— Пожелаем удачи участникам! И-и-и-и-и да прольется кровь!!!
Толпа заревела и затопала ногами. Натуральное землетрясение.
Ни один из двух запертых в клетке не стал сразу кидаться в бой. Оба лишь начали медленно обходить по кругу, изучая друг друга. Мааташ держал меч на плече, готовый в любой момент блокировать или атаковать. Зирранок же отвёл руку назад, пряча кинжал и приседая.
Словно сговорившись, оба замерли одновременно. Рванули навстречу, разгоняясь всё быстрее. Звон стали, брызги крови на покрытой плитами арене. Табакси отступил, прижимая руку к распоротому боку. Не слишком глубоко, чтобы заставить внутренности лезть наружу, но достаточно болезненно, и потеря крови ослабит его рано или поздно.
Глаза почти не уследили за движением кенку. Тот скользнул под пронесшимся в горизонтальном взмахе мечом и чиркнул тигра по корпусу, чтобы тут же разорвать дистанцию.
Мааташ зарычал во всю мочь лёгких и атаковал первым. Один взмах. Второй. Третий Коготь неизвестного мне синдиката уходил от них играючи, всегда оказываясь на шаг дальше.
Подпрыгнул высоко вверх, на мгновение исчезнув из поля зрения врага, и пока Мааташ ловил его глазами, приземлился позади оппонента, взрезав ноги табакси крест-накрест. Зирранок не сражался. Он развлекался. Ещё столкновение. Снова несмертельные, но болезненные и обидные порезы.
Тигр терял кровь слишком быстро. Оранжевый мех окрасила красная плёнка. На губах пузырились кровавые пузыри. Ещё одно столкновение, и все закончится. Похоже, и он это понял.
Мааташ по дуге подбежал к разбойнику. Посылая удар наискосок, доворачивая корпус и открывая его. Бездарный удар. Так подставиться. Зирранок не упустил своей возможности и, легко уклонившись от меча, сблизился, вонзая золотистый кинжал в бок тигра. А тот улыбнулся. Если хищный, полный острейших клыков оскал можно назвать улыбкой.
Его рука сомкнулась на запястье Третьего Когтя, не давая вытащить кинжал. Мааташ с силой дёрнул кенку за руку на себя, ещё сильнее сокращая дистанцию. Колено табакси вошло в тощий живот ворона, подбрасывая его в воздух, заставляя выплюнуть воздух и лёгкие вместе с ним. Свист двуручного меча, и на каменные плиты арены свалилось уже мёртвое тело, разрубленное наискосок на две части. Голова с рукой отдельно. Тело отдельно. Фонтан крови, брызнувший из убитого, долетел аж до передних рядов, но те лишь заорали ещё громче.
Табакси, выдохшийся в последней атаке, упал на колени, зажимая обеими руками раны.
— Вот это отыгрыш, уважаемые гости! Потрясающая победа! Думаю, мы все можем запомнить урок из произошедшего. Как там говорят, мохноногие хоббиты? Цыплят по осени считают?
Конферансье заливисто засмеялся, рассматривая труп кенку. Мааташа практически волоком вытаскивали с арены. Если лекарь поблизости, должны спасти.
Интендант всё так же стоял один. В окружении народа, но молча, ни с кем не общаясь. Пока я изучал его окружение, распорядитель уже успел объявить новую пару. Следующий поединок должен был пройти в формате два на два. Тифлинг-лучник с отломанным рогом и безоружный орк против тролля с двуручным молотом, да наг с посохом. Все игроки. Классы, к сожалению, не видно, но примерно догадаться получилось по оружию. Охотник, монах, берсерк и какая-то волшебница, соответственно. Быть может чернокнижница или жрица.
Одним глазом следя за боем, я видел, как колыхнулась толпа зрителей, которые полностью сфокусировались на происходящем на арене. Словно акулий плавник возник среди них, что взрезал водную гладь. Публика подалась назад и расступилась. Причем сделали это неосознанно. И там, где отхлынули посетители, ступал дроу[9].
Всё в его образе навевало слово «чрезмерно». Доспехи казались чрезмерно стилизованными: паутина и пауки покрывали пластины из варёной кожи сплошным слоем. Даже цвет — какой-то выцветший серый, он не давал ни маскировки, ни иных преимуществ.
Внешность — чрезмерно утончённая и перегруженная одновременно. Чего стоила только причёска: с одной стороны, фривольная, будто небрежно заплетённая косичка, с другой стороны, свободно падающие волосы, закрывающие часть лица и сзади высокий хвост, собранный заколкой. Если это не запущенная самовлюбленность и он не тратил по часу на сборы, я — балерина Большого театра.
Вдобавок глаза дроу. Лавандовые. Это слово могла бы использовать восторженная девочка-поэтесса для описания радужки эльфа, но мне почему-то на ум пришли ядовитые лягушки Амазонки. Они всегда ярким кислотным оттенком предупреждали окружающих, что их лучше не жрать и даже не касаться.
Его оружие выглядело чрезмерно мрачно и декоративно. Копьё чуть меньше двух метров длиной, сорок сантиметров которого занимало четырёхгранное остриё. Остриё из материала похожего на обсидиан — такой же чернильно-чёрный цвет и глянец, что пускал блики с каждым шагом. Да только обсидианом оно никак не могло являться. Это ведь вулканическое стекло, по сути. Острота поразительная, но от одного мощного удара лезвие вдребезги разлетится.
