— Вы не правы, актриса в кадре должна быть аппетитной. — Ответил Шах.
— В таком случае все взгляды будут прикованы к актрисе, а не к гаджету.
— Но таким образом мы выступим против анарексичных девушек.
— Ах, вот где собака зарыта. Так вы за нормальный женский вес или привлекательные объемы? Или прикрываете второе первым?
— Именно так.
— Именно так что? Там было два варианта ответа.
— А меня устраивают оба.
— Шутите?
— Отчасти.
— Что ж вот так мы и утвердили ваши вкусовые предпочтения — от третьего до пятого размера. — Про себя удовлетворенно отметила, что я в них никоим образом не вписываюсь.
— На самом деле можно привыкнуть к любой груди. Но так как у меня руки большие…
— Объемы должны быть не маленькие? — я широко улыбалась.
— Скажем такими, чтобы умещались в ладони.
— Но вы засматривались на пятый. Если подумать то, какие должны быть кисти у правообладателя на этот размер?
Он лишь загадочно улыбнулся, скрывшись за чашкой с кофе.
Следующим этапом отбора были дети школьного возраста, а так же полутора и двухлетние малыши и их мамочки. Смотреть приходилось и тех и других, потому что превосходная игра ребенка на съемках могла усложниться вывертами родительницы. К счастью или к несчастью эмоциональных мам мы на кастинге не обнаружили. Быстро отобрали старшую группу. А затем, просмотрев не менее шестидесяти малышей, мы отложили портфолио самых раскованных в кадре с подходящими для роли мамами (если ребенок не согласится пойти к одному из актеров), и тех, кто не плакал, когда ассистентка брала их на руки.
Так прошло еще три часа. Голодная и уставшая я сидела в кресле, отрешенно наблюдая за тем, как группа Шаха собирается. В это время одна из мамочек, которая на кастинг привела сына лет восьми, оживленно беседовала с Анабель. Удерживая при этом на руках второго ребенка возрастом до года. Они говорили уже минут пять поэтому, когда ассистентка предложила девушке что-то записать, та освободила руки, посадив девочку на барную стойку. То что ребенок пополз в противоположную от мамы сторону можно было предвидеть, а то что Анабель и мамаша рискнут отойди от стойки — нет.
Не знаю, как успела преодолеть эти пять метров, но поймала малышку на подлете к полу. Мое падение на колени и детский смех счастливо не разбившейся кнопки привлек внимание заболтавшихся.
Встревоженный лепет француженки я не поняла, но попросила позволить еще подержать ребенка:
— Дайте мне ее еще чуточку потискать, давно детей не держала на руках, но очень хочется. — Мамочка успокоилась, как только услышала, что ей перевела ассистентка.
— Как зовут чудо мелкое? — поинтересовалась через Анабель.
— Жасмин.
— О, какая лапочка, ты смотри на эту улыбашку, — подняла малышку в белом платьице над головой. — А что мы уже умеем говорить. А ну-ка? Скажи что-нибудь.
Малышка показала язычок и озорно рассмеялась, когда я ее пожурила приобняв. Поздно вспомнила, что Жасмин не из смирных, и чуть не лишилась уха.
— Нет-нет-нет пусти мою сережку. Я знаю, она красивая, но ааа… — спешно потянулась к сумке, где у меня лежал брелок с маленьким резиновым поросенком. — Вот! E! Смотри, вот это могу отдать.
Поросенок перекочевал в ручки восторженной Жасмин:
— Она не поранится?! — опасливо спросила молодая мамочка через Анабель.
— Не должна это резина, не канцерогенна и без химических добавок. Не беспокойтесь.
И обратилась к притихшей девочке:
— Солнышко светлое, что задумалась, а?
И солнышко начало что-то лепетать, на радость мне и на удивление матери. Через пару минут француженка засобиралась и забрала малышку. Счастливо попрощавшись с Жасмин, я застыла на месте как идол, глядя им вслед. В какой-то момент незаметно подошел Шаген:
— Анна, что-то случилось? Почему вы плачете?
— Нет, я просто… Тут такая малышка.
— Любите маленьких?
— Очень и не маленьких тоже очень. Они такие… — я прервала себя на полуслове, тяжело вздохнула. По лицу действительно текли слезы, а судя по сжавшему сердце стальному жгуту, они готовы литься в три ручья. И плевать моей гордости, что рядом стоит Шах и внимательно смотрит на меня. Привет тебе, моя незажившая рана.
— Они такие бесстрашные, все время лезут куда-нибудь, за ними приглядывать нужно постоянно. И… Господи, почему детки рождаются у таких бессознательных мамаш?
Вытирая глаза, покосилась в сторону Шагена, предоставившего мне платок.
— Вы… — безрезультатно сглотнула комок в горле. Буду продолжать в том же духе примет за истеричку. Я дала себе еще несколько секунд, прежде чем почти бодро спросить, — Шаген, по актерам есть какие-то вопросы?
Его взгляд напомнил о том, что с людьми нужно быть менее колючей. Но шмыгнув носом я послала куда подальше и его взгляд и собственное чувство вины за грубость. Мне нельзя брать детей на руки и нельзя расклеиваться каждый раз вспоминая о своем… И пусть простят окружающие за враждебные всплески агрессии и отчужденности, но намного проще быть грубой колючкой, чтобы не превратиться в слезливую квашню.
