Илья был бодр, деловит и серьезен. Он приготовил одежду: серо-зеленые комбинезоны, красные шахтерские каски с фонариками и маленькие рюкзачки, где для каждого был уложен более чем скромный пищевой набор: пачка печенья, пластиковая бутылка воды.
За руль «Лэнд-Ровера», который стоял в гараже под домом, села сестра.
Если до любой точки этого маленького поселка можно было дойти от силы за полчаса, то при помощи автомобиля территория просто уничтожалась: они провели в салоне джипа не более пяти минут, как оказались уже у заброшенных построек Верблюда.
— Дальше придется немного карабкаться, — объявил Илья.
Анна не глушила двигатель. Когда они вышли, держа под мышками свои каски, она развернула машину и отъехала.
Светало. Двугорбый силуэт рукотворной горы четко прорисовывался на фоне золотистого неба. Илья повел их по едва заметной тропинке, огибающей старый террикон, чья подошва уже заросла довольно высоким лесом. Кое-где виднелись крупные камни породы, вброшенные из шахты, может быть, сто лет назад. Они были покрыты мхами и лишайниками. Среди корней попадались крепкие молодые боровики, наверняка еще не червивые. Свят, всю жизнь любивший грибную охоту, ее тишину и уединение, с досадой смотрел на них. Может быть, на обратном пути? — подумал он, и тут же вдруг ясно, отчетливо понял, догадался: не будет никакого обратного пути.
Отчего пришла ему в голову такая мысль, что он имел в виду? Ничего конкретного. Просто клюнула почему-то такая мысль… Когда они добрались до входа в небольшую пещеру, тщательно скрытую сильно разросшимися кустами шиповника, полного алых плодов, когда вошли внутрь, он оглянулся, увидел лес — уже в черной рамке каменных стен — и вдруг мысленно произнес: никогда.
Пещерка, поначалу выглядевшая, как природная, вскоре расширилась в прямоугольную штольню. Свят недоуменно осматривался по сторонам.
— Кто и зачем прорубил этот тоннель? — спросил он Илью.
— Он был здесь всегда, сколько я помню.
— А что в этом удивительного? — спросила Настя.
— Это отвал горной породы, — объяснил Свят. — Когда строят шахту, грунт вытаскивают на поверхность. Так и образуются терриконы, порой очень высокие, словно настоящие горы.
— Я знаю, ну и что?
— Незачем делать штольни внутри террикона, как ты не понимаешь! А наш проводник насупился и молчит. Делает вид, что ход, по которому мы идем по наклонной — вполне обычное дело.
— Я понятия не имею, кто его сделал. Может быть, люди моего прадеда. Может быть, его прорубили изнутри — белогвардейцы, чтобы тайно выходить наружу. Мы играли здесь, когда были мальчишками.
— Хорошо, — сказал Свят. — Играли. Но как мы попадем на глубину?
— Немного терпения, — пробурчал Илья.
Святу перестала нравиться эта затея. Вскоре он убедился, что самые худшие его предположения — правда. Они вышли в небольшой круглый зал, Свят увидел шахтную клеть. Илья раскрыл сетчатую дверцу и вошел. Святу ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Настя вошла в клеть безо всякого колебания. Она не понимала, что происходит нечто невообразимое.
Илья надел каску, Свят и Настя последовали его примеру. Илья тут же закрыл дверцу и поднял рычаг рубильника. Где-то заработал электродвигатель. Клеть стала падать, быстро набирая скорость в темноте. За сеткой, освещенная низковольтовой лампой, которая зажглась, как только был поднят рубильник, замелькала стена. Настя ойкнула — просто от неожиданности. То, что происходило в голове Свята, было сродни этому сумасшедшему мельканию слоев горной породы.
— Я понимаю, что этого не может быть, — обратился он к Илье.
Тот молчал.
— Если ты почему-то решил покончить с собой, то при чем тут мы?
Илья молчал. Он хорошо знал: что бы сейчас ни делал Свят, ему и его подруге уже никак не сойти с этого пути, на который они были поставлены с поистине дьявольской хитростью.
— Что происходит? — спросила Настя, которой также передалось волнение друга.
— Механизм работает, — сказал Свят, чувствуя, что горло его пересохло. — Все в полной исправности, даже лампочка. Это значит, что на дне шахты есть люди. И этот человек хочет привести нас к ним. Заманил, птицелов бывалый! Шахта — сеть, приманка, кусочек сала — он сам.
Илья резко развернулся.
— А что вы хотели? Как, вы думали, мы могли бы спуститься в шахту? По лестницам? На глубину в несколько сот метров?
— Ты, я надеюсь, помнишь, что у меня есть оружие? — Свят достал из рюкзачка бутылку воды и отхлебнул глоток.
— Оно вам не поможет.
— Что?
— Я хотел сказать: не понадобится.
Мутный поток стены штольни замедлился, стала видна ее фактура — желтый песчаник, исполосованный серповидными следами пилы. Остановились. Илья привычно распахнул дверцу, взмахнул ладонью:
— Добро пожаловать в подземный мир!
Круглый зал. В стенах отверстия — овальные, с вогнутым полом. Не самое удачное решение, ясно, что работали дилетанты.
