Но кокаин по-прежнему не давал уснуть. Она вытерла лоб и призналась, что кончала по-настоящему. Круз сделал большой глоток и поверил ей как дурак.
Когда она вышла в ванную, чтобы стереть следы их совместного времяпрепровождения, он заглянул в ее сумку.
Среди кошмарной кучи косметики нашел розоватую ампулу с остатками кокаина. Он смазал им десны и определил слабую смесь. Еще в сумке лежала маленькая бутылочка ополаскивателя для полости рта и пластиковая коробочка с противозачаточными таблетками, а также удостоверение личности штата Иллинойс, которое убедило Круза в том, что он не совершил ошибку, как его предшественник – несчастный Джимми Макбрайд. Ямайку на самом деле звали Лоретта Паксон, и три недели назад ей исполнилось двадцать два. На фотографии в удостоверении она была зеленой как зомби. Круз наполнил ампулу товаром из своих обширных запасов – старался быть хорошим парнем.
Потом разорвал защитную пленку на коробке из-под конфет и достал из нее матово-черный пистолет SIG Sauer 226 с тремя обоймами. Крутая пушка. Круз положил ее на место и закрыл крышку, услышав звук смываемой воды.
Ямайка вышла из ванной босиком. Порванные колготки болтались на ее стройных ногах, словно не желая с ними расставаться. Символичная девственная плева, разорванная в клочья. Хорошее начало для их команды. Она вылила на его член теплое пиво. Он подскочил от неожиданности. Из колонок уже звучал Slayer. За считаные мгновения ее губы вернули ему твердость. Одним плавным движением она прижала его к матрасу за плечи и села верхом. Он почувствовал, как раздвигает ее стенки и входит в нее до конца. У нее внутри было так тепло. Она обняла его и начала извиваться ниже пояса, словно танцовщица со змеями.
Проснувшись, он почувствовал, как его последняя эрекция ослабевает внутри нее, медленно-медленно. Она по-прежнему была наверху и накрывала его словно одеяло, в полудреме.
Пленка снова кончилась. Да и зачем она?
– Слышишь?
– Ммм. – Она приоткрыла узкие щели глаз. – Слышу что?
– Этот звук.
Он вернулся и дразнил его за границами восприятия. Но на этот раз в здании было гораздо тише. Круз попробовал повторить его для нее и завыл. То, что получилось, больше было похоже на саундтрек хеллоуинского дома с привидениями. У-у-у-у-у. Совсем не то. Фирменный звук кенилвортского призрака был ниже. Не стон блюющего алкаша, а шум, который издают, когда кого-то гладят и ласкают, с интонацией, идущей вниз в конце. Тембр с нотками кладбищенского разложения, упущенных возможностей, печали и сожалений, принадлежащий тому, кто потерял свой путь во тьме. Или потерял вообще все.
– Я ничего не слышу, кроме идиотской самбы. – Она скатилась с него, и его член выскользнул. – Упс. Прости.
Круз потерял концентрацию на звуке. Теперь он слышал только свистящий бит музыки латиноамериканских дискотек, заглушенный дверьми и стенами. В вентиляционной шахте что-то капало и позвякивало. Сверху и снизу доносился звук шагов. Пение на испанском, в одной тональности, воющее и грубое, способное заглушить нежный звук, издаваемый призраком.
Где-то в здании старый антисемит ворчал на свою излюбленную расистскую тему. Слушатели ему были не нужны. Возможно, он разговаривал с призраком.
Ямайка встала, чтобы открыть бутылку Chivas, которая стояла нетронутой на тумбочке. Пока она возилась с бутылкой, Круз спросил, почему ее так зовут.
– Когда зарабатываешь деньги своей киской, – сказала она шутливо-лекторским тоном, – не помешает иметь много псевдонимов. Меня звали Синди, от имени Синдер. Сегодня я Ямайка. Мне это имя напоминает о дальних странах. Я мечтаю уехать отсюда далеко-далеко. Когда-нибудь мечта сбудется. Это имя мне кажется лучше, правда?
Она не в первый раз рассказывала эту историю. Отпила прямо из бутылки и передала ее Крузу. Он сделал большой глоток. Виски обжег его внутренности. Ямайка опустила палец в бутылку, затем втерла алкоголь себе между ног и повторила это несколько раз, чтобы виски впитался непосредственно в клитор. Кокаин был эффективнее, но опаснее. Круз знал, что некоторые наносили его на гениталии, чтобы замедлить оргазм. Но он мог попасть в уретру или влагалище, а оттуда в кровь. В результате – мгновенная передозировка. Рози рассказывал, как стал свидетелем такого минета. Единственное, что было красивого во всем этом, – макияж, который накладывали на трупы в похоронном бюро.
Она взяла его распухший член в рот и начала поглаживать языком. Кожа оттянулась, остатки виски у нее во рту обжигали. Раздражение быстро сменилось приятным покалыванием. Боль достигла пика и испарилась, пока он, пораженный, хватал ртом воздух. Ямайка была потрясающая. Он чувствовал, что нашел вторую половинку.
В коридоре раздались крики. Мамасита Веласкес звала своего пиздюка. Нормальные родители в этот час уложили бы свое чадо.
