лго правили Зав и Гершасп.
Прослышав о смерти Гершаспа, Заль отправил юного Рустама на гору Албурз с наказом привести потомка древних царей Кей-Кубада, который стал основателем новой династии Кейанидов. Сыновья же погибшего Ноузара — Тус и Густахм, которых вельможи не допустили к власти, стали военачальниками нового шаха.
Кей-Кубаду наследовал Кей-Кавус. Дивы, пишет Фирдоуси, постоянно сбивали его с истинного пути. Сначала они внушили ему мысль о походе в Мазандеран, где он попал в плен к страшному чудовищу Белому диву. Узнав о постигшей шаха беде, Заль направил на выручку юного Рустама, который по пути в Мазандеран совершил семь подвигов, известных под названием «Хафт хан» («Семь привалов»). Богатырь убил Белого дива, разгромил мазандеранское воинство и освободил из плена иранцев.
Недолго пробыв в столице, Кей-Кавус идет походом на Хамаваран, правителя которого он разбил в сражении. Узнав о том, что у шаха есть прекрасная дочь по имени Судаба, Кей-Кавус сватается к ней и женится.
Хамаваранский правитель пригласил в гости Кей-Кавуса с воинами, напал врасплох и заточил всех в темницу.
Меж тем Афрасиаб, прослышав о пленении Кавуса, снова вторгся в Иран и захватил большую часть страны. Рустам отправился на выручку Кавусу. Шах Хамаварана вызвал на помощь войска из Египта и Бербера, но Рустам разбил их и освободил Кей-Кавуса из плена. Возвратившись в Иран, Рустам изгнал Афрасиаба, Кей-Кавус, вернувшись в столицу, построил роскошный дворец на горе Албурз.
Но вскоре дивы вновь совратили Кавуса с истинного пути и надоумили его подняться на небо, дабы познать тайны мироздания. Кавус велел привязать к паланкину четырех голодных орлов, но, взлетев, они вскоре выбились из сил и опустились в отдаленном краю. И вновь Рустам отправился на его поиски, нашел в глухом лесу и вернул в столицу.
Далее описываются охота и пирушка Рустама и семи его витязей в угодьях Афрасиаба. На них напало все туранское воинство, но Рустам разогнал туранцев и с победой вернулся в столицу Ирана.
Рустам и Сухраб
Перевод В. Державина
Теперь я о Сухрабе и Рустаме
Вам расскажу правдивыми устами.
Когда палящий вихрь пески взметет
И плод незрелый на землю собьет,—
Он прав или не прав в своем деянье?
Зло иль добро — его именованье?
Ты правый суд зовешь, но где же он?
Что — беззаконье, если смерть — закон?
Что разум твой о тайне смерти знает?..
Познанья путь завеса преграждает.
Стремится мысль к вратам заветным тем…
Но дверь не открывалась ни пред кем.
Не ведает живущий, что найдет он
Там, где покой навеки обретет он.
Но здесь — дыханье смертного конца
Не отличает старца от юнца.
Здесь место отправленья в путь далекий
Влачимых смертью на аркане рока.
И это есть закон. Твой вопль и крик
К чему, когда закон тебя настиг?
Будь юношей, будь старцем седовласым —
Со всеми равен ты пред смертным часом.
Но если в сердце правды свет горит,
Тебя в молчанье мудрость озарит.
И если здесь верна твоя дорога,
Нет тайны для тебя в деяньях бога.
Счастлив, кто людям доброе несет,
Чье имя славой доброй процветет!
Здесь расскажу я про отца и сына,
Как в битву два вступили исполина.
Рассказ о них, омытый влагой глаз,
Печалью сердце наполняет в нас.
Охота Рустама и его встреча с шахом Самангана
Я, от дихкан слыхав про старину,
Из древних сказов быль соткал одну:
Открыл Рустаму как-то муж молитвы
Дол заповедный, место для ловитвы.
С рассветом лук и стрелы взял Рустам,
Порыскать он решил по тем местам.
На Рахша сел. И конь, как слон могучий,
Помчал его, взметая прах сыпучий.
Рустам, увалы гор преодолев,
В Туран вступил, как горделивый лев.
Увидел рощу, травяное поле
И там — онагров, пасшихся на воле.
