— проходите, присаживайтесь к столу —
Мы сели, за столом уже сидели 2 сына сотника,
— супружница моя, Анастасия Андреевна, а это сыны мои, Андрейка 10 лет и Колька 7 лет, все моё семейство —
— хорунжий Иванов, Петр Алексеевич — представился я
Стол был простой, каша с мясом, солености в прикуску и домашний хлеб
— не обессудь, чем богаты —
— пустое это Григорий Степанович, все вкусно и довольно об этом, чай не баре.—
— это как понимать, или не дворянского сословия? — удивился сотник
— ну почему же, дворянского, только дворянином я стал с той поры как чин подпоручика получил, а так из простых я.—
— вона как — искренне удивился сотник
И я стал в очередной раз излагать свою биографию в нужном мне свете, акцентировав внимание на отце, его службе в охотничьей команде, офицерстве и георгиевских крестах. Все слушали с большим интересом, даже жена сотника присела забыв про уборку стола. Когда я закончил рассказ сотник выразительно глянул на жену и хмыкнул, она вскочила и быстро засуетилась осознав свой косяк. Задав несколько уточняющих вопросов, сотник обратился к сыновьям.
— вот, учитесь, как умные люди поступают. Вишь, хорунжий, не любо ему учиться в кадетском корпусе — обратился ко мне сотник, ища поддержки
— учиться надобно чтоб в люди выйти, дурья твоя башка. Есть дозволение 10 мальцов в Астраханский кадетский корпус на обучение определить, так я место под Андрюху выбил, спасибо есаулу Дорожному, он то место для нашего полка выпросил. А этот дурень уперся и не хочет учиться. Я сказал, значит будешь — с угрозой проговорил сотник. Мальчик опустил голову и обиженно засопел. Жена сотника подошла к сыну и стала гладить его по голове
— сынок, батю слушаться надо, он хорошего для тебя желает, ну чего ты—
Сотник досадливо махнул рукой и уставился на жену
— ты еще ему сопли подотри, дитятку малому —
Андрей был готов расплакаться от обиды. Надо выручать парня и сотника, вечный конфликт отцов и детей.
—погоди Григорий Степаныч — я остановил рукой готового возмутиться сотника
— Андрей, ну-ка посмотри на меня. — он поднял голову с глазами полными обиды и слез.
— сколько мне лет? 18, а бате твоему сколько? — я посмотрел на сотника
— 36 — буркнул сотник не понимая куда я клоню
— так, 36, он сотник, а я хорунжий, чуток меньше мое звание, вот и подумай, хорошенько подумай. Поедешь ты учиться в кадетский корпус, закончишь его, если как я с отличными отметками, то возможно получишь чин хорунжего. Ты казачьего сословия, служить будешь в казачьих полках, хорунжий, в 18 лет. Если хорошо будешь служить или отличишься то не долго к батиным годам полковником станешь, ну есаулом точно. А теперь представь, тебя есаула Сомова Андрея Григорьевича посылают в Романовку, с инспекцией, ну посмотреть, все ли ладно. А батя твой уже отслужил и станичным старшиной в ней атаманит. Посмотрел ты и говоришь, ну-ка подойди Григорий Степанович ко мне, это что за непорядок у тебя в станице, улицы грязные, курицы с поросями бродят как не прикаяные и давай хвоста крутить бате. Он стоит смирно пыхтит и тужиться, а сказать ничего не может. Начальство строгое и не посмотрит, что батя. Станичники давай друг другу на перебой, ох и строг Андрей Григорич, строг, но справедлив господин есаул, ты же не по злобе, что батя тебя дурнем называл, а порядка ради, службу справляешь. —
Здесь я немного притормозил, что бы дать время Андрюхе осмыслить услышанное и представить описанную мною картину. Судя по тому как просветлел его взгляд и довольная улыбка высушила слезы, клиент созрел.
— согласись Андрей, ради этого стоит потрудиться, ну как, уговор, что будешь хорошо учиться и станешь полковником — я протянул ему ладонь
— уговор — он звонко хлопнул по ней
— ну глядите батя, спуску никакого не будет —
Тут сотник не выдержал и громко рассмеялся, его дружно все поддержали
— да иди уж, Андрей Григорьевич, сглаз моих — сквозь смех сказал сотник.
