Как мы показали в книге «Библейская Русь», гл. 8, здесь описан неудачный Ливонский поход Ивана Грозного. Библия называет Грозного — царем Навуходоносором (а в книге Есфирь — Арта-Ксерксом). Ветхозаветная страна Ветилуя, на которую нападают ассирийцы = русские, это — «Литва», а точнее — Западная Европа. Вторжение ассирийцев в Ветилую — это повторное вторжение русских в «Литву», то есть в Латанию = Западную Европу, в XVI веке. Гибель Олоферна «из-за женщины» Иудифи — это преломленный рассказ о гибели Ивана Молодого, сына Грозного, «из-за женщины» Есфири (Елены Волошанки).
Теперь обратимся к Шахнаме. Сравним иранскую версию с русско-библейской.
Согласно Фирдоуси, мощное туранское войско Сохраба вторгается на иранскую землю. Это именно военное вторжение, захват территорий. Осаждена Белая крепость — известный город и замок. Вероятно, Белая крепость — это и есть библейская Ветилуя, то есть, в частности, Литва, Ливония, территория Балтики (Белой страны?).
Во главе туранского войска стоит молодой Сохраб, сын Ростема, выдающийся герой. Следовательно, он накладывается на ветхозаветного полководца Олоферна, то есть на Ивана Молодого, сына Грозного.
Иранский Эпос говорит далее, что в осажденной Белой крепости оказывается умная и воинственная женщина-патриотка, княжна Гордаферид, желающая отомстить туранцам за поражение одного из иранских вождей.
Аналогично, согласно Библии, в Ветилуе инициативу в свои руки берет умная и властная иудейка Иудифь. Она желает отомстить врагу за нападение на Ветилую.
Шахнаме сообщает, что Гордаферид покидает Белую крепость и встречается с врагом Сохрабом.
По Библии, Иудифь выходит из города в поле, где расположен стан ассирийцев, и встречается с вражеским полководцем Олоферном.
Фирдоуси говорит, что в итоге Сохраб без ума влюбляется в Гордаферид, несмотря на то, что она — из вражеского лагеря. При этом подчеркнуто, что Гордаферид специально «влюбляет в себя» Сохраба, талантливо пользуясь своим женским обаянием.
Аналогично, Иудифь грамотно обольщает ассирийского полководца Олоферна, и тот теряет бдительность, полностью доверившись опасной женщине из стана противника.
Иранский Эпос (непосредственно перед сценой обольщения) описывает яростный поединок между Сохрабом и Гордаферид. В частности, в руках жещины-воительницы оказывается меч, которым она разрубает копье Сохраба. Правда, в данном поединке с женщиной Сохраб пока не погибает. Однако, как мы уже говорили, вскоре он будет убит (отцом), причем, как мы увидим, действительно «из-за женщины». Впрочем, даже в иранском эпизоде с Гордаферид, прозвучали следующие многозначительные слова Сохраба: «Меня залучила в капкан… Мечом не коснулась, А КРОВЬ ПРОЛИЛА», см. выше. Как мы теперь понимаем, сказано совершенно правильно, причем не в переносном смысле, а буквальном. Иудифь (Гордаферид) «коснулась» мечом шеи Олоферна, отрубила ему голову и пролила кровь! Поздние редакторы Шахнаме лукаво переделали эту сцену так, что она приобрела характер некоего иносказания. В итоге, параллель с Ветхим Заветом затуманилась. Чего, вероятно, и добивались.
Итак, согласно Библии, Иудифь убивает Олоферна мечом, отрубает ему голову. Таким образом, вражеский полководец погибает «из-за женщины».