Зарделся лик дарителя корон
От радости. И рассмеялся он.
Погнал коня за дичью дорогою,
Ловил арканом, настигал стрелою.
И спешился, и пот с лица отер,
В тени деревьев разложил костер.
Ствол дерева сломил слоновотелый,
Огромный вертел вытесал умело.
И, насадив онагра целиком
На вертел тот, изжарил над костром.
И разорвал, и съел всего онагра,
Мозг выбил из костей того онагра.
Сошел к ручью, и жажду утолил,
И лег, и обо всем земном забыл.
Пока он спал в тени, под шум потока,
Рахш на лужайке пасся одиноко.
Пятнадцать конных тюрков той порой
Откуда-то скакали стороной.
Следы коня на травах различили
И долго вдоль ручья они бродили.
Потом, увидев Рахша одного,
Со всех сторон помчались на него.
Они свои арканы развернули
И Рахшу их на голову метнули.
Когда арканы тюрков увидал,
Рахш, словно лютый зверь, на них напал.
И голову он оторвал зубами
У одного, а двух убил ногами.
Лягнул, простер их насмерть на земле,
Но шея Рахша все ж была в петле.
И тюрки в город с пленником примчались.
Все горожане Рахшем любовались.
В табун коня-красавца отвели,
Чтоб жеребята от него пошли.
Я слышал: сорок кобылиц покрыл он,
Но что одну лишь оплодотворил он.
Проснулся наконец Рустам и встал.
И Рахш ему ретивый нужен стал.
Он берег обошел и дол окрестный;
Но нет коня, и где он — неизвестно.
Потерей огорченный Тахамтан
Пошел в растерянности в Саманган.
И думал горестно: «Теперь куда я
Отправлюсь пеший, от стыда сгорая,
Кольчугой этой грузной облачен,
Мечом, щитом и шлемом отягчен?
Как выдержу я тяжкий путь в пустыне?
Ведь радоваться будут на чужбине,
Враги смеяться будут, что Рустам
Проспал коня в степи и сгинул сам.
Вот мне пришлось в бессилии признаться!
Мне из печали этой не подняться.
Но все же препояшусь и пойду;
Быть может, хоть следы его найду…»
Седло и сбрую он взвалил на плечи,
Вздохнул: «О муж, непобедимый в сече!
Таков закон дворца, где правит зло:
То — ты в седле, то — на тебе седло».
Кипели мысли в нем, как волны моря.
Пошел и на следы напал он вскоре.
Он в Саманган пришел. Там — у ворот,
Узнав, его приветствовал народ.
Весть небывалая достигла шаха
И всех вельмож — носителей кулаха,
Что исполин Рустам пришел пешком,
Что по следам идет он за конем.
Столпились все, ему навстречу выйдя,
И изумились все, его увидя.
И восклицали; «Это кто? Рустам?
Иль это солнце утреннее там?»
Почетным строем воинство построя,
Рустама шах с поклоном встретил стоя.
Спросил: «Ответь нам, о вселенной цвет!
Кто нанести тебе решился вред?
Но здесь мы все добра тебе желаем,
Но все твоей лишь воли ожидаем.
Весь Саманган перед тобой открыт,
И все у нас тебе принадлежит!»
Рустам поверил, слыша это слово,
Что нет у шаха умышленья злого.
Ответил он: «В степи, пока я спал,
Неведомо куда мой Рахш пропал.
От той злосчастной речки безымянной
Следы ведут к воротам Самангана.
Дай повеленье разыскать коня.
Воздам я щедро, знаешь ты меня.
Но горе, если Рахш мой не найдется!
И слез и крови много здесь прольется».
Ответил шах: «О избранный судьбой!
Кто враждовать осмелится с тобой?
Будь нашим добрым гостем! Ты ведь знаешь—
Все будет свершено, как ты желаешь!
Сегодня пир тебя веселый ждет,
Сегодня отрешимся от забот.
Беду такую в гневе не исправить,
А лаской можно и змею заставить
Наружу выйти из норы своей.
Таких, как Рахш, в подлунной нет коней,
Его не спрячешь. Завтра, несомненно,
Найдем мы Рахша, пахлаван вселенной!»[21]
И радовался Тахамтан-Рустам,
Внемля точившим мед царя устам;
Счел, что на пир к царю пойти достойно,