Илья направился к одному из проходов. Все трое вступили в коридор, который, скорее, предназначался для потока воды, нежели для прохода людей. Едва они вошли, как осветилась лампа, висящая на потолке в проволочной оправе. Такие лампы были установлены здесь через равные промежутки, и они включались автоматически, очевидно, работая от лазерных сенсоров. Трудно было поверить, что это какая-то старая, заброшенная штольня.
— Похоже, ты не намерен посвятить нас в то, что здесь происходит? — спросил Свят.
— Я вам все покажу, — сказал Илья. — Будет лучше, если вы увидите это собственными глазами.
Ждать пришлось недолго. За плавным изгибом коридора открылся зал, по стенам которого были установлены стеклянные витрины.
— Это и есть музей моих предков, — сказал Илья.
Свят осмотрелся. С первого взгляда было ясно, что перед ними коллекция чучел животных. Звери и птицы препарированы и набиты. Возраст всех этих предметов не вызывал сомнения: на маленьких медных ярлыках выгравированы надписи с «ятями», а витрины чудовищно преломляют изображения: более чем за столетие стекла деформировались и потекли.
— А где же… — начала было Настя, но запнулась.
— Здесь есть еще один спуск. Останки людей могут быть там, — сказал Илья.
— Наш птицелов еще не захлопнул клетку! — съязвил Свят. — Ну что ж! Нам все равно не улететь с этой лужайки.
Оформление подъемника, который они увидели в соседнем зале, превзошло все ожидания. Просто обыкновенный лифт: такие были установлены в старых домах и честно несли свою службу многие годы, пока их не заменили новые, с автоматическими дверьми. Самым интересным в этих лифтах было устройство блокировки: когда деревянные двери открывались, они поднимали тонкую дубовую планку, которая и нажимала кнопку остановки. Точно такой лифт был в Курске, в доме тети Шуры. Маленький Свят, тогда еще Иван, быстро сообразил, как работает это устройство: если нажать кнопку, не открывая дверей, то можно обмануть лифт — он остановится, подумав, что кто-то открыл двери на ходу. Беда была только в том, что Свят тогда не мог дотянуться до стоп-кнопки, чтобы проверить свою версию. Это он сделал гораздо позже, уже перебравшись в Москву. Как-то попал в дом с таким деревянным лифтом и нажал на заветную кнопку. Наверное, он всю жизнь пытался воссоздать образы своего детства, которого ему не дали полностью дожить, исчерпать…
Деревянный лифт меж тем летел вниз. За узкими окнами струилась стена шахты, однородно-серая, порой все же прерываемая какими-то светлыми и черными слоями — возможно, мел и невыработанный уголь. Слишком быстро двигался этот лифт… Свят вдруг окончательно понял: того, что с ними происходит, просто не может быть.
Илья молчал, прикрыв глаза. Похоже, он знал, что лифт этот будет падать довольно долго. Настя рассматривала свои ногти, плотно сжав кулачки. Свят уже знал, что этот жест говорит о ее глубокой задумчивости.
Нет, так дело не пойдет! Свят передвинулся в тесной кабине лифта так, чтобы заслонить спиной щиток с кнопками, которых было всего две: вверх и вниз. Затем, как бы невзначай поднял руку, почесал затылок, словно сантехник на вызове, и решительно нажал стоп-кнопку из детства.
Ничего не произошло. Падающий лифт просто игнорировал это требование.
— Так дело не пойдет, — повторил Свят уже вслух. — Скажи нам сейчас же, куда мы едем и что нас там ждет.
— Хорошо. Я покажу вам кое-какие документы.
— Они у тебя с собой или внизу прячешь?
— С собой.
Илья сбросил рюкзак, принялся неторопливо расшнуровывать. Святу стало ясно: тянет время. Действительно, Илья справился с узлом, лишь только когда лифт сбавил скорость и остановился.
— Выходим, — сказал он. — Вот, держите папку.
Свят взял протянутую ему рыжую папку с тесемками, довольно старую, советского образца, и, будучи крайним, распахнул дверь. Настя не двинулась с места, с тревогой вглядываясь в скудно освещенный зал. Свят, уже стоя вне лифта, вытянул ее за руку, минутно радуясь очередной возможности ощутить тепло этой руки.
Илья почему-то не выходил. Причина его заминки выяснилась спустя две-три секунды: он захлопнул дверь и надавил на кнопку.
— Простите меня! — донеслось уже из кабины, будто издалека.
То, что произошло в следующий момент, заставило Свята содрогнуться, а Настю — коротко вскрикнуть. Это было похоже на ночной кошмар, когда предметы меняют свои очертания, превращаются из одного в другое — с той лишь разницей, что во сне это кажется чем-то само собой разумеющимся.
Снаружи лифт уже не был тем уютным деревянным сооружением, которое умилило Свята. То, что унеслось вверх, на мгновенье показав ноги Ильи в серо-зеленом комбинезоне, было уже прозрачной кабиной, словно душ в стиле хай-тек. В следующее мгновенье все это исчезло: и стеклянная труба, где теперь обреталась кабина, и сама шахта. Перед ними была чистая стена, ровный, гладкий, без единого шва потолок.
— Что это было? — вскрикнула Настя, прижавшись к его груди.
Свят мог бы задать тот же вопрос. Он лихорадочно соображал: лифт, этот лифт… Если кабина каким-то образом взялась из его воспоминаний, ибо больше неоткуда… Если она исчезла, будто ее и не было…