Надел венец, не ведая тревог,
Взял чашу, глянул в светлом напряженье,—
Семи планет увидел отраженье.
Узнал он — что, и сколько, и когда
Ему пошлют грядущие года.
Блистали в дивной чаше все созвездья,
День милости вставал и день возмездья,
Сатурн, Юпитер, Марс, чей страшен гнев,
Венера, Солнце, и Луна, и Лев.
Все, что свершится, все надежды наши
Волшебник-шах увидел в этой чаше.
Он посмотрел на семь подлунных стран,—
Нигде, нигде не виден был Бижан!
Лишь на земле Гургсара, в темной яме,
Узрел Бижана вещими глазами:
Он в кандалах, он стал добычей зла,
Он просит, чтобы смерть скорей пришла,
Но девушка, по облику — царевна,
Заботится о бедном каждодневно.
Воскликнул шах с весельем: «Сын твой жив!
Будь счастлив, горе в сердце сокрушив!
Он в кандалах, а дом его — темница,
Но ты не должен за него страшиться.
В Туране твой Бижан, воитель наш,
Красавица — при нем прилежный страж.
Увы, я вижу, болью отягченный,
Как мучается в яме заключенный.
Они скорбят, печаль их глубока,
И плачут, как весною облака.
Он смотрит безнадежно и тоскливо,
Трепещет, как беспомощная ива,
А мысль его в Иран устремлена,
Он произносит ближних имена.
Как облако в дождливую погоду,
Он смерти ждет, он рад ее приходу.
Но кто помочь несчастному готов?
Кто пленника избавит от оков?
К дракону кто пойдет по доброй воле?
Кто вызволит Бижана из неволи?
Один Рустам, Рустам, чья длань сильна:
Поднимет он кита с морского дна!
Помчись в Нимруз, о воин именитый,
Но в тайне этот замысел храни ты.
Ни днем не отдыхая, ни в ночи,
Мое письмо Рустаму ты вручи.
Я расскажу ему об этом деле,
Прогонишь ты печаль, достигнув цели!»
Письмо Хосрова Рустаму
Затем Хосров писца призвал к себе,
Поведал о Бижановой судьбе.
Послание Рустаму он составил,
В котором предводителя восславил:
«О ты, что всех сильнее и храбрей,
О богатырь — глава богатырей!
От предков ты достался мне в наследство,
Ты для сражений препоясан с детства.
Ты — сердце шахов, ты — царей оплот,
Твой меч всегда спасение несет.
Погибнет леопард с тобою в споре,
Ты страхом устрашил всех чудищ в море,
Бесовских войск развеял ты дурман,
Освободил от них Мазандеран.
О, сколько венценосных властелинов
Ты уничтожил, в пыль и прах низринув!
Ты недругов коварство прекратил,
В развалины ты царства превратил.
Ты воинов вожатый величавый,
Защита и могущество державы.
Ты палицей низвергнул силы зла,
Царей твоя десница вознесла.
Твое читаем имя на печати
Хакана и главы туранской рати.
Узлы ты завязал: кто захотел
Их развязать, — познал дурной удел.
Лишь ты один то, что связал, развяжешь,
Лишь ты царям к величью путь укажешь.
Тебе господь немало дал щедрот:
И мощь слона, и знатный, славный род,
Дал для того, чтоб силою десницы
Ты вызволял несчастных из темницы.
Возникла цель, достойная тебя:
Приди на помощь, благо возлюбя.
На весь Гударза род, кознелюбивы,
Низринулись туранцы, точно дивы!
Седой Гударз и Гив перед тобой
Теперь стоят с надеждой и мольбой.
Ты знаешь, как ценю я их уроки,
Их доблесть, ясный ум и сан высокий.
Ты нам во имя дружбы послужи,
Есть для тебя оружье и мужи.
Подобные удары роковые
Низверглись на старинный род впервые.
Бижан для Гива правой был рукой,
У старика опоры нет другой.
Нам предан Гив, он окружен почетом,
Моей семье он был всегда оплотом,
Придут напасти — он всегда со мной,
В беде иль в счастье — он всегда со мной!
