Я представил эту картину. Не знаю, как другие, но я скорее обратил бы на подобного типа внимание, чем не заметил его.
– Хорошо, перейдем к делу, что вы от меня хотите? – я скрестил руки на груди.
Я хотел быстрее с этим либо покончить, либо начать – в зависимости от того, что он мне скажет. Настроение у меня было паршивое. Проиграть суд, когда ты не сомневался в победе, найти у себя в конторе прослушку и сидеть после этого на лавочке с сомнительного типа личностью, уверенность которого, что «мы все в опасности» и «за нами всеми следят» передавалась заразнее сибирской язвы, не было в моем представлении картиной идеального дня.
– Вы внимательно прочли? Вам угрожает опасность, вас хотят подменить!
Вот как. Ну да, ещё не вечер. Чем дальше, тем бредовей.
– Подменяют детей в роддомах, мистер Терри, если верить дешевым ночным телепередачам, а со мной, ещё раз, что хотят сделать?
– Вас хотят заменить на робота. Вы в первой волне замен, которые Justice-Tech намерены провернуть с людьми-адвокатами.
– Я предпочитаю факты, а не домыслы, – я начинал терять терпение, – жучок я нашёл, потому мы встретились. Но одного этого будет маловато, чтобы я поверил всему, что вы изложили.
– Какие факты вы хотите, чтобы я вам предоставил? Подписанное указание от Директора корпорации провести вашу замену? Или притащил сюда и показал вам модель робота, на которого вас хотят заменить? Какие у меня могут быть доказательства?
– Такие, чтобы не заставили меня встать и уйти прямо сейчас, посоветовав вам, как бы невзначай, больше не тревожить меня своими догадками, – ответил я серьезным тоном.
Крис немного задумался, и после этого заговорил вновь:
– Хотя вы пока что не верите моим словам, но я исхожу из того, что в частности вам и всему нашему обществу в целом грозят крайне опасные последствия. Я хочу попросить у вас несколько вещей, в ходе которых вы не только убедитесь во всем, что я говорил, но и которые помогут как вам, так и мне. Да и многим другим. Нужно передать всё, о чём я вам написал широкой огласке. Когда люди запротестуют, Justice-Tech уже не сможет с лёгкостью воплотить свои планы в жизнь. Даже если корпорация будет всё отрицать, и большинство им поверит, у некоторых это останется в памяти, и Justice-Tech как минимум отложит такие действия на кое-какое время. Люди должны знать, что роботы служат не людям, а тем, кто этих роботов программирует. Должны знать, что замышляется переворот всего. О том, что роботы вскоре могут ходить среди нас под видом обычных мужчин и женщин, работать рядом, воспитывать соседских детей, быть чьим-то мужем или женой, и повторюсь, с виду, абсолютно нормальными. Но когда придёт время, они начнут действовать согласно командам, исходящим от жаждущих власти, тех, кто стоит у руля Justice-Tech. И не Президент будет властью в стране, не правительство и не люди. А мега-корпорация Justice-Tech. Но поскольку в информацию в таком виде поверят лишь единицы, нам нужны доказательства.
– Нам? Скорее доказательства нужны вам, чтобы вы смогли после этого говорить «мы», – прервал я его.
– Вы замешаны в этом, мистер Донован, хотите вы этого или нет. Вы можете ничего не предпринимать, но будет слишком поздно, когда вы что-то поймёте. Если бы у меня было достаточно доказательств, я бы убеждал вас не сидя в этом парке, а с экранов телевизоров и с первых страниц газет. Но, чтобы собрать доказательства мне нужна помощь. Я обратился к вам, потому что вы должны быть в этом сами заинтересованы, если не по причине, что общество под угрозой, то только лишь потому, что ваша собственная жизнь в опасности.
– Я слышу лишь громкие заявления, но никаких предложений, – ответил я, про себя подумав: «Что я здесь, чёрт побери, до сих пор делаю?».
– Нам нужно начинать с первоисточника. Это самый верный способ. Стив Макмаран. Если нам нужны доказательства, нам нужен он. Но я не знаю, где Стив. Он бесследно исчез, и я хочу, чтобы вы помогли мне найти его. Я молюсь, чтобы он был жив. Если мы найдем его, он предоставит нам доказательства. Но если он мёртв, чего я опасаюсь, его убийство приведёт нас к дверям корпорации, и мы заставим их поплатиться не только за дела, которые они намерены проворачивать, но и за преступления, которые совершают. Мистер Донован, начинать нужно со Стива. Он – наш ключ.
– Пока что я ни капли не собираюсь помогать вам в компрометированнии крупнейшей корпорации мира, с безупречной репутацией, согласно только лишь вашим абстрактным подозрениям. Но пропажа человека – вещь вполне реальная. Если, разумеется, вы не выдумали это, или не затеяли вместе со Стивом какую-то игру, желая вовлечь меня в неё. Пока что я хочу лишь узнать, кто поставил жучок ко мне в кабинет, как давно и с какой целью.
– Я вам уже сказал кто и с какой целью. Вам нужны доказательства этого, понимаю. Найдем Стива – вы сами во всем убедитесь. Но не обращайтесь в правоохранительные органы, об этом сразу станет известно им, они ускорят процесс, заметут следы и у вас будут неприятности. Они и так их заметают, потому нам нужно спешить.