Марс – не предел. Они могли бы трахаться вечно. Он сделал несколько дорожек, чтобы продлить кайфовое состояние. Порошок исчез с зеркала, и они снова забрались друг на друга. Если требовалась смазка, использовали слюну или пиво. Ее жар обжигал его. Впервые после переезда в Оквуд Круз забыл о вечном снеге.
Тем временем на улице, за запотевшими оконными стеклами, в воздухе вились хлопья размером с ладонь Круза, снова погребая под собой город.
Они рисовали на окнах. Змея. Сердце. «ПОШЕЛ НА ХУЙ» – наоборот, послание внешнему миру. Ему показалось, что он снова слышит призрака, который тихо жалуется неизвестно на что.
– Копы, – сказала Ямайка, на полном серьезе.
Ее глаза не мигая смотрели на улицу через голову нарисованной на запотевшем окне змеи.
Три автомобиля оквудской полиции заблокировали улицу Кентмор у восточного входа в здание. Круз выглянул в другое окно. Гаррисон-стрит освещали красно-голубые огни четвертой машины, приближавшейся к зданию сквозь снег.
В мозгу Круза пронеслось двести новых определений термина «паника».
Абсолютно голый и со стояком он сидел в квартире на третьем этаже, без запасного выхода, с двумя килограммами кокаина, незарегистрированным пистолетом и пейджером, связанным с одним из крупнейших наркоторговцев региона. Блефовать не получится.
– Дерьмо! – процедил Круз сквозь сжатые зубы. Злость подтолкнула его к действию.
– Всего семь копов в форме. – Ямайка и раньше была свидетелем подобных событий, поэтому оставалась спокойной и сосредоточенной. – Четверо только что вошли в дверь внизу.
Круз слышал, как они грохочут по лестнице, переговариваясь. Или ему показалось? Дерьмо!
– Номер пять тоже решил зайти внутрь. Похоже, на улице холодно. – Она протерла вновь запотевшее стекло.
– У них пушки наготове?
– Нет. Погоди. Не вижу.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
Сегодня у него не получится слиться со стеной, невинно посвистывая. Разбираться с представителями закона всегда входило в обязанности Рози. Круз и его приятели редко получали роль со словами. Они предпочитали писать строки кокаином, а не буквами. Теперь Круз должен был проявить себя в стрессовой ситуации. Ситуация плохая – и неожиданная. Баухаус решил устроить ему проверку? Может, Ямайку предупредили, что приедут копы? Может…
А может, ты надолго отправишься в федеральную тюрьму и будешь сидеть там как античная статуя, десятилетиями размышляя о своей жизни. Конечно, если тебя не изобьют до полусмерти, подумал он. Давай, думай, или ты выеденного яйца не стоишь.
Девяносто тысяч долларов в виде первоклассного кокаина улыбались ему из комодного ящика. К черту «уличную цену». Это дерьмо для того, чтобы новостные сюжеты об арестах наркодилеров звучали впечатляюще. В голове Круза возникли уродливые кадры. Он ни за что не хотел бы очутиться в новостях местного телеканала.
Смыть больше килограмма в унитаз – непростая задача. А как же упаковка? Такое количество кокаина может засорить трубы? Стоит ли доверять сантехнической службе Фергуса?
Он с шумом открыл мешок для мусора и смел туда зеркала, фольгу, спички, свечки, наркоту и все остальное. Немного подумав, швырнул в него и коробку с пистолетом. Завязав пакет крепким узлом, засунул его во второй мусорный мешок. Главное, чтобы сверток был водонепроницаемым. Если кокаин намокнет, с таким же успехом можно будет торговать кулинарным жиром.
Когда он резко отодвинул занавеску в душе, по полу разлетелись несколько колец, на которых она держалась. Круз видел свое потное отражение в черном стекле окна, закрывавшего вентиляционную шахту, – он не походил на невиновного. Принялся колотить кулаком по раме, пока ее прогнившая конструкция со скрипом не поползла вверх. Поднявшись на семь сантиметров, она застряла. В этом было нечто комическое. Он начал бить кулаком, представляя на ее месте нос копа, сальное лицо Фергуса, глотку вопящего соседского пиздюка, тушу Эмилио. Бах-бах, ошметки краски разлетелись в стороны, и окно полностью открылось. Круз вышвырнул в него мешок. Прямо в шахту. О, великий бог листьев коки, пусть приземление будет мягким. Далеко внизу послышался всплеск. Он надеялся, что мешок не напорется на что-нибудь острое. Он снова ударил по окну, и то со скрежетом захлопнулось. Наглухо, словно консервная банка. Наверху виднелся кровавый отпечаток его руки.
Он вытер кровь туалетной бумагой, швырнул ее в унитаз и нажал на смыв. Вылез из ванной, медленно задвинув за собой занавеску. Шумно вдыхал воздух, артерии пульсировали. Жалко, что рядом не было Рози, чтобы оценить его находчивость.
Первоклассная работа. Теперь ты вхож в ближний круг. Я дам тебе свой секретный номер.
Круз успел вытереть лицо полотенцем, как во внешнюю дверь постучали копы. Ямайка натягивала кожаную юбку.
Как оказалось, офицеры проводили поквартирный опрос. С ребенком, Марио Веласкесом, произошел несчастный случай – он пропал. Может, вы видели или слышали…
Манера Круза держаться подсказала им: он знал, что к чему. Ему не раз приходилось общаться с полицией. Они слышали звук воды в туалете. Воду спустили, как только они постучали.