В углу валялась скомканная полицейская куртка, пропитанная кровью. На ее рукаве была нашивка полиции Оквуда. В другом углу лежала фуражка с клоком окровавленных волос внутри. Круз подошел к разбитому окну, выходившему на Гаррисон-стрит. Полицейский автомобиль на месте. По-прежнему пустой.
У Ямайки было выражение лица женщины, которую только что ударил мужчина, которого она по-настоящему любила. Или кто-то ударил ее изнутри. Только сейчас Круз заметил на ней пару ярко-оранжевых резиновых перчаток.
До него дошло, что это квартира престарелого антисемита. Он заметил выдвинутый ящик комода, вытащил из него носовой платок и прикрыл им нос и рот, чтобы не вдыхать эту вонь. Его тошнило. Но у него не было никакого желания добавлять ко всему этому собственную блевотину. Нет, спасибо.
Ванная утопала в темно-бордовом цвете. Как раз работенка для Нормана, маменькиного сынка миссис Бейтс. Окно вентиляционной шахты выбито, на внешнем подоконнике виднелись кровавые следы подошвы ботинок. Во тьме свисал шнур удлинителя, петля на его конце медленно покачивалась. Деталь, достойная полотна Дали, подчеркивающая абсурдность этой кровавой бани.
Круз заметил опасную бритву на дне ванной и задрожал. И вовсе не от холода. Окровавленная бритва, приклеившаяся к керамической стенке, напомнила ему об Эмилио и его платиновой бритве.
Он потерял контроль над своими мышцами и затрясся, не в силах остановиться. Такого рода дрожь прекращается, только когда с тобой покончено.
Шторм ударил Кенилворт Армс волной ледяного воздуха, вытянул занавески наружу, а потом задул их внутрь. Круз и Ямайка почувствовали, как здание сдвинулось. Металл в вентиляционной шахте заскрипел и застонал. Запахи не распространяются в очень холодном воздухе. Хоть какое-то облегчение.
Ямайка подошла ближе, не в силах закрыть глаза или отвернуться. Бандана закрывала ей нос и рот. Она уставилась на окно в ванной, не тупо, но без какого-либо выражения – пустым, выжатым, отсутствующим взглядом.
– Джонатан… – начала она, – он…
Молчание сказало все, что требовалось.
Круз заглянул в шахту и увидел толстый слой слизи на гофрированной стали. Внизу он смог разглядеть бело-красный поплавок перегоревшего фонаря. Россыпь деревянных спичек покачивалась на поверхности воды, казавшейся плотной и грязной. Он потянулся за удлинителем. Спички ушли на дно, вместе с образовавшейся волной. Круз вытащил провод. На его конце была лишь одна петля.
– Если Джонатан там, он утонул. Его больше нет.
Было слишком темно, и Круз не мог видеть грязно-красный оттенок воды.
Когда он оглянулся, Ямайка вышла из ванной. Завывания метели на секунду прекратились. Рама окна в гостиной не была сломана, и она ее закрыла.
То, что трупы или их части отсутствовали в квартире 107, было одновременно хорошо и плохо. Вся эта кровь напоминала Крузу о Чиките, снова и снова; об упавшей женщине, о мертвой точке в центре лужи собственной крови. Ее жидкая красная корона растекается и пузырится вокруг головы.
Еще больше красного? Нет, спасибо. Мне довольно.
(Дзынь.)
Круз никогда не любил вино.
Теперь окно было закрыто и холодный воздух в гостиной успокоился. Вонь сырого мяса вернулась с новой интенсивностью. Не в силах его терпеть, Ямайка вышла в коридор.
Он нашел ее в фойе, там, где их держали копы две ночи назад. Она сидела на полу, прислонившись к стене, и прижимала свою сумку к груди будто щит. Ее поразительные зеленые глаза наполнились влагой, но слез не было. Она походила на человека, балансирующего на электропроводе.
Он взял ее за руку. Она его не видела.
– Пойдем наверх. На минутку.
Она отрицательно покачала головой и вырвала руку. Ее плечи ударились о стену. Кто-то стукнул в стену в ответ.
– Ямайка, – мягко сказал он, – эй.
Янтарные искры зажглись в ее глазах. Она пристально посмотрела на него.
– Я в порядке, черт возьми. Просто не трогай меня. Я в порядке. – Она втянула носом воздух, словно хотела выдуть росу из щелей черепа. Холодный воздух прочистил ее носовые проходы.
Его губы опять зашевелились. Он говорил всякую чепуху, пытаясь привести ее в равновесие. Как настоящий мачо, решил, что имеет дело с истеричкой, угрожающей его планам. Пора заняться важными делами, а приходится успокаивать Ямайку.
Ямайка встретилась с ним взглядом и поняла, что для него она никакая не особенная, а лишь истерящая шлюха.
На хуй, подумала она.
Образы кровавой бани глубоко засели у нее в мозгу и шептали: ты никогда не забудешь нас, детка. Она пыталась вытеснить их злостью. Еще будет время ими насладиться. Они останутся с ней до конца дней.
Ямайка перебила Круза до того, как он начал успокоительную речь.
– Не нужно гладить меня по головке. И валиум мне не нужен. Вернись туда и закрой двери. Баухаус сегодня перевернул твою квартиру. Он хочет прижать тебя. На твоем месте я бы как следует обдумала cвои перспективы. Возможно, через несколько часов ты будешь мертв.