– Теперь говоря «нам» вы подразумеваете только меня?
Мой собеседник промолчал. Я вздохнул. Ох это было дерьмо самого низкого сорта, и на кой хрен я в него лез? Один из моих жизненных принципов гласил – лезь в дерьмо только если сможешь оттереть его с такой же лёгкостью, с какой вступил. Жаль, что наш мир не был устроен для быстрой проверки лжи, следующим образом, к примеру: поднимаешь голову в небо и говоришь: «Если это всё правда, пускай меня ударит молния». И тут внезапно на небе появляются чёрные тучи, материализовавшись из ниоткуда, грозно завывает ветер, словно спрашивает: «Ты точно хочешь знать, глупец?» А ты ему киваешь головой и уже готовишься как тебя поразит электрический разряд, потому что тучи всё черней и черней, у тебя прямо над головой, ты зажмуриваешь глаза… и… Ничего. Тучи исчезают и тебя не бьёт никакая треклятая молния. И ты с благодарностью киваешь небу и говоришь: «Спасибо, что указали мне, что всё сказанное этим психопатом ложь». Или наоборот, молния в мгновение ока веткой без листьев раскладываясь от неба до земли, разделяет мир напополам, а экватор по тебе проходит. И ты лежишь весь обгорелый, еле дышишь и думаешь: «Чёрт, да он ведь правду сказал, надо было без всяких проверок молниями ему поверить». Но к сожалению, или к счастью, наш мир устроен по-другому. Всё приходится проверять самому, не надеясь на помощь абстрактных высших сил. И потому я сказал:
– Мне нужна вся информация о вашем друге. Максимально подробно, до мельчайших деталей.
– Вот, держите, – он снова потянулся в карман. Из него извлёк конверт, – только не произносите его полное имя.
У меня начинало складываться впечатление, что в полах его плаща припасены конверты с записками на все случаи жизни. Я ответил:
– Хорошо. Даже разворачивать конверт здесь не буду, чтобы вы не переживали.
– А вы представьте себя на моём месте, может тогда не будете говорить с издёвкой. Я рискую всем, только лишь говоря с вами.
– Ну тогда хватит на сегодня с вас риска. Пока это всё. Но если вы решили сыграть со мной некую аферу… – недвузначно я не стал продолжать. Моему собеседнику было всё понятно и без слов, он протестующее покачал головой и поднял две руки, ладонями ко мне, и быстро проговорил:
– Если нужно будет какое-то участие с моей стороны, либо же вам станет известно что-либо, пожалуйста, сразу позвоните мне.
Мы пожали друг другу руки, и я направился домой пешком. Машину свою я перед встречей оставил в гараже. Если существовала хоть малейшая вероятность, что Трисс Терри был прав, я не желал привлекать внимание своим автомобилем. На улице уже было темно. По дороге раздался звонок на моем телефоне. Я достал его с кармана, на дисплее высветился контакт «Сол Журналист». Я вздохнул, сейчас было не до журналистов. Хотя я позабавил сам себя, представив, как Сола хватает сердечный приступ от волнения, если бы Трисс всё рассказывал ему, а не мне.
– Алло, да, Сол.
– Добрый вечер, мистер Донован. Вы говорили перезвонить вам сегодня.
– Сол, у меня возникли новые непредвиденные обстоятельства, и я пока что не могу встретиться. Завтра тоже.
– Я вас понял, мистер Донован, надеюсь у вас всё хорошо. Когда у вас получится? Я не хотел бы откладывать это в долгий ящик, пока не прошло много времени после судебного решения.
– Дай подумать… Давайте послезавтра после четырех? Я думаю к этому времени я разгребу все свои дела, и мы сможем поговорить. Заезжай в мою контору. Послезавтра подтвердим встречу, но предварительно рассчитывай на это время.
– Спасибо, мистер Донован, удачи вам.
– И тебе также.
Я не лукавил, когда говорил, что к послезавтрашним четырем часам после полудня я намерен был положить конец вопросу о роботах, заговорах и Стиве Макмарене. Я не мог отвлекаться от работы на больший период времени без ущерба для неё. А моя работа была для меня абсолютно всем.
Утром, прибыв к себе в офис, я захотел было заварить кофе, но с сожалением вспомнил, что собственноручно разломал свою кофеварку. Проклятый Крисс Терри и жучок, оно того не стоило. Пусть бы прослушивали меня пока у них уши бы не отвяли, зато я смог бы пить свой кофе. В конторе я работал не сам. У меня было несколько помощников и секретарша, которые занимали маленькие кабинеты сбоку от моего, и которым я решил дать несколько дней выходных после ночного визита Крисса Терри.
Теперь же я набрал на телефоне номер секретарши, Селины Кьюршик, и когда она подняла трубку, без прелюдий отдал ей указания:
– Помнишь какая у меня кофеварка стоит в конторе? Я говорю не о той, из которой вы пьёте, она дрянь варит, я имею в виду свою, на тумбочке, возле моего стола?
– Да, мистер Донован.
– Так вот, срочно езжай и купи мне в точности такую же.
– А что случилось, ваша сломалась?
– Нет, Селин, ничего не случилось, просто я решил иметь две одинаковые, буду включать их одновременно, чтобы в унисон работали.