Нет, это не простой прямой нож, чья единственная функция — резать глотки. Тут явно замешано желание привлекать взгляды. Пугать. Пускать слухи и восторженный шёпот. Короче, этот хлыщ вызвал у меня резкое и мгновенное отторжение. Сразу захотелось «уничтожить что-то красивое», как говорил один рассказчик.
Эльф шёл прямо к барной стойке, а те, кто следил за схваткой, сдвигались, сами не понимая, почему. Один из таких зрителей — бандитского вида дроу — осознал, что что-то происходит и раскрыл рот, чтобы рявкнуть пару ласковых в сторону незнакомца, но стоило его взгляду упереться в копьеносца, как слова застряли у того в глотке. Он лишь шумно сглотнул и постарался стать незаметнее.
Поравнявшись с баром, новоприбывший только протянул руку в пустоту, а заметно нервничающий слуга за стойкой уже вложил в неё стакан. Причём не такой, что выдавали всем остальным — грубые каменные поделки, а изящное стекло. Даже не дожидаясь заказа и не уточняя напиток.
Афаро Донгаш побледнел и, сдерживаясь, чтобы не смотреть на прибывшего, уставился в сторону арены. Истраль До’эт прочитал я фрейм пижона. Хмм. Эльф неторопливо смаковал напиток, оперевшись рукой о копьё и скучающе разглядывая содержимое барных полок. Его похоже не интересовал ни интендант, ни бой, ни всё, что происходило вокруг. Получилось, что они стояли достаточно близко друг к другу, но каждый смотрел в противоположную сторону.
— Я не ожидал, что вы лично придёте сюда, Сир. До этого я обычно встречался с моим куратором — Циа́ром. Что-то случилось?
Истраль вздохнул и раскрошил мелкий кубик льда во рту. Медленно, с ленцой проговорил в пустоту:
— Ты. Задаешь. Вопросы. Мне?
Интендант затрясся, как плакучая ива, побледнев ещё сильнее, и похоже разом похудел на три килограмма за счёт сошедшего пота.
— Этот недостойный не осмелился бы на подобное.
— Веди себя естественно, червяк. Прекрати дрожать. Подбери сопли.
— Как скажете, сир. У меня есть вести. Что-то случилось в Доме Эвер’харн.
Так-так.
— Меня допрашивал этот иблит, новичок. Не только меня, многих других тоже. Случилось что-то крупное.
Его можно списать со счета подозреваемых. Он бы знал, что произошло.
Кто-то ругнулся позади, громко и взбешённо.
— Смотри, куда прёшь, коза!
Проигнорировав, сфокусировался на голосе копьеносца.
— Мне плевать как, но узнай детали. Если в следующий раз придёшь без нужной информации, я отрежу твою бесполезную голову и скормлю рабам, — голос Истраля звучал ровно и спокойно. Не угроза, нет. Обещание.
— Я всё сделаю, — часто закивал Афаро, — я добуду сведения.
Если бы Истраль был заказчиком, он бы тоже знал, в чём состояла цель агентов.
— И вот ещё что, — голос пижона стал тише.
Шум позади нарастал, но мне нужно было услышать, что скажут эти двое. Пришлось приблизиться ещё сильнее. Я почти расслышал слова Истраля, когда что-то с силой врезалось мне в спину. Толчок послал меня мимо Афаро прямо в пижона. Потеряв равновесие, едва успел поднять руки, когда влетел в него, опрокидывая на землю, и, приложившись лицом о щиток брони.
Вам нанесли 15 единиц урона.
Репутация с Истралем До’Эт снижена на 1 000 (Равнодушие)
Звуки стали быстрее. Меня выкинуло из стелса.
— Что за хрень?! — суровый женский голос из-за спины.
— ТЫ! — Афаро ткнул в мою сторону трясущимся от ярости пальцем.
Истраль спихнул меня небрежным жестом и плавно поднялся на ноги.
— Что это у нас тут? Какая-то крыса ошивается поблизости? — он даже не посмотрел в мою сторону. — Ты привёл за собой хвост, слизняк.
Едва уловимое движение, и интендант отшатнулся назад, хрипя и сжимая горло. Кадык, с силой вдавленный в кожу, образовал вмятину, будто от удара молотком. Толстяк сипел, царапал кожу и, наконец, упал у барной стойки. Охранник, проходивший недалеко, сделал вид, что не заметил.
— Мне плевать, что тут у вас происходит, но у меня к тебе разговор, эльф!
Наконец, удалось рассмотреть говорившую. Здоровая зеленокожая орчанка. Почти полностью выбритые виски и короткий хвост. Из меховой рукавицы виднеется татуировка. За спиной рукоять топора.
Из-за этой идиотки меня засекли.
Истраль посмотрел на меня — на лице никаких эмоций. Пыхтящая от злости орчанка положила руку ему на плечо, собираясь развернуть к себе. Тот лишь легонько прикоснулся к её доспеху, а девицу отбросило на несколько шагов назад и проволокло по полу, сшибая зрителей арены, как кегли.
— Я наслышан о тебе, Гвинден. Поговаривают, ты — достойный боец. Кредрим. Драйдер. Я бы хотел посмотреть, чего ты стоишь в бою.
— Что здесь происходит?
Пока мы играли в гляделки, к нам подступил охранник в сопровождении юной девушки — почти подростка. Гене́нна Улаэль. Одна из властителей Дома. Магичка? Жрица?
Истраль отвесил прибывшей чётко выверенный поклон. Причём, готов поклясться, ненавидел каждую секунду этого акта.