Он выпалил с досадой:
– Марко. Этот долбаный идиот. Я сначала решил, что это Марко слетел с катушек и всех там перебил.
– Это не его стиль. – Она вспомнила, как тщательно был проведен обыск в квартире Круза… а потом какой-то любитель обчистил ее. – Но говорю тебе: никто не крадет у Баухауса. Он никогда ничего не забывает.
Весь город на наркоте Баухауса, подумал Круз. У чувака в крови столько химии, что он возомнил себя божеством, совсем как Эмилио. Только Баухаус хитрый и двуличный. Опасная бритва Эмилио – явная угроза. И Круз скорее предпочел бы встретиться с ней, чем продолжать заниматься этим шпионским дерьмом. Сразись с Эмилио один на один. Покончи с этим раз и навсегда. Не звони Рози. Сделай все сам.
Ему очень хотелось вдохнуть новую дозу. И он знал, где утолить эту жажду. Из-за нее стучало в висках и урчало в животе.
– Ты должен спрятать кокаин, – сказала она. – Это все, что у нас осталось, и мы можем и это потерять. За нами скоро придут.
– Придут с минуты на минуту, – отозвался он. – Я нашел классное место. Круз указал в сторону лестницы, но она проигнорировала его.
– Я обещала Баухаусу приехать. Если не появлюсь, он начнет подозревать. Возможно, он уже знает, что ты сбежал из больницы. Марко был здесь и ушел.
– Я посоветовал ему проверить Джонатана. Чтобы выиграть время.
Ямайка могла бы обвинить его в том, что он сдал практически незнакомца, но она понимала, что в сложившихся обстоятельствах поступила бы точно так же.
– Мне пора. Назови место встречи, и я буду там через пару часов.
– «Бездонная чашка» на Видвайн откроется на рассвете. – Она кивнула.
В квартире Джонатана Круз с восхищением осматривал импровизированное альпинистское снаряжение, пока Ямайка надевала свою куртку-бомбер и застегивалась наглухо, чтобы выйти в бурю. Он не хотел, чтобы она видела, как он разрезает пакет и вдыхает горсть колумбийского порошка. Не мог дождаться, когда она уйдет, чтобы приступить к назальному действию.
– Давай лучше встретимся около полудня, – сказала Ямайка. – Бог знает что задумал Баухаус, и я не хочу, чтобы он что-то заподозрил.
Вали уже, думал он, делая вид, что внимательно слушает.
– Встретимся и свалим отсюда. Отвезем дурь твоему приятелю во Флориду. Никто не ждет, что ты вернешься, и мы улетим из Майами раньше, чем Эмилио успеет что-то предпринять.
– И раньше, чем Баухаус успеет пригвоздить мою задницу к горящему дереву.
– Так что привыкай к роли беглеца, дружок, – сказала она. – Может, Рози отправит нас в другой город.
Когда Круз кивнул, Ямайка подумала: «Боже, сработало!» Круз так хотел нюхнуть, что не обратил внимания, насколько неправдоподобно звучал ее план. Он наверняка плюхнется носом в брикет, не успеет она выйти из входной двери.
Ну и чудесно. Пускай подавится. Тоже мне, наркодилер.
Джонатан, мне жаль, что я тебя во все это втянула. Она закрыла дверь квартиры своего покойного друга.
Выйдя за дверь, Ямайка расстегнула куртку, задрала толстовку и переложила в сумку два предмета, которые взяла на первом этаже, пока Круз старался не вдыхать отвратительный запах внутренностей в ванной: связку ключей без вести пропавшего офицера Сталлиса и револьвер с пятью из шести патронами в барабане. Тоже Сталлиса.
Нет времени оплакивать Джонатана. Его жизнь поможет ей спасти собственную. Она отблагодарит его позже, когда поймет, что действительно спасена.
Пяти патронов должно хватить.
Ее план был снова в действии. А ключи Сталлиса добавили к нему новые, более изощренные детали.
Крузу казалось, что ожидание длилось миллион лет и все это время мозг был готов взорваться.
Его большой палец оказался на пути стального лезвия швейцарского армейского ножа. Он поторопился и порезался. Круз слизал выступившую капельку крови. Наконец он совладал с ножом и сделал кривой надрез на упаковке. Но сперва вытер туалетной бумагой капли воды с пластика. Брикет был похож на вакуумную упаковку молотого кофе – твердый, как керамическая плитка, но слегка помятый, как боксерская груша.
Псссс, сделано в Колумбии.
Брикет ему улыбнулся. Круз набрал на кончике ножа по миниатюрному Эвересту в каждую ноздрю.
Как и во втором брикете, павшем в бою, в этом находился лучший товар Баухауса, девяностопроцентный, почти девственно-чистый кокаин. Чувствовалась совсем небольшая примесь какого-то стимулятора. Метилфенидат, подумал Круз, хотя он не смог бы произнести это название по буквам, даже если бы к его голове приставили пистолет. Или фенметразин. Ничего страшного, если он как следует заправится. Поэтому он вдохнул почти грамм. Теперь в стеклянном шаре внутри его черепа бушевала точно такая же метель, как за окном. Обмен веществ заработал на полную катушку. Бум-ча-ча. Прекрасная музыка в его сердце отдавалась громом в перевозбужденных венах.
Боль в руке прекратилась, а мозг парил словно дельтаплан. Он ощущал себя в оптимальной форме – бдительный, заряженный, вниматель