— Казачий, кавалерийский полк, вот жопа, новый год. Я же не умею ездить на лошади или скакать, какая к чёрту разница, не умею и всё, что теперь делать —
Видимо, вся гамма чувств отразилась на моём лице, и Евсей, истолковав всё на свой лад, произнёс
— Да ты не расстраивайся так, вашбродь, а чем плоха служба в казаках, вона, командир наш, Александр Николаевич из драгун, в полковниках ходит и ничего, довольны. Так что обвыкнешься, настоящим казаком станешь, а там глядишь и в атаманы выбьёшься.—
Короче, загрузился я по полной и до самой Семеновки задумчивый просидел в телеге. Научиться ездить верхом можно, но сколько это займёт времени, не просто ездить, но и рубиться, стрелять, всё надо делать хорошо иначе меня просто, убьют в первой сшибке. Все мои планы полетели к чертям, и сам я оказался по горло в анусе, не дёрнуться ни рукой, ни ногой.
К вечеру третьего дня мы добрались до станицы, и Евсей довёз меня до штабной избы, приличных размеров, с широким крыльцом. Молодой казак стоял, вальяжно прислонившись к столбу, с интересом разглядывая меня.
— Вот, вашбродь, полковой штаб, Толян, сгружай вещи — казачок даже не шелохнулся.
Глава 2
Я спрыгну с телеги, отряхнул мундир и поднялся на крыльцо
— чего встал, казак, шевели грудями — и так глянул на него, что он вытянулся.
— куда сгружать то, вашбродь? —
— пока на крыльцо— вошел в сени. Постучал и решительно шагнул. Большая комната, около 30 квадратов, в дальнем конце в углу икона, большой стол, за которым сидел подполковник в казачьей форме, мужчина лет 35. С щегольскими усами. Сзади полковое знамя. Подойдя к столу, последние 2 шага строевым, приложил ладонь к козырьку
— здравия желаю, ваше высокородие, подпоручик Иванов, представляюсь по случаю назначения на должность, протянул пакет с документами.
— так, так, — подполковник вышел из-за стола, принял пакет и с интересом стал разглядывать меня.
— подполковник Соловьев Александр Николаевич, командир Семёновского казачьего полка, а вас как звать? —
— Петр Алексеевич —
— а скажите Петр Алексеевич, каким это ветром вас занесло в нашу глухомань, кстати откуда? —
— из Москвы, ваше высокородие —
— да бросьте вы это, не на плацу, просто Александр Николаевич и давайте на чистоту, что за, неурядицы по службе —
— да нет, получил производство в офицеры и направление на службу в Кавказский корпус — я коротко поведал часть биографии.
— значит после Мариниского института и получили чин подпоручика, —
— так точно, как лучший кандидат сдавший экзамены —
— неожиданно, что и говорить, да и глядя на вас не скажешь, что вы только вчера одели мундир. Пошит отменно, материя дорогая, выправка не у всякого офицера подобная, — задумчиво провел краткий анализ Соловьев.
— ну что ж рад, что такой офицер будет служить у меня — улыбнулся он
— я тоже рад, господин подполковник, только у меня одна проблема, я не умею ездить верхом —
— то есть, как не умеете⁈ —не понял Соловьев.
В этот момент в комнату ввалился коренастый крепыш в казачьей форме с погонами есаула
— ооо, нашего полку прибыло — заговорил он с порога и подойдя ко мне протянул руку
— Есаул Дорожный Василий Иванович —
— подпоручик Иванов Петр Алексеевич — пожал я протянутую руку. Есаул сильно сдавил её, я ответил на пожатие.
— ох ты, силен, а с виду не скажешь — удовлетворенно сказал он
— в третью сотню, хорунжим, а то сотник там слабоват, казачки не уважают его, оботрешься и сотником, сделаем. Согласен? —
— ты погоди, Василий Иванович, не торопись, тут у нас неувязочка вышла.—вмешался Соловьев
— что там еще? —
— дело в том, что подпоручик не умеет ездить верхом —
— то есть, как это не умеет, так какого черта он поступил на службу к нам. Подпоручик, вы что, вообще не знаете разницу между пехотой и кавалерией? —
— мне никто не объяснил, выдавая предписание в Пятигорске, что Семёновский это казачий полк, я только подъезжая к Семеновке узнал об этом. —
— черт знает что, а вы не могли по интересоваться в канцелярии — посмотрел есаул на меня как на недоумка.
— господин есаул, я привык доверять опыту и разумности старших офицеров, подобных вам, которые знают, что пехотные офицеры служат в пехоте, артиллеристы соответственно в артиллерии ну и далее, а теперь не удивлюсь если кавалериста пошлют служить в морской флот—
Офицеры молча выслушали мой монолог, а потом дружно рассмеялись
— ну, уел, подпоручик, право слово —
Соловьев решив отвлечь есаула надавил ему на мозоль еще большую и болезненную
— как там с лошадьми, Василий? —
Тут есаул взорвался на всю ширь своей души
— 18 лошадей от 45 потребных, сволота тыловая, ты представляешь — его трясло от возмущения
— ни чем более помочь не можем, закупка будет проводиться через 2 месяца — кого-то передразнивал есаул. И ту мне в голову пришла дельная мысль, я решил действовать
— господин подполковник, а сколько безлошадных казаков в полку? —
— 53— он с непониманием смотрел на меня и есаул тоже заинтересовался.
