Прямые ровные улицы привели паромобиль к городской стене. Перед воротами наблюдался сторожевой пост, но они на нем не задержались. Водитель показал стражникам какую-то бумагу, и их выпустили из города.
За городом начиналась кривая извилистая дорога, окруженная зеленью кустарников и деревьев. Даил, который никогда в жизни не покидал пределы города, зачарованно смотрел на лесной пейзаж, прильнув к боковому стеклу паромобиля.
Шофер усиленно крутил руль, молча давил на рычаги, стиснув зубы. Его лицо скрывали очки и тень от кепки, но было видно, что ему приходится тяжело. Дорога выжимала из него все силы. Охотник же сидел рядом с ним невозмутимый и серьезный. Не человек, а гранитный памятник.
Наконец подъем закончился, и они выехали на ровный отрезок дороги, который привел их к большому дому, огороженному высоким забором. На воротах их встречали трое охранников, вооруженных большими ружьями. Прямо не ружья, а ручные пушки какие-то. Водитель высунулся из окна и что-то прокричал им. Ветер отнес его слова в сторону, и Даил не смог их разобрать. Охранники расступились, один из них забежал в будку, после чего ворота открылись перед паромобилем.
Паромобиль проехал на территорию особняка и, сделав круг по подъездной дорожке, остановился перед парадным крыльцом. Последний в ровном ряду других машин. Все новые, сверкающие на солнце, числом двенадцать. Даил потрудился их пересчитать.
Первым покинул салон водитель и помог выйти сначала охотнику, затем ученику.
Даил считал, что обряд посвящения всего лишь формальность для узаконивания его положения ученика. Но когда увидел, куда его привезли, прежняя уверенность дала трещину.
Крис велел следовать за ним. Они поднялись по белой мраморной лестнице и вошли в дом. В холле их ждали двое монгов в строгих серых костюмах с мечами у пояса. При виде охотника они поклонились.
— Следуйте за мной, — сказал первый встречающий охотнику, развернулся и направился прочь, не обращая внимания, следует ли за ним гость.
Крис пошел за ним, даже не оглянувшись на мальчика.
Даил остался наедине со вторым встречающим. Он был высокий, с морщинистым страшным лицом и черными волосами, прореженными сединой. Жидкая бородка, которую и бородой-то назвать было нельзя, лишь прикрывала его подбородок. Улыбнувшись мальчику — его улыбка напоминала оскал хищника, собирающегося перекусить свежим мясом, — монг сказал коротко:
— Пойдем.
Длинными извилистыми коридорами он провел Даила в дальний конец дома, где оставил его одного в гостевой комнате. Из мебели тут были стол с большим зеркалом, платяной шкаф, два стула и диван. Когда дверь за монгом закрылась, Даил осторожно опустился на краешек дивана.
Ждать ему пришлось недолго. В комнату вошла красивая девушка лет двадцати, в облегающем платье, пышные черные волосы были сколоты на голове. В руках она держала стопку одежды.
— Раздевайся, — приказала она, улыбаясь.
Даил не пошевелился. Он зачарованно смотрел на нее, не зная что и делать. Раздеться в присутствии этой красавицы, с которой они не были знакомы, было для него невыполнимо.
— Стесняешься, глупышка, — усмехнулась она.
Сложив всю одежду на стол, она развернулась и, изящно покачивая бедрами, вышла из комнаты.
Даил тут же разворошил принесенные ему шмотки. Ничего интересного: серая неброская одежда, мало чем отличающаяся от того, в чем он приехал. Зачем менять шило на мыло? Но сказано — сделано.
Он поспешно переоделся, и стоило ему натянуть брюки и потуже затянуть ремень, как красавица вернулась. То ли она подсматривала, то ли почувствовала сквозь стену, что дело сделано.
Взяв его за руку, — кожа у нее была нежная и шелковистая, — она увлекла его за собой. Новый переход, на этот раз короткий, и они оказались на пороге новой залы.
Она остановилась и повернулась к нему. В ее глубоких черных глазах застыла тревога.
— Слушай меня внимательно. Все, что будет с тобой происходить там, происходит только в твоей голове. Ничего не бойся, и тогда все будет хорошо. Если ты чего-то испугаешься, то дашь шанс своему страху тебя сожрать. Запомни это. А когда все закончится, я буду ждать тебя здесь.
С этими словами красавица нахлобучила на голову Даила капюшон, открыла двери и втолкнула мальчика внутрь.
Двери захлопнулись, и кромешная темень объяла его со всех сторон. Здесь не было света. Он отсутствовал как понятие, как явление. Только мрак вокруг, жалящий в самое сердце. Тут же проснулось чувство безысходности. Почему-то ему показалось, что теперь он навеки обречен жить в этом темном мире. Даил сделал шаг назад, попробовал нащупать ручку двери, но ее не было. Голая ровная стена и никакого выхода.
«Кажется, я все-таки попал. А что, если меня не на посвящение привезли, а на какое-нибудь ритуальное жертвоприношение? В Светлом городе много разных черных культов», — пронеслась в голове мысль.
И от нее сделалось еще страшнее. Одновременно с этим жутко захотелось пить.