Едва получишь от меня известье,
Сюда примчись поспешно с Гивом вместе.
Начнем немедленно с тобой вдвоем
Держать совет о малом и большом.
Не пожалеем ни бойцов, ни денег,
Но только бы на волю вышел пленник.
Иди в Туран, иди путем побед,
Да счастье движется тебе вослед!
Получишь все, что нужно, что желанно,
Иди в Туран, освободи Бижана!»
Гив привозит Рустаму письмо Кей-Хосрова
Лишь на письмо поставил шах печать,
Стал богатырь Хосрова восхвалять.
Для Гива было то письмо утешно,
Он в Сеистан отправился поспешно.
С собою взял он двадцать верховых,
Творца в молитвах поминал своих.
Он вдоль Хирманда рысью по пустыне
Скакал, как вестник, думая о сыне.
Он сокола затмил бы мощью крыл,
Двухдневный путь за сутки он покрыл.
Он мчался по тропам долин и взгорий,
А в сердце, словно меч, вонзалось горе.
Дозорный страж на всадника взглянул
И закричал, чтоб услыхал Забул:
«Какой-то витязь, конных возглавляя,
Примчался из неведомого края,
Рукою меч сжимает боевой,
И реет бранный стяг над головой».
Дастан, услышав донесенье стражи,
Сел на коня проворного тотчас же,
Навстречу поскакал смельчак седой:
«Быть может, люди прибыли с враждой?»
Но посмотрел Дастан — увидел Гива:
В тоске, в слезах, он ехал торопливо.
Подумал: «Новая стряслась беда,
Затем-то Гива шах послал сюда».
Казался Гив бессильным от недуга.
Приветствовали витязи друг друга.
Спросил Дастан, как поживает шах,
Затем спросил о доблестных мужах.
Воскликнул Гив: «Тебе, о седоглавый,
Поклон от шаха и вельмож державы!»
Он о своей кручине рассказал,
Об узнике, о сыне рассказал.
«Ты видишь, как лицо мое увяло?
От слез, как шкура барса, пестрым стало!»
Внимал ему с волненьем старый Заль,
В душе почуяв ярость и печаль.
Несчастный Гив спросил о слонотелом,
Сказал: «К нему я прибыл с важным делом».
Ответил Заль: «Охотится Рустам,
Но близится конец его трудам».
Промолвил Гив: «Коня к нему направлю.
Ему письмо Хосрова я доставлю,
А ты Рустама жди в жилье своем,
Вернемся — побеседуем втроем».
А Заль: «Останься здесь, гони заботы,
Вернется скоро мой Рустам с охоты».
Они пошли к Дастану во дворец,
В пути с отцом беседовал отец.
Вдруг топот Гив услышал поседелый:
С охоты возвратился мощнотелый!
Прибытием Рустама просветлен,
Сойдя с коня, отвесил Гив поклон.
Лицо его в слезах, в пыли одежда,
А в сердце с горечью слилась надежда.
Рустам увидел, что беда стряслась,
Что лик его омыт водою глаз.
Подумал: «Видно, горькая година
Настала для страны, для господина».
И, Гива к сердцу своему прижав,
Спросил он о властителе держав,
О Тусе, о Гударзе, Густахаме,
О воинах, что были смельчаками,
О храбрых, как Руххам, Шапур, Фархад,
Бижан, Гургин, что знатностью богат.
В душе у Гива запылала рана,
Когда он имя услыхал Бижана.
Стонал, и плакал, и стонал опять.
В слезах Рустама начал восхвалять:
«Привет тебе, вожатый исполинов,
Оплот земли, избранник властелинов!
Обрадовался я тебе, Рустам,
Твоим расспросам и твоим речам.
Погибшему вернешь ты душу снова,
И превратишь ты старца в молодого.
У тех, кого назвал ты, жизнь светла,
От них тебе привет, поклон, хвала.
Один Бижан томится в темной яме,
Он, сказывают, скован кандалами.