— Что у вас случилось? — мягко повторил он.
— Все в порядке, — попыталась придать лицу бравый вид и не столько почувствовала сама, как заметила его взгляд, скользящий по щеке вслед за моей слезой. Не сдержалась. Оглядываюсь, стирая слезу. Уходить здесь некуда, народу вокруг полно. Может попросить оставить в покое?
— Оставьте меня… — он не сдвинулся с места, — ну, пожалуйста.
— Уверены? — я не успела сказать нет, он уже оказался рядом, обнял. И решил проявить участие. — Очень плохо?
Уж лучше бы не спрашивал, тихо разревелась не чувствуя ног повисла на нем. Удержал, прижал крепче, ободряюще поглаживая второй рукой по спине. И неизвестно от чего плачу. Из жалости к себе? Или потому что годами тешилась надеждой встретиться с порядочным, родить собственное солнышко и перестать пугаться своих отпусков и праздничных выходных?
Ведь у родителей обязательно встречусь со счастливой Олей, ее Виталием и их маленьким счастьем Машенькой.
Постаралась взять себя в руки и отодвинуться. Шах позволил отстраниться лишь чуть-чуть, скрывая меня собой от команды мягко коснулся моего виска, а затем убирая соленую влагу, прошелся пальцами от виски ко все еще вздрагивающему подбородку с одной стороны затем с другой.
— Почему вы такой нежный, с-се-ссейчас?
— Потому что сейчас это нужно. — Последовал простой ответ, от чего стало еще горше.
Вот теперь еще и мужика разжалобила, и ведет он себя так потому что это нужно мне, а для него процесс не вызывает сложностей. Зажмурившись, проговаривая про себя: «Дыши просто дыши. Все наладится. Все будет именно так как ты того хочешь. Стоит всего лишь, не теряя веры искать. И найдешь. Он обязательно найдется».
— Идти можете?
Медленно выдохнула. Вот ведь! Если веришь в собственные силы, они найдутся. Открыв глаза, смогла даже улыбнуться ему.
— Нет. Я теперь могу не только идти, но и летать. — Взяв его за руку, потянула за собой на выход. Шах не отступал и с улыбкой комментировал ситуацию:
— Всегда удивлялся силе женских слез.
— Почему? — мы свернули к лестнице.
— Выплакавшись вам, становится легче, и вы можете пережить все и вся. А мы чтобы не видеть этих слез готовы пойти на все.
Кивнула, не смея смотреть на него. В голове вспыхнули глупости из разряда, что же он обо мне подумал и прочее. Уж лучше бы он обо мне вообще не думал.
— В том числе остаться рядом и просто поддержать. — Продолжил Шах, сжав мою ладошку. — Если быть честным — это самое сложное, из всего что мы можем сделать.
И не понятно, он пытается меня приободрить или заметил мою стыдливость и поясняет свои действия. Вскинула голову и встретилась с ним взглядами. Выражение лица Шаха можно было отнести то ли к смущенному от искренности, то ли к сочувствующему.
— Спасибо. — Кивнул, к машине мы шли в тишине.
— А расскажите…
— Анна, разве я сегодня мало рассказал?
Мысленно прикинула все, что он сегодня говорил, и подведя итог, честно призналась:
— На самом деле, вы вообще ничего не рассказывали.
— На сегодня хватит. — Шах тихо рассмеялся и отрицательно покачал головой, когда я попыталась возразить. Предупредив движение водителя, сам открыл передо мной дверь автомобиля и помог занять сидение.
— И вас тишина смущать не будет?
— Нет.
— Хорошо.
Тишина его не смущала от силы минуты три. Затем он взял мою ладошку и, привлекая внимание, сжал:
— Я должен вам в кое-чем признаться.
— Слушаю.
— У меня есть актриса на роль девушки. Девушки для истории с провальными предложениями руки и сердца.
— Прекрасно. — Женское любопытство профессионализм тут же задвинул на дальнюю полку. — Почему не показали сразу? Мы бы сегодня же подобрали партнера по сцене. Видеоматериалы или фото с девушкой у вас есть?
— Да, все есть. — Размышляя он, смотрел в окно, неосознанно поглаживая мою ладошку. — Так вы не против?
— Нет, это ваш ролик и ваше решение. — Руку я не забрала, и вообще исполню все, что попросит. И даже больше того лишь бы избавиться от накатившего раскаяния за истерику. — Но я очень хочу взглянуть на нее. И Ша…
— Шаген, если у вас есть еще какие-нибудь вопросы или предложения сообщайте о них заранее.
— Предложение есть. — Он дал знак водителю и тот остановился. — Что скажете насчет итальянского ресторана?
— Прямо сейчас?
— Седьмой час вечера, почему нет?
— Я не одета для ресторана, да и вид неважный.
— О! Вы прекрасны Анна.
— Да, для заднего входа пойдет. — Прокомментировала я, вглядываясь в маленькое зеркальце.
— Именно так. — Клацнув, мое зеркальце выпало из рук. А он, как ни в чем не бывало, продолжил. — Войдем через служебный вход поднимемся на второй этаж и займем столик в самом темном углу зала, а лучше отдельного кабинета. И если очень хотите, наденем на вас черную паранджу. У меня с собой всегда есть парочка, для меня как для постоянного посетителя их шьют под заказ.