Мистер Вайли справился:
– Адрес джентльмена: гардероб будет прислан на дом.
На этот раз неизвестный джентльмен запнулся. В следующую секунду он сказал ровным голосом:
– Сообщу по телефону.
Мистер Вайли поклонился, пропуская вперед неизвестного джентльмена с саквояжем в руках. Если бы мистер Вайли мог читать чужие мысли, у мистера Вайли, главы солидной фирмы «Вайли и сын», случился бы разрыв сердца по прочтении случайно скользнувшей мысли в мозгу неизвестного джентльмена. Но мистер Вайли не был чтецом чужих мыслей: он еще раз глубоко склонился перед джентльменом, почтившим заказом фирму «Вайли и сын».
Если бы наметить пунктиром путь, проделанный пассажиром № 16, то он представлял бы чрезвычайно изломанную линию, начало которой было бы у Темзы, на пристани парохода «Гамильтон», и продолжалось бы Оксфорд-стрит. Затем пунктир прошел бы по Сити, Пикадилли, Гайд-парку, Лестер-сквер и снова закончился бы на Пикадилли в отеле «Риц», одном из самых больших отелей в Лондоне.
Неизвестный пассажир с саквояжем в руке вошел в отель, где швейцары напоминали жрецов неведомого свирепого божества своей торжественной осанкой, и коротко сказал:
– Комнату.
Жрец неведомого божества окинул незаметным взглядом простого смертного: взгляд остановился на мгновение на небольшом саквояже из русской кожи, затем поднялся наверх и встретил холодный пристальный и суровый взгляд двух стальных глаз. Глаза жреца в швейцарской фуражке потупились, молниеносно пронеслось в мозгу, под швейцарской фуражкой:
– Всего только один саквояж. Но глаза…
Жрец неведомого божества склонился:
– Номер в три комнаты с телефоном и ванной…
– Хорошо.
– Вещи джентльмена?
– Привезут из фирмы «Вайли и сын».
Фуражка с галуном слетела с головы жреца:
– Слушаю, сэр: будет исполнено. Пикколо, комнату джентльмену…
Пикколо-бой, пятнадцатилетний негритенок в пестрой синей с красным ливрее, с лукавой и развращенной мордочкой рано испорченного ребенка, провел джентльмена с саквояжем в номер, предназначенный для него. Неизвестный джентльмен скользнул взглядом по мягкой мебели и произнес негромко:
– Хорошо.
Пикколо-бой задом попятился из комнаты, сообщив мимоходом проходившей по коридору горничной:
– Серьезный джентльмен…
Горничная дала ему пинка, и он сломя голову ринулся по лестнице.
Через пять минут паспорт неизвестного джентльмена послужил предметом пристального рассмотрения администрацией отеля «Риц». Помощник управляющего, старший швейцар и комиссионер прочли паспорт на английском языке с визами:
– Сингапур… Каир… Берлин…
– Из колоний, – коротко сказал старший жрец в швейцарской фуражке.
– Да, – подтвердил помощник управляющего.
– Гардероб заказан у Вайли…
– Да… – подтвердил комиссионер.
– Джентльмен вернулся на родину…
– Да…
– Почтенный джентльмен… Но глаза…
Вторично суждению старшего жреца в швейцарской фуражке о глазах не суждено было появиться на свет: телефон затрезвонил как раз в этот момент, и жрец, взяв трубку, сказал:
– Отель «Риц»… Да, сэр…
Оставшись один в номере, пассажир каюты № 16 запер дверь, внимательно осмотрел гостиную и ванную, затем положил саквояж под кровать в спальной, на мгновение присел в мягкое кресло и закрыл глаза. В следующее мгновение он встал и, как бы поднятый пружиной, зашагал по комнате. Пассажир каюты № 16 шагал по номеру № 178 отеля «Риц», Лондон, Пикадилли до трех часов утра.
Он, очевидно, проделывал трудную умственную работу, потому что его губы были плотно сжаты, а у бровей появилась глубокая морщина. В три часа утра он медленно разделся и лег. Затем неожиданно вскочил и негромко вскрикнул:
– Проклятие! Я забыл про…
Он замолчал, сидя неподвижно на постели. Затем легкая судорога прошла по его лицу. Он откинулся, укрылся одеялом и уснул.
Даже во сне лицо пассажира каюты № 16 сохраняло то же суровое и непреклонное выражение. Внимательно посмотревший на него в это время сказал бы, что это человек огромной, не знающий препятствий воли, устремленной в данное время к одной цели. Изредка по этому суровому бритому лицу пробегали судороги: даже во сне мозг пассажира каюты № 16 был занят сосредоточенной тяжелой работой.
В сумерках, царивших в номере 178 отеля «Риц», это лицо на белой подушке казалось изваянным из мрамора художником, решившим дать в человеческом лице максимальное выражение непреклонной воли.
Почти в то же самое время в разных концах Лондона разные люди по-разному заканчивали свой день.
Известная танцовщица мисс Эллен Старк после ужина в ресторане с импресарио Стрейтон завернулась в мягкий пеньюар из белоснежной ангорской шерсти и сладко уснула, не тревожимая никакими подозрениями и опасениями.
В другом конце Лондона полковник Гресби закончил доклад, который он писал в течение трех часов, потянулся, зевнул и лег спать на жесткой, почти походной постели, на которой спал всю жизнь.