Согласно Шахнаме, Гордаферид УСТРЕМЛЯЕТ КОПЬЕ В ГРУДЬ СОХРАБУ (хотя и не убивает). Как мы показали в книге «Библейская Русь», гл. 7–8, одна из версий гибели царевича Ивана, сына Грозного, гласит, что отец убил сына ударом посоха в висок. Кроме того, есть еще один библейский вариант истории Иудифи, где коварная женщина описана под именем Иаиль. Сказано так: «Иаиль, жена Хеверова, взяла КОЛ ОТ ШАТРА, и взяла молот в руку свою, и подошла к нему тихонько, И ВОНЗИЛА КОЛ В ВИСОК ЕГО ТАК, ЧТО ПРИКОЛОЛА К ЗЕМЛЕ; А ОН СПАЛ ОТ УСТАЛОСТИ — И УМЕР. И вот, Варак гонится за Сисарою. Иаиль вышла навстречу ему и сказала ему: войди, я покажу тебе человека, которого ты ищешь. Он вошел к ней, и вот Сисара (попросту, Царь — Авт.) лежит мертвый, И КОЛ В ВИСКЕ ЕГО» (Судьи 4:21–22). См. рис. 5.5.
Рис. 5.5. Иаиль, убивающая Сисару. Французская эмаль. Первая треть XVII века. Эрмитаж. СПб. Фотография 2009 года
Обе версии — иранская и библейская — отмечают хитрость и коварство женщины, боровшейся с полководцем. По Фирдоуси, Сохраб попался в «коварный силок». Сначала Гордаферид ласково соглашается признать победу Сохраба и вручить ему власть над городом и над собой, а потом, будучи опрометчиво отпущена, тут же отказывается от своих обещаний и требует от Сохраба прекратить вторжение и покинуть Туран. Недаром Сохраб называет Горадферид — ВЕРОЛОМНОЙ. А туранский князь говорит Гордаферид: «И храбрость и хитрость пустила ты в ход».
Согласно же Ветхому Завету, Иудифь хитростью усыпила осторожность Олоферна и, оказавшись с ним в его шатре, коварно убивает полководца.
Фирдоуси изображает дело так, что Сохраб охвачен страстной любовью к Гордаферид, не обращая внимания на ее коварство и то, что она — из враждебного лагеря.
По Библии, ассириец Олоферн влюбляется в Иудифь и доверяется ей, хотя прекрасно осознает, что она пришла из стана врагов.
Аналогично, в версии русских летописей, Иван Молодой женится на Елене Волошанке (Есфири) по любви, не обращая внимания на то, что она была тайной иудейкой, то есть иной веры. Более того, Есфирь приводит к власти на Руси клан людей, враждебно настроенных к православной церкви.
И Ветхий Завет, и Шахнаме специально подчеркивают ВОИНСТВЕННОСТЬ женщины (Иудифи-Гордаферид). В самом деле, Иудифь собственноручно отрубает Олоферну голову (не всякая женщина способна на такое), а Гордаферид вообще изображена как отважная воительница, вроде германско-скандинавской валькирии.
В истории Есфири отмечается, что она была астрологичкой, ведала тайным знанием, см. книгу «Библейская Русь», гл. 7. Аналогично, царевич Сохраб говорит о Гордаферид, что она «колдовские творила дела».
Кстати, в прозвище ГОРДА-ФЕРИД звучит слово ОРДА (в западном произношении HORDA). Вероятно, потому, что Есфирь-Иудифь жила в Москве, при ОРДЫНСКОМ дворе.
Вывод. Мы обнаружили достаточно яркое соответствие между историей Есфири-Иудифи и историей иранской Гордаферид.
4. Не распознав интригу, отец, сам того не желая, убивает сына
После важного эпизода с Сохрабом и Гордаферид, иранский Эпос начинает довольно длинный рассказ об интриге, развернувшейся вокруг Сохраба и его отца Ростема. Царь Ирана Кавус требует, чтобы Ростем направился к Белой Крепости, захваченной Сохрабом, и отбил ее. При этом ни Кавус, ни Ростем не знают, что во главе туранского войска, вошедшего в Белую Крепость, стоит Сохраб, сын Ростема. После долгих обсуждений, иранское войско во главе с Кавусом и Ростемом выступает в поход против туранцев и подходит в городу, занятому войском Сохраба. Ростем ночью, тайком, пробирается в Белую Крепость, наблюдает пир туранцев, видит Сохраба, восседающего на престоле, но не узнает сына. Сохраб, в свою очередь, интересуется у своего окружения именами героев, возглавляющих подошедшее иранское войско. Но почему-то складывается так, что имени Ростема ему не называют, причем преднамеренно. Хотя Ростем явно выделяется среди иранцев своей мощью. Сохрабу про него говорят, что это, дескать, «чужой земли исполин, на помощь Кавусу прислал его Чин» [876:2 г], с. 54.
