тривал на меня. Ночи уже были холодные. Я достал спальный мешок из овчины, расстелил его под телегой и, сняв мундир, сапоги, улёгся спать, положив рядом пистолет и шпагу. С этого момента, господа офицеры объявили мне игнор и демонстративно не замечали меня, чему я только обрадовался. Штабс— капитан поделился мыслями насчёт меня, дословно,
— хлыщ столичный, потрётся тут месяц, два, навесит орденок и обратно, а потом будет рассказывать, как он тут с горцами рубился. —
Я не обиделся, к тому же подобное часто встречалось во все времена. Так что дальнейшая дорога протекала спокойно. Кавказ этого времени сильно отличался от того, который знал я. В первую очередь большими лесными массивами предгорья и горы были покрыты настоящими густыми лесами, только равнинные районы были свободны от него. Воздух чистейший, вода в горных ручьях была такой холодной, что ломило зубы. Днём солнечно и тепло, чувствовал себя просто замечательно, попутчики не надоедали своим присутствием. После пары приёмов пищи из общего котла решил готовить себе сам. Предполагая такое, я купил несколько видов размолотых круп с большим шматом сала, копчёного мяса, лука, соль и специй, хороших белых сухарей. Свежие овощи и фрукты покупал в селениях, которые мы проезжали. Нападений со стороны горцев ожидать не приходилось, слишком много солдат и казачьи разъезды периодически сопровождали и передавали эстафетой друг другу. Не обращая внимания на беспробудно пьянствующих офицеров, нижние чины несли службу исправно. Фельдфебель с унтерами на ночёвках справляли караульную службу и постоянно дрючили новобранцев, поддерживая их в тонусе, чтоб не расслаблялись. На четыре вечер после плотного ужина я пил чай и наслаждался жизнью, глядя на ночное небо, усыпанное звёздами. В горах ночь опускается сразу, без сумерек, и звёзды просто огромные, и вот в мою нирвану вторгается деликатное кхекань
— Дозвольте обратиться, ваше благородие — передо мной возник фельдфебель маршевой роты, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.
— Чего тебе, любезный? —с неудовольствием проворчал я
— Тут такое дело, господин подпоручик, господа офицеры бузят, вы бы разобрались —
— Фельдфебель, ты чего кота за яйца тянешь, доложи коротко и ясно — отчеканил я
— Тут торговец армяшка со своей семьёй на двух телегах с нами едет, так с ним его две дочки. Господа офицеры стали приглашать к себе, а те отказываются итить, как бы чего не вышло, ваше благородие — фельдфебель очень волновался.
— Мать вашу, алкашня хренова, веди, чего встал — с досадой высказался я.
Мы подошли вовремя. Господин штабс-капитан и поручик конкретно наехали на папашу, который старался прикрыть жену с дочками сбившихся в кучу.
— Сидоров, этих двух к нам в палатку, а этому в морду, ежели будет противиться — приказывал набычившийся поручик. Штабс- капитан, стоявший рядом глумливо, улыбался. Прапорщиков рядом не наблюдалось.
— Отставить — приказал я
— Какого чёрта, подпоручик, вы командуете моими людьми и вообще, пошли вы е…й матери —
— Фельдфебель увести людей в расположение и без команды не подходить, проверить караулы, выполнять! —
— Слушаюсь — и он быстро повёл солдат к месту ночлега.
— Вас прошу со мной к палатке —
— Слушай ты, хлыщ столичный, а ну, пошёл вон отсюда, щенок — поручик подскочил ко мне.
Я недолго думая провёл ему хуг правой, стараясь дозировать силу приложения, поручик упал как подкошенный
— Тебе тоже разъяснить текущий момент, капитан? –спросил я у оторопевшего капитана
— Нет, не надо— испуганно икнул он
— Фельдфебель — крикнул я в темноту. Он появился сразу, стоял где-то рядом.
— Я, ваше благородие —
— Вот что, любезный, доставить вашего поручика и капитана в палатку, сомлел, болезный и чтоб до утра я больше вас не слышал и не видел, выполнять фельдфебель. —
Такой вечер испортили, дебилы.
Утро было богато на события, мой возница уже ждал моего пробуждения с котелком тёплой воды
— Вот, ваше благородие, вода тёплая, значится, г-н фельдфебель просил передать, еже ли что надо вы мне скажите, а я мигом всё исполню.—
Следом явился торговец, армянин с благодарностью и просьбой не стесняться, если мне что-то потребно, он постарается выполнить мою просьбу. И под занавес явились господа офицеры, помятые, но уже опохмелившиеся. Говорил капитан, а поручик хмуро молчал. Я приготовился к худшему варианту событий, дуэль?, да ради бога чем угодно, подраню дебила, делов-то. Какая-то нездоровая самоуверенность выперла из меня, но всё обошлось.
