– Сомневаюсь в твоей способности надеяться, – я два раза хлопнул его по жёсткому металлическому плечу и пошёл к своему автомобилю.
– До свидания, мистер Донован, – донеслось мне вслед.
– До свидания, мистер робот, – ответил я, не оборачиваясь.
Я был одним из лучших людей-адвокатов. Профессия юриста была семейным ремеслом, начиная от моего деда. Сейчас мне сорок пять лет, и я уже давно сделал себе успешную карьеру. Мне нравились судебные процессы, в которых моими оппонентами были люди. Со многими я поддерживал приятельские отношение вне зала суда, а на заседаниях мы схлестывались, ярые фанатики своего дела. Это была битва умов, битва мэтров, в которой стороны соревновались на равных.
Но в последние четыре года количество юристов сократилось в десятки раз. Мы не выдерживали конкуренции со стороны машин. Настоящий ужас для юриста и выгода для любого рядового гражданина. Услуги роботов-адвокатов стоили сущие гроши, и лет через десять, я думаю, станут и вовсе бесплатными. Машины лоббировало государство, но корни проблемы были намного глубже. Власть корпорации Justice-Tech. Миллиарды долларов с государственных заказов на роботов для системы правосудия.
Если люди-судьи остались лишь в Верховном суде, то во всех остальных, как на государственном, так и федеральном уровне правосудие вершили роботы.
Это был долгий путь, в конечном успехе которого сомневались все. Мы считали, что невозможно создать искусственный разум, который бы вёл себя с людьми в суде наподобие человеческого. Первые рабочие модели не выдерживали никакой критики. Я был в числе тех, кто тестировал роботов, создавая и моделируя такие юридические ситуации, с разрешением которых робот не справлялся, и система давала сбой. Программисты работали годами, пытаясь совершенствовать искусственный интеллект, но каждый раз нам, лучшим из лучших, удавалось делать перегрузки механическим мозгам, и роботы справедливо признавались негодными для целей, ради которых создавались. Мы чувствовали себя в безопасности, были уверены, что так будет продолжаться вечно, пока корпорация не признает невозможность реализации своей идеи, ведь чтобы доверить роботам вершить судьбы, нужно было создать их идеальными. Мы так считали, пока однажды новая модель робота-судьи раз за разом сдерживала интеллектуальный натиск, находя выход и решая все юридические конструкции, в которые мы её помещали, а затем поставила нас в тупик своим вопросом, обвела вокруг пальца, связала своим мышлениям нас по рукам и ногам, упаковала людей-юристов в красивую коробку, завернула бантиком и поднесла как памятный сувенир для всей системы правосудия, для всего человечества, показывая свое превосходство. Робот создавал в недрах своего искусственного интеллекта ситуации, из которых мы, лучшие умы юриспруденции, не знали выхода. Машина же моделировала их моментально и моментально находила единственно верный юридический выход из лабиринтов потенциальных ситуаций. Тогда мы осознали, что время людей в судебной системе близится к концу. Эта была первая модель робота судьи, которая прошла тестирование. Затем на протяжении нескольких лет она проходила множество других проверок и претерпела сотню модификаций, прежде чем корпорация Justice-Tech создала робота, который сел в кресло судьи, облачённого в мантию и готового вершить судьбы людей. Идеальное знание законов. Осмысленная речь и совершенная верная логика, основанная на высшем уровне интеллекта, сделанного по подобию человеческого, а в некоторых аспектах и намного лучшего, чем наш.
Затем был создан робот-адвокат. Он предан своему клиенту, и запрограммирован любыми доступными законными путями выводить своего подзащитного из-под молота правосудия.
Система становилась совершенной. Если человек действительно был виновен, он нёс ответственность. Если доказательств вины было недостаточно – робот-адвокат вытаскивал человека со скамьи обвиняемых.
Робота-судью было невозможно подкупить, для него не играли роли человеческий фактор, жалость, сопереживание. Он знал лишь закон и действовал в соответствии с ним. Система исключала возможность ошибки.
Мы – люди, брали за свои услуги дорого по сравнению с машинами. Я не брался за дело, когда знал, что проиграю его. Ранее я мог правильно подать свою речь для судьи, обставить оппонента и повлиять на суд присяжных, играя на их чувствах. Теперь этого не было. С компьютерным разумом следовало вести себя иначе. Значение имело только умение выжать максимум из законов, найти в них лазейки, когда, казалось бы, их не было и преподнести всё в таком свете, чтобы робот принял это за единственно верное решение.
Сейчас моими услугами пользовались лишь мои постоянные клиенты и консерваторы – те, кто не мог принять технический прогресс в таком виде настолько быстро. Ещё были те, кто не доверял машинам. За последние годы я очень устал. Чтобы соревноваться с роботами на равных, нужно было действовать на грани своих сил и на пределе возможностей. И я действовал.
После суда у меня была встреча с клиенткой – Миссис Чемберс. Мы встретились в хорошем ресторане, где я заказал себе ланч.
