– Скорее докапываюсь до правды.
– Ладно, называйте, как хотите. Да, можно встретиться, я не против, всяко будет лучше, если запишите с моих слов мои мысли, чем додумаете за меня и поместите это в газету, – я засмеялся.
– Отлично, когда вам удобно?
– Давайте вы мне перезвоните позже, хорошо? Сейчас у меня есть кое-какие дела, а потом договоримся.
– Хорошо, спасибо, мистер Донован, до звонка.
– На связи.
Я подъехал в свой офис, нажал кнопку на пульте управления и шлагбаум открыл мне въезд на моё парковочное место. Закрыв машину, я поднялся по ступенькам к двери конторы и зашёл внутрь. Прежде чем приняться к сканированию, я разложил новые документы по мистеру Джоковичу и решение по мистеру Стиберу в папки дел, которые вёл. Затем я сделал себе чашку кофе и с большим наслаждением выпил его. Я пил очень много кофе, пристрастившись к нему в последние пару лет. Без чашки ароматного напитка каждые несколько часов я был не в состоянии работать.
Стрелка часов показывала на одиннадцать, но я ещё не собирался открываться, защелкнул замок изнутри, чтобы мне никто не помешал. Предварительно я сказал своим сотрудникам, что у них сегодня выходной. Не хотел, чтобы они видели, как их начальник страдает паранойей.
Прибор представлял собой тонкий квадратный гаджет, весь корпус которого был экраном. Четыре кнопки располагались с обратной стороны, а вверху было пластиковое утолщение – именно оно и должно было воспринимать радиочастотные сигналы, которые излучал жучок. Включив аппарат, я настроил его согласно инструкциям, которые довёл до моего сведения продавец электроники. Загрузка длилась около полуминуты, после чего на дисплее высветился двухмерный план моей комнаты, на котором пунктирными линиями отображалась вся обстановка внутри: стол, шкафы, стулья, тумбочки. «Сканирование» гласила надпись по центру. Я медленным шагом двинулся обходить контору вдоль стенки, медленно поворачивая прибор из стороны в сторону.
Сенсор молчал. Я почувствовал себя немного глупо, повёлся на советы душевнобольного, который даже имя своё настоящее не сказал. А если бы он сказал, что у него есть сведения, что в моих венах течёт машинное масло вместо крови, я бы стал вспаривать себе вены, чтобы проверить? Он не предоставил никаких доказательств своих слов. Удостоверение сотрудника «Justice-Tech», к примеру, придало бы хоть какую-то каплю рациональности его персоне. Но я был юристом. Я привык доверять фактам. И факт отсутствия каких-либо средств прослушки я должен был подтвердить для собственного спокойствия. Когда данная мысль в моей голове дошла до логического завершения, аппарат пикнул. От неожиданности я остановился. Я действительно не думал, что найду что-либо, но на дисплее зажглась и замигала красная точка. Находилась она чуть далее моего стола, на боковой его стороне. Я подошёл поближе, и сигнал раздался вновь. Исходил он от тумбочки. Точное месторасположение он показать не мог, что было для меня странным в эпоху развития высоких технологий. Я открыл дверцу, достал изнутри все книги, что стояли там, и переложил на противоположную часть стола. Вновь взял в руки прибор, но он показал, что цель всё ещё находилась на прежнем месте. Я осмотрел тумбочку, отодвинул её на другое место, но сигнал переместился вместе с ней. Наверху стояла кофейная машина, приподняв её, я ничего не обнаружил. Я внимательно изучил её корпус, после чего переставил кофейный автомат на стол. Аппарат пикнул вновь, и точка медленно переползла вслед за кофеваркой, указывая на стол. Интересно, мог он среагировать на электронику вроде машины для варки кофе? Я включил её, нажал на несколько кнопок. Изнутри выехали три чашки, которые я достал, осмотрев ниши для них. Затем моё внимание переместилось на блок для перемолки, я отсоединил его. Но сигнал настойчиво продолжал показывать на прежнее место. Я зажал пальцами специальные рычажки, и задняя панель кофеварки отъехала в сторону. Я заглянул внутрь. Ничего. Разбирать мне её очень и очень не хотелось, но другого выбора не было. У меня в кабинете был набор инструментов. Воспользовавшись отвёрткой, я снял верхнюю крышку. Внутри ничего не вызвало подозрений. Но теперь сканнер засигналил на саму крышку, которую я держал в руках. Я заметил то, что не бросалось в глаза с первого взгляда – крышка оказалась двухслойная. Поддев отвёрткой нижнюю часть, я разломал (со скрипом в сердце) её напополам. То, что я увидел, не вселяло оптимизма. Маленькое круглое, размерами с клеща, устройство было приклеено между двумя слоями. Рассмотрев его, я понял, что это микрофон – его поверхность была пористой, а когда я поднес его к аппарату, он засигналил с новой силой. Мне приходилось видеть множество жучков за свою жизнь, связано это было с издержками профессии. Данный вариант не сказать, что был самым технически совершенным. Я положил его на стол и рукоятью отвёртки разнес вдребезги. Сигнал на дисплее исчез. Далее я тщательно просканировал каждый сантиметр своей конторы, но, похоже, что это был единственный.