— ЭЭЭ г-н подпоручик хотели попросить вас, забыть о вчерашнем недоразумении, право слово, перебрали вчера, с кем не бывает. —
— Уже вчера забыл и торговца попросил не вспоминать, но прошу вас, господа, впредь вести себя подобающим образом.—
— Да, конечно, не сомневайтесь — и капитан дёрнул поручика, вскинувшего голову и хотевшего что-то сказать, они удалились. До Грозной добрались на 7 день, меня высадили и выгрузили мои вещи на постоялом дворе, где я снял комнату, очень даже приличную. Хозяин оказался родственником торговца армянина, он сообщил мне, что всё оплачено на всё время, которое я остановлюсь в Грозной, мелочь, а приятно. И тут всё прошло на удивление быстро, дежурный офицер принял мои документы и попросил меня подождать. Грозная была действительно крепостью, с земляным валом и 10 метровой стеной, с орудиями разных калибров и часовыми на стенах. Гарнизон составлял пехотный батальон, эскадрон драгун и казаки, крепостная артиллерия. Вокруг крепости располагались предместья. Меня вызвали в канцелярию.
— Вот, господин подпоручик — поручик протянул мене пакет с документами
— Служить будете в Семёновском полку —
— В Семеновском, так в Семеновском, мне как-то без разницы — и я повернул к выходу
— Постойте, подпоручик, вышло небольшое недоразумение — остановил меня штабной
— Вам придётся возвращаться, Гришаев, — крикнул он в коридор. Появился ефрейтор, чистый и ладный
— Я, ваше благородие —
— Вот, Гришаев, поможешь господину подпоручику с отправкой в станицу Семеновку, в Семёновский полк. —
— Слушаюсь, пойдёмте ваше благородие, вы где остановились? — я сообщил ему о постоялом дворе.
— Вы тама будьте, вашбродь, а я, что узнаю, так сразу к вам — и пропал, как дух растворился. Я не стал бродить по городу и на извозчике добрался до постоялого двора. Заказал обед, цыплёнок оказался выше всех похвал, тело ело, а душа пела, и как следствие меня разморило и потянуло ко сну. В дверь постучали.
— Входи, — вошёл Гришаев
— Завтра Ваше благородие, поутру, заедут за вами, в Семеновку возвращаются станичники, доставят вас до места, только они плату просят, руб. —
— Долго ехать, Гришаев? —
— Да, не особо, утром тронетесь, на третий день к вечеру прибудете, верхами так за 2 дня можно.—
— Спасибо, Гришаев, держи, —кинул ему четверной,
— Только с головой — строго приказал ему
— Да нешто мы без понятия, ваше благородие— он ловко поймал монету и пропал из виду.
Утром я уже заканчивал завтракать, как в зал вошёл казак, в папахе, поношенной черкеске, с кинжалом на поясе и, отыскав меня взглядом, спросил
— Вас что ль до Семеновки довезти? — я кивнул.
— Грузитесь ваш бродь, и так припозднились- Работники быстро грузили вещи в телегу, а я подошёл к хозяину чтобы расплатиться. Он категорически отказался от платы и заверил, что всегда рад видеть меня, на чём и расстались. Правда, позже я обнаружил корзину с продуктами, лаваш, жареную курицу, ещё что-то и кувшин вина. Казак удивился большому количеству багажа и покачал головой, а чего с городского взять, как баба с ярмарки. Ну да, багажа хватало, два тюка, приличных размеров, правда, не тяжёлые, два ружья в кожаных чехлах, кожаный кофр немалых размеров, кожаный чемодан и ранец полный, забитый всем, чем положено. У выезда из предместий нас ожидали две телеги, которыми правили женщины, одна старше, другая молодуха, видно невестка и двое верховых, сыновья.
— Трогай, Лизавета —
Двигались мы в хорошем темпе, видимо, нагоняли упущенное время, сделали короткую остановку на обед, чтобы лошади передохнули и к вечеру, переехав мелкую речку, остановились на ночлег.
Судя по кострищу и обихоженному месту, остановки тут делали часто. Быстро разложили костёр, подвесили котёл, женщины принялись за готовку, а мужчины распрягли лошадей и повели поить и обихаживать. Когда ужин поспел глава семейства пригласил меня
— Не побрезгуйте, ваш бродь, повечеряйте с нами —
— Спасибо за приглашение — я присел к костру и положил корзину с припасами
— Вот, тут припасы, располагайте, без стеснения.—
жена казака выложила всё на достархан и достала кувшин с вином. Хозяин оживился.
— От это дело — стал разливать его по кружкам, я подставил свою из набора и протянул молодухе котелок для каши. Казак посмотрел на меня с кружкой в руках
— Как величать-то вас, ваш бродь,? —
— Простите, не представился, Пётр Алексеевич Иванов — озвучил я
— Евсей Бродин, по батюшке Никонорыч, приказный второй сотни, а это супружница моя Лизавета, невестка наша Настя, старшего сына, Дмитрия, жена, а это младший Борис, ну а это, стало быть, Дмитро.—закончил он представление своей семьи.
— Ну значится, за ваше здоровье, ваш бродь — и с удовольствием опрокинул кружку.
— Хорошее винцо, слабовато только, ну чего зенки вылупила, каши-то наложи — окликнул он невестку — чего, благородий не видала чоль —
Невестка звонко рассмеялась и ответила
— Отчего же, батя, всяких видала, а вот таких молоденьких и пригожих впервой –и задорно стрельнула глазками, — как по мне, то молод ещо совсем —
— В этом деле, возраст не главное, Настя — ответил я, ни сколько не смутившись. Все дружно рассмеялись. После ужина мы с Евсеем сидели у костра и пили чай.
— А что это за полк, Семёновский? —
— Так, это, Семёновский казачий полк, четырех сотенного состава —
— Так это казачий полк? — тут до меня дошло, в какую кучу я попал,