– Мистер Донован, я жду от вас только хороших новостей, – начала разговор миссис Чемберс.
Я открыл портфель и достал оттуда бумаги. Протянул ей.
– Заключительный этап переговоров со второй стороной прошёл успешно. Они согласны на все наши условия. Это финальная версия договора.
– Мистер Донован, вы же знаете, я не сильна в юриспруденции, потому полностью полагаюсь на вас. Ваше слово для меня имеет конечное значение. Если скажете, что подписывать можно, тогда я сделаю это сейчас же. Если считаете, что не стоит – тогда мы просто примем ланч и поговорим на другие темы.
Я вёл эту сделку долго. Миссис Чемберс чётко поставила передо мной задачу – всесторонне обезопасить её с юридической стороны в договоре, и провести переговоры таким образом, чтобы её защищенность не была ущемлена после требований второй стороны. Я выполнил то, о чём она просила меня. Я защитил её. Юридически сделка для неё была абсолютно безопасной. Но существовал другой фактор. Чисто человеческий. Были моменты, когда закон не покрывал некие сферы и там оставалось место только человеческим взаимоотношениям. Юридически договор был безопасным, но вот исполнение его второй стороной… Если они откажутся выполнять свои обязательства после того, как миссис Чемберс вложит свои деньги, миссис Чемберс их потеряет и далее будет судиться с ними на протяжении долгого времени, чтобы вернуть свои капиталовложения. А чьими услугами она воспользуется? Конечно же, моими.
– Подписывайте, миссис Чемберс, составить договор лучшим образом – невозможно.
Я ей не врал. Это была чистая правда. В общении со второй стороной в договоре я понял, что скорее всего они попытаются обвести миссис Чемберс вокруг пальца. Но ко мне у неё претензий быть не должно – махинации не будут зависеть от написанного. Я же преподнесу это в таком свете, что заранее предусмотрел все варианты развитий в договоре и теперь миссис Чемберс будет иметь право на солидные отступные от второй стороны, так вероломно поступившей с ней. Не факт, что она вернёт свои деньги, не говоря уже об отступных, ведь к тому времени, как вероятные судебные тяжбы завершатся, те люди могут истратить все финансы, но это не важно. Я буду иметь прибыль от суда, я суд выиграю, а вот будет решение исполнено и будут ли деньги возвращены – меня не заботило.
Миссис Чемберс взяла письменную ручку и поставила свою подпись на документах.
– Спасибо, Вам, мистер Донован, не зря я пользуюсь именно вашими услугами.
Был ли я мерзавцем? Нет. Я просто выполнял то, о чём меня просили. Не более. Люди не думали о том, что юристы все просьбы выполняли буквально. А из того, что не было оговорено выжимали максимальную выгоду для себя. И никогда не лгали. Мы умело преподносили правдивую сторону вопроса, оставляя всё лишнее за кулисами.
Двери моей конторы открылись. Я не ожидал кого-либо, да и время было не то. Уже час как должна была висеть табличка «Закрыто», но я часто не вешал её, так как люди не имели обычай заходить ко мне столь поздно. Процентов девяносто моих встреч приходилось до обеда, да и я имел привычку наиболее важные дела решать в первой половине дня, а в оставшейся его части – готовиться к завтра.
На пороге стоял высокий мужчина лет тридцати пяти. На голове у него была шляпа. Струйки воды стекали на пол со светло-коричневого плаща. За работой я и не заметил, что на улице шёл дождь. Незнакомец вытер ноги о коврик, лежащий перед дверью и сделал несколько шагов вперёд. Немного сутулился, у него был уставший вид.
– Мистер Донован? – спросил он.
Я кивнул и привстал, показывая рукой гостю проходить. Я не упускал любой возможности заполучить нового клиента и был готов принимать их даже ночью у себя дома, если было нужно. Но поздние звонки, ночные встречи в опустевших кофейнях, работающих двадцать четыре на семь и полные отчаяния голоса клиентов, не знающих, что им делать и будивших меня в полночь практически прекратились с необратимыми движениями технического прогресса.
– Добрый вечер, обычно я уже не работаю в такой час. Но заходите, присаживайтесь.
– Я знаю, простите, я не мог раньше к вам попасть. Шёл, боялся, что вы уже ушли.
Мы обменялись рукопожатиями. У него была крепкая и сильная рука.
– Меня зовут Крис Терри, – он снял с себя плащ и повесил его на вешалку, стоящую возле стены. Я присел в кресло и жестом предложил сделать ему то же самое.
– Я себе хотел заварить кофе, вы будете?
– Нет, спасибо, на ночь не пью.
На тумбочке стояла кофеварка. После нажатия кнопки открылась крышка, из специальной ниши выехала стеклянная чашка. Раздался звук перемалывания кофейных зерен, и комнату заполнил ароматный запах. Автомат начал заполнять чашку темным кофе, и когда напиток был приготовлен, раздался щелчок, и машина выключилась.
– У меня к вам важное дело, мистер Донован, – без лишних вступлений начал он.