— 53 казака протирают штаны, поскольку своего коня ни кто ни кому не даст, так? —
— допустим —
— я прошу вашего дозволения господин подполковник сформировать пешую охотничью команду, скажем 30 человек. Я их обучу и мы начнем так же нести службу на границе, скрытые секреты, скрытое патрулирование, ближняя и дальняя разведка, да много чего можно сделать — я с ожиданием посмотрел на командиров.
— не что на пластунов похожее — протянул есаул задумчиво
— а, что мысля дельная, а, Александр Николаевич, полусотню пластунов иметь это я тебе скажу сила. В Романовке, в четвертой сотне, у Сомова, свояк мой служит Трофим, так он и брательник двоюродный Ромка из потомственных кубанских пластунов, да и батя Ромкин еще служит. Собрать полусотню из желторотых новиков и обучить. — начал загораться есаул. Я поспешил развить успех и чуть не завалил все дело.
— доверьте мне это дело, я справлюсь — с жаром произнес я
— знаешь Петр, только без обид, я из потомственных кубанских казаков, знаю все, и хорошее и плохое о казаках. Так вот мы народ особый, на то и уложение особливое о нас и службе нашей, а пластуны те вообще, на особицу от нас, казаков, живут. От отца к сыну по роду передают умение свое, так что извини, но не потянешь ты, да и не примут они тебя над собой —
— мнн да, к сожалению прав Василий, не получится у тебя Петр, а задумка хорошая — с сожалением произнес подполковник. Все рушилось, даже не начав создаваться. Пришлось идти на крайние меры.
— послушайте меня внимательно и спокойно, отцы командиры. Если пластуны пойдут служить под мою руку, хорошо, нет, ничего страшного и без них обойдемся. Я хорошо бегаю, могу совершать длительные переходы, хорошо стреляю, хорошо владею холодным оружием. Знаком с умением маскироваться, скрытно перемещаться, уверен, смогу обучить молодых казаков и будем нести службу не хуже пластунов. — закончил я и что бы не дать лишним мыслям помешать, с ходу предложил
— вот ты, Василий Иванович, знаком с кулачным боем, с разными ухватками, ты же потомственный казак — взял я его на банальное слабо
— знаком, по молодости баловался не слабо, скажу тебе.—
— так вот, если свалишь меня, я заткнусь и не скажу больше ни слова, а если я тебя свалю вы назначаете меня командиром охотничьей команды. —
— нужно ли Петр? —с сомнением сказал подполковник
— Нужно, Александр Николаевич, этому особливому народу по ушам надавать, что бы не тыкали своей особливостью где не попадя. — стал я откровенно нарываться, снимая мундир.
— а давай, сосунок малохольный, — встал Есаул и тоже снял пояс с кинжалом и черкеску.
Я протянул руку
— уговор —
— уговор — хлопнул по руке Есаул
— так братцы, деремся без крайности и остановка по первому моему требованию —
— без слабины и по яйцам не бить — усмехнулся Василий.
Он не рассусоливая резко нанес удар правой, я спокойно отошел на полшага и тут он решил провести простую подсечка правой ногой, надо сказать неожиданно. Я подловил его и нанес удар прямой ногой в живот, а когда он замер от боли, поймал кисть правой руки и вывернул против часовой, он завалился на спину. Заставил его перевернуться на живот и слегка надавил на кисть
— ой ёёё… больно, отпусти, мать твою, руку сломаешь.—
Я отпустил руку и отшагнул на 2 шага, готовый ко всему, мало ли что.
Подполковник с круглыми глазами смотрел то на меня, то сидящего на полу есаула, растирающего руку —
— вот злыдень, чуть руку не сломал — а потом рассмеялся
— опять уел, ну надо же, как мальца размазал.—
Я подошел и протянул руку, помог подняться
— и где вы, Петр Алексеевич, научились подобному —
И я выложил подготовленную версию про отца воевавшего в охотничьей команде, потом командовавшего ею. После его смерти обучение продолжил сослуживец, фельдфебель из его подчиненных, сибиряк, охотник из староверов, который тоже скончался. О фехтовальной школе Родригеса. Вроде съели.
— ну что же, уговор дороже денег — вздохнул подполковник
— давай, Василий, думать как приказ составлять и устраивать пешую полусотню с хорунжим во главе, привыкай Петр, теперь ты хорунжий, командир пешей полусотни Семеновского казачьего полка.—
Глава 3
Переночевал я в приказной избе, ужинали в трактире постоялого двора, который стоял у тракта. Весь следующий день утрясали штаты и другие важные вопросы формирования. Решили, что завтра я выезжаю в Романовку, доставит туда известный мне Евсей, а через недельку Василий приедет разбирать все сложности и подкрепит меня своим авторитетом, на том и сговорились. Рано утром мы тронулись, до Романовки было около 10 верст, верхом часа 2–3, возницей часа 4–6. Романовку возродили 15 лет назад. Много раньше звалась она Некрасовка и жили в ней Некрасовцы ушедшие из России от царского преследования, расселились в Закавказье и на реке Сунже, некоторые вообще ушли на территорию Турции и служили у османов. Некрасовку бросили, почему, никто уже и не помнил, это уже не важно. Сейчас станицу назвали Романовка и заселили казаками из кубанского, кизлярского, гребенского полков, б