И еще в одном конце Лондона горничная Эстер получала в это время подтверждения самого искреннего внимания и теплоты со стороны металлиста Фреда, широкоплечего молодца с ясными и энергичными голубыми глазами.
Глава XII. Неожиданный гость
Ровно в двенадцать часов дня пассажир каюты № 16 стоял в приемной квартиры мисс Эллен Старк и ровным спокойным голосом сообщил горничной Эстер о своем желании видеть танцовщицу.
– Мисс еще спит, – сказала Эстер.
– Я подожду, – коротко сказал неизвестный джентльмен.
– Она вряд ли встанет раньше двух часов дня, мисс легла очень поздно…
– Я подожду.
Горничная Эстер окинула взглядом этого странного человека. С минуту она колебалась:
– Может быть… разбудить мисс, если это очень срочно…
– Нет, не нужно, я подожду.
Неизвестный джентльмен уселся в мягком кресле и развернул «Дейли ньюс». В течение часа горничная Эстер пять раз заглядывала в комнату и видела неизвестного джентльмена, сидящего в том же положении, с газетой в руках. На его лице не отражалось никакого нетерпения: это было невозмутимое, гладкое, выбритое лицо корректного человека.
Мисс Эллен Старк проснулась на своей широкой, мягкой, убранной кружевами постели и сладко потянулась. Вторым ее жестом было прикоснуться к кнопке звонка: горничная Эстер явилась сейчас, и блаженное состояние мисс Эллен было нарушено:
– Вас ждет джентльмен.
– Кто?
– Не знаю, мисс… Он справлялся о мисс еще на пристани…
Легкая складка появилась на безукоризненном чистом лбу мисс Эллен.
– Джентльмен ждет уже два часа, – сообщила Эстер. Один час она прибавила, руководимая чувством художественной меры.
Мисс Эллен Старк не любила ранних гостей. Но профессия танцовщицы имеет свои неудобства: импресарио – занятые люди и час дня для них не раннее время…
Мисс Эллен сказала:
– Пеньюар и приготовьте ванну…
Через двадцать минут горничная Эстер сообщила неизвестному джентльмену:
– Мисс Эллен ждет вас, сэр, за завтраком…
Неизвестный джентльмен медленно поднялся, аккуратно сложил газету и направился в столовую, предводимый горничной Эстер. Он появился в дверях столовой, мисс Эллен подняла глаза с любезной улыбкой, но приветствие застыло на ее губах…
Затем горничная Эстер стала свидетельницей странной и тяжелой сцены: мисс Эллен Старк, прославленная танцовщица мюзик-холлов всей Европы, смертельно побледнела, наклонилась вправо и упала в обмороке со стула, на котором она сидела, на пол, покрытый толстым ковром.
Через несколько минут, приведенная в чувство при помощи горничной Эстер и средств домашней аптечки, мисс Эллен, лежа на диване, слабым голосом сказала:
– Оставьте нас, Эстер.
Горничная Эстер удалилась, терзаемая пыткой женского любопытства. Эту пытку она постаралась утолить, прильнув к замочной скважине, но ее нос чуть не был разбит: неизвестный джентльмен порывисто открыл дверь и сказал спокойным и холодным голосом:
– Со своим носом надо обращаться бережней… На сегодня вы свободны: мисс Эллен хорошо чувствует себя.
Он вернулся в комнату, старательно прикрыв за собой дверь…
Горничная Эстер вернулась домой в десять часов вечера. Странный гость, так неприятно подействовавший на мисс Эллен, еще находился в квартире. Эстер справилась, не нужна ли она, и получила от гостя немедленный ответ:
– Очень. Мисс Эллен сильно устала. Вы закроете за мной дверь и поможете ей лечь спать.
Затем он удалился спокойной медленной походкой. Горничная Эстер приступила к своим обязанностям: она приготовила ванну, постель, ночной пеньюар, все, что нужно было избалованной танцовщице. Затем сообщила:
– Готово, мисс…
Мисс Эллен, не проронив ни одного звука, последовала за горничной в спальню. Также молча она разделась, приняла ванну и легла в постель. Эстер, привыкшая к вечерним беседам, была потрясена необычайной молчаливостью мисс Эллен, но не осмелилась задать ей ни одного вопроса. Улегшись, мисс Эллен молча махнула рукой. Горничная Эстер так же молча потушила свет и бесшумно удалилась из спальни.
В своей комнате, обсуждая подробности этого странного визита, продолжавшегося девять часов и подействовавшего так катастрофически на мисс Эллен, горничная Эстер ударила рукой по спинке кровати и сказала самой себе:
– Клянусь Фредом, здесь не любовная история…
Любовных историй горничная Эстер за время своей службы у мисс Эллен видела много и еще больше читала о них в дешевой библиотеке, руководимой очень крупными литературными силами Британии с единственной целью дать широкой читательской массе вполне доброкачественный материал для чтения и отвлечь их от вредного направления мыслей, в частности, о коммунизме и связанных с ним крайне неприятных для руководителей издательства вопросов.
– Клянусь Фредом, здесь не любовная история, – повторила Эстер.
Она попробовала угадать: может быть, кредитор? Но дела мисс Эллен были достаточно хороши… Муж, вернувшийся из долголетнего отсутствия? Но у мисс Эллен не было мужа: история с лордом Вельсом-младшим хорошо была известна Эстер… Тогда что же?