке устроились два поэта, русский и украинский, они читали друг другу свои подражательские и заунывные стихи непомерной длины. Чуть дальше сидела румяная женщина, вычислявшая вслух свою зарплату. Зарплата была так мала, что женщина не боялась, что ее ограбя