Это — прямой обман, введший в еще большее заблуждение Сохраба. Фирдоуси говорит: «Сохраб омрачился: Хеджира ответ гласил, что Ростема средь витязей нет. Сын видел отца, но не верил глазам. Хоть слышал приметы от матери сам. Сохраб от Хеджира услышать хотел то имя, к которому дух тяготел. Но роком назначено было не то, а рок переспорить не в силах никто…
И снова Хеджиру он (Сохраб — Авт.) задал вопрос о муже, к которому сердце рвалось… Ответил Хеджир: … „Верь, лживых тебе не сказал бы я слов. Китайца я лишь оттого не назвал, что имени витязя сам я не знал“. Сохраб восклицает: „Слова твои — ложь! Когда же Ростема ты мне назовешь? Прославленный муж, первый воин страны не скрылся б от взоров на поле войны… Но если Ростема дерзнешь утаить, МНЕ ВЗОРЫ И РАЗУМ ОБМАНОМ ЗАТМИТЬ — тебя обезглавлю булатом своим“» [876:2 г], с. 55–56.
Однако ясности не наступает. В итоге, густая ложь окутывает как Сохраба, так и Ростема.
Надо признать, что все это выглядит достаточно странно. Сами посудите: на поле брани сходятся два войска, во главе которых стоят два известных всем героя. Причем, иранцы и туранцы много общались ранее между собой. А нам упорно, на протяжении многих страниц назойливо объясняют, что, дескать, оба полководца никак не могли узнать имен друг друга. И никто из их многотысячного окружения никак не мог им подсказать — как же зовут выдающегося героя, выступающего впереди враждебного войска! Складывается ощущение, что Фирдоуси пытается придумать какое-то иное объяснение той атмосфере лжи, которая действительно возникла вокруг Ростема (Ивана Грозного) и Сохраба (его сына Ивана). Ведь мы уже хорошо понимаем, что ЛОЖЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛА. Но состояла она вовсе не в том, что отец и сын «не были знакомы лично» и никак не могли «распознать друг друга» на поле боя. А в том, что одна и та женщина Есфирь (Елена Волошанка) оказалась женой одному и любовницей другому. Причем происходило все это втайне, вдали от посторонних глаз. Однако сказать так прямо редакторы Фирдоуси (или он сам), вероятно, уже не могли, поскольку их целью было затуманить параллели с историей Руси-Орды XVI века. Поэтому общую канву событий сохранили, а мотивы изменили. Придумали неуклюжее объяснение причинам столкновения отца с сыном.
Причем во всей этой иранской истории имя женщины Техмине (Есфири?), время от времени все-таки всплывает, см. ниже. Как мы понимаем, не случайно. Ведь именно она, согласно русско-ордынским и библейским источникам, была причиной всего конфликта.
Приближается кульминационный момент трагедии. Сохраб «умолк, неразгаданной тайной томим», с. 60, и скачет прямо на иранское войско, вызывая на поединок сильнейшего. Откликается Ростем и выезжает навстречу Сохрабу. Фирдоуси вновь подчеркивает, что ни тот, ни другой, не подозревают, как зовут противника. «Ростем поглядел на врага своего и молвит: „Полегче, полегче, юнец! Увидим, кому здесь назначен конец… Я, старый, выигрывал битвы не раз… но жизнь я щажу молодую твою, тебя не хочу ниспровергнуть в бою“…