Как давно он здесь, и кто его установил? Кофейную машину я обновил менее года назад, и если он был в ней всё это время, то весьма печально. Клиенты говорили со мной откровенно в моем кабинете. Многие слова могли быть крайне жёстко использованы против них. Остаток дня я посвятил просмотру в ускоренном режиме видео с камер наблюдения. Но поиски мои не увенчались успехом.
Нужно проверить свою машину. И квартиру. И вообще себя, одежду, свой унитаз, чёрт возьми. Я глубоко вздохнул. Мог ли этот незнакомец сам подбросить мне жучок, чтобы я ему поверил? В этом мире могло происходить грёбанное что угодно. А если этот Крис Терри (без него у меня забот будто не хватало) был прав, и содержимое записки тоже правда? Тогда наш мир стоял на краю пропасти, готовый покатиться в неё, а саму пропасть можно было охарактеризовать пятью словами: «ко всем, мать её, чертям».
Я сидел на краю скамейки в сквере, когда ко мне подсел мужчина. Шляпа была низко опущена, так что разглядеть лицо было трудно.
– Мистер Донован, вы не замечали чего-то странного? Будто одни и те же лица мелькают рядом целый день?
– Это вопрос философского характера, или вы таким образом интересуетесь не замечал ли я слежки?
– Второе, разумеется.
– Нет, я уверен, за мной никто не следит. Я такие вещи умею различать.
– Надеюсь, что за мной тоже.
– Я нашёл микрофон. Вы в этом каким-либо образом замешаны?
– Я знал, – он поджал губы, – не потому что я его поместил, – быстро исправился он, – я был уверен, что вы найдёте его. Но я здесь ни при чём. Замешан только в том, что вы нашли его, в конце концов.
– Как мне вас называть?
– Крис Терри, если вас не смущает, что это мое ненастоящее имя.
– Хотел бы я, чтобы не только имя у вас было ненастоящим, но и ваши убеждения.
– Мистер Донован, я не получаю никакого удовольствия от знаний, которыми стал обладать, хоть и не по своей воле.
– Терри, почему вы так слепо поверили истории, которую рассказал ваш знакомый? Правдоподобности в ней мало.
– Почему не правдоподобна? Мы делаем выводы согласно информации, которую нам позволяют знать наверху, решая, что этого для нас достаточно. А что насчет информации, которую скрывают, которую никто никогда не узнает? Уверен, большинство из этого также звучало бы для нас неправдоподобно. Лишь потому что, эти они, наверху, делают всё, чтобы не дать людям повода усомниться в порядке вещей.
– И всё же вы не ответили.
– Большую часть времени в корпорации мы работаем, сами не зная над чем. Каждый из работников делает лишь маленькую часть большого дела. Мы создаем шестеренки, если выразиться образно, но не знаем для какого именно механизма. Порою дают поручения создать определенный алгоритм, который, хоть и направлен для функционирования робота, но никак не связан с его работой в суде. Нечасто, но такие задания бывали, и никто никогда не объяснял зачем. Просто пришло указание сверху вот и всё. С другими ребятами мы осторожно обсуждали это, сопоставляли слова друг друга. Но это всё слухи, которые всегда ходят во всех больших коллективах, работа которого в определенной мере засекречена. Но вот создали специальный отдел, и более никаких неизвестных разработок никому не поручали. Стив не из тех людей, что будет врать. Хотя вы в этом не можете быть убеждены как я.
– Пока что я ни в чем не могу быть убеждён так, как вы. Могу ли я для начала взглянуть на документ, подтверждающий вашу работу в Justice-Tech?
Мой собеседник замялся, было видно, что у него мало желания выполнять мою просьбу. Он, наверное, сопоставил все за и против своего потенциального отказа, и всё же потянулся во внутренний карман своего несменного плаща, откуда достал пластиковую карту. В верхнем правом углу была его фотография, защищенная голографическими печатями. Далее был написан цифровой код, которыми обозначались все сотрудники корпорации. Ещё несколько надписей и три встроенных в карту чипа, каждый из которых предоставлял сотруднику доступ в определенные секции Justice-Tech. Также на карте было написано его имя – Эдгар Льюис.
– Пожалуйста, не произносите моего имени вслух. Если здесь неподалеку работают датчики слежения, то они в ждущем режиме, а при звуке моего имени сразу же активируются. Называйте меня Крис Терри.
– А на ваш голос они не реагируют? – я произнёс это с сарказмом, но собеседник воспринял всерьез.
– Реагируют, в корпорации мы пользуемся голосовым доступом включительно, потому перед встречами с вами я принимаю специальные препараты, изменяющие мой голос на время, зависящее от дозы.
– Если камеры поймают ваше лицо, всё равно они отследят вас, – я пытался найти ещё варианты, как правдоподобные, так и такие, что могли пугать человека с манией преследования.
– Я выбрал именно это место потому что, как раз здесь нет камер.
– Но добраться сюда вы должны были как-то.
– Я передвигался, подняв воротник плаща, низко опустив шляпу, а на лицо надел марлевую повязку от простуды.