Внезапно в центре комнаты вспыхнул свет. Он словно бы родился в одной точке — там, где стоял маленький круглый стол с графином воды и стаканом. Даил недоверчиво посмотрел на него, сделал несколько неуверенных шагов.
А что если его специально испытывают? Откуда они знают, что он захотел пить? Подозрительно все это выглядело. Но он все же направился к столику. Обойдя его со всех сторон, он ничего не заметил странного, но пить неизвестную ему жидкость не стал. Хотя пить очень хотелось. Вдруг она отравлена.
Он отступил в сторону, покосился на кувшин с жадностью и страхом. И внезапно в нем родилась решимость. Он подошел к столику, налил себе стакан воды и залпом выпил его. До чего же вкусная была вода! Казалось, что он ничего вкуснее в жизни не пил.
Внезапно закружилась голова. Неужели вода все-таки отравлена? Но зачем кому-то его травить? Неужели Крис стал спасать его только ради того, чтобы убить при помощи яда в загородном подозрительном особняке? В это слабо верилось.
Головокружение прошло, одновременно с этим он обнаружил, что столика больше не было. Только пустой столб света, вырастающий в центре мрачного мироздания. Он понял, что должен оказаться внутри него, сделал шаг и оказался на свету.
Стоило ему оказаться внутри светового столба, у него родилось ощущение, что тысячи глаз пристально рассматривают его, взвешивают, оценивают, пытаются купить его и торгуются. От этого стало не по себе. Хотелось убежать и спрятаться.
Пространство вокруг заполнилось громогласным голосом.
— Начнем испытание! Право первого охотника.
Даил заозирался по сторонам, пытаясь найти, откуда идет голос. Но если до этого он плохо ориентировался в темноте, то теперь просто ослеп. Вообще ничего не видел, а строгий громкий голос, казалось, звучал отовсюду и ниоткуда.
«Похоже, он рождается прямо у меня в голове», — осознал Даил.
И кто этот первый охотник? Что у него за право?
Испугаться он не успел. Из небытия вырос еще один световой столб, в центре которого стоял исполинского роста монг в хламиде, подпоясанной грубой веревкой, его лицо скрывал капюшон, руки были скрыты рукавами.
Похоже, это и был первый охотник, которому доверено право первому испытывать ученика. Даил смело, с вызовом посмотрел на гиганта. Страх, который попытался овладеть им, куда-то делся, вместо него появилась решимость во что бы то ни стало выстоять, выдержать испытание и стать учеником охотника. Хотя Даил смутно представлял себе, кто такие охотники и чем они занимаются.
Глава 18Испытание
Гигант простер руки к Даилу и раскрыл ладони, словно звал к себе. Но мальчик не сдвинулся с места. Ничего хорошего от монга в капюшоне он не ждал. Похоже, посвящение вовсе не простой обряд, как ему казалось до этого.
Гигант скинул с головы капюшон и уставился на мальчика большими красными глазами. Казалось, в голове монга полыхает адский пожар, а глаза словно окна открывают вид на преисподнюю внутри него.
Пламя вспыхнуло повсюду. Даил не успел опомниться, как оказался посреди пылающей комнаты. Волна паники его захлестнула. Стало нестерпимо жарко, стало нечем дышать. Даил рванулся в сторону, но и там пламя. Оглянулся. Путь назад отрезан. Огонь был повсюду. От него не спрятаться, не скрыться. И куда-то пропал испытующий его гигант, словно и не было его вовсе.
Даил крутился на маленьком пятачке, куда не доставал огонь, не зная, что ему делать. Сбежать невозможно. Неужели он обречен? От этой страшной мысли волосы на голове вставали дыбом и дрожали коленки. Он не хотел умирать. Он слишком мало жил на земле, чтобы прощаться с жизнью. Он же еще даже не подружился с драконом! Об этом он мечтал всю жизнь. Нельзя же так!
Даил всмотрелся в полыхающее пространство. Огонь царствовал вокруг него. Такое ощущение, что он провалился на солнце. Но если это так, он должен был сгореть заживо, испариться в мгновение ока. Пусть даже пламя и не трогает его, но оно повсюду. Тут же температура должна быть запредельная! А ему жарко, но и только.
Утерев пот со лба, Даил уставился на огонь, словно надеялся его загипнотизировать. Ему показалось, что огонь живой. В нем было столько цветов и оттенков! Он струился, перетекал, видоизменялся. Если вначале он показался ему агрессивным, злым, то теперь, вглядываясь в сердце пламени, Даил видел, что это озорное дружелюбное существо, которое к тому же очень одиноко. Ему хочется с кем-нибудь поиграть, но во всем мире оно только одно такое. Больше никого нет.
Может, у него помутилось в голове. Может, от страха он забыл обо всем. Но Даил смело зашагал в огонь. Быть может, если бы в эту минуту он вспомнил, что это пламя, и на что оно способно, то вспыхнул бы в мгновение ока и превратился в горящую свечу. Но он не подумал об этом, и оказался спасен. Для него огонь предстал в образе рыжеволосого мальчишки, который отчаянно хочет поиграть в догонялки. И Даил бросился за ним, пытаясь догнать и остановить. Он мчался вперед что было сил. Не бежал, а летел. А рыжеволосый сорванец все время ускользал от него. Он был намного проворнее и сильнее, и ему это дико нравилось.