— ну спасибо, хорунжий, выручил, — мы с сотником остались вдвоем за столом, все ушли по своим делам.
— упрямый черт, весь в деда, Анастасии отец, так в честь него и назвали Андреем, ловко у тебя получается с мальцами. Вон и с Марфиным Санькой как обошелся, по сурьезному, по хорошему одним словом. Кабы мне кто учиться посоветовал, что бы бате хвоста накрутить я бы в ножки поклонился. —
— а почему Марфа так бедствует? — спросил я
— да как сказать то, не просто все—
— а ты сотник как есть, так и скажи —
— когда станицу заселяли то жить сюда приехали казаки из разных войск кубанцы, донцы, но в основном наши с кавказской линии, были и крестьяне. Так вот Михаил с Марфой из таких, даже и не знаю из каких будут. Казак из него получился не плохой, да только 4 года тому назад, срубили в сшибке его. Осталась Марфа одна с двумя дитями, добра не нажили, надел в аренду Скоковым с того и живут. Родни нет, помочь не кому, община помогает сколько может, а Марфа подряжается кому по хозяйству помочь. Казаки хоть и разного войска, только суть то одна, вот и притерлись, а эти пришлые, чужаки, нет в них духу казацкого —
Я не стал развивать эту тему и вечер наш плавно подошел к концу. Спать меня определили в пристройку, типа гостевая комната, совсем не большая. Тапчан с матрацем набитым сеном, вещи все поместились заняв четверть комнаты. Я достал свой спальник и попытался уснуть, но не смотря на столь тяжелый день богатый событиями, сна ни в одном глазу. Наконец прекратив бороться я запалил свечу и достал ружье, патронташ, почистил и без того чистое, но уход за оружием всегда успокаивает меня, да и чуйка моя как-то тревожно сигналила, не так что бы громким авралом, но все равно беспокоила. Ну интуиция, если кому-то не нравиться чуйка, без разницы, тревожно как-то и все.
Не заметил как задремал. Проснулся от того что прогремел выстрел, затем еще 2, слышались крики людей, ржание лошади. Я вскочил, одел сапоги, надел пояс со шпагой и кобурой сзади, очень удобно придумал, накинул патронташ на правое плечо с 15 патронами и выскочил во двор.Во дворе у плетня стоял сотник с шашкой и ружьем в руках, я не стал задавать глупых вопросов, встал рядом
— набег? —
— а черт его знает —
Было уже достаточно светло, еще немного и начнет светать. Со стороны ворот выскочили 3 всадника и с улюлюканьем поскакали вдоль улицы, сотник выстрелил и промахнулся, раздались еще два выстрела с тем же результатом, я нет, быстро перезарядил ружьё, выстрел и попадание, быстрая перезарядка, но поздно, последний всадник развернулся и скрылся за воротами. Из калитки ближнего дома к воротам выскочил джигит и побежал к ним, прицелился, выстрелил, он споткнулся и упал.
— ловко ты однако — сотник внимательно следил, как я перезаряжаю ружьё
От ворот раздались крики, заехали 3 всадника, один махал шашкой с белой тряпкой
— эй, урус, не стреляй, я Ибрагим сын Ильяса, если есть настоящий мужчина ходи сюда и сражайся со мной или вы только как трусливые шакалы из-под забора стреляете, эй казак…— тут он очень даже чисто прошелся матом в адрес матерей казаков и громко рассмеялся.
— не бойся, я быстро зарежу, совсем не больно.—
И тут я сделал то, что сам не ожидал, прислонил ружьё к плетню
— присмотри — и вышел из калитки.
— ты куда, щенок, убьет на раз — он выскочил следом за мной
—назад, мать твою, ружьё заряжено, прикрой — рявкнул я, сотник заскочил обратно.
Боялся ли я, нет, холодная голова, никаких эмоций, да и не первая это моя схватка, правда тогда на ножах больше, но и эта не вызывала волнения. Я подошел и в шагах 5 остановился, отстегнул ножны, достал шпагу и аккуратно положил их на землю.
— вай, совсем молодой, что мужчин нет совсем — со смехом издевался он
— ты много говоришь как женщина, Ибрагим, сын Ильяса, давай начнем — громко ответил я
Ибрагим слез с коня, быстро подошел и со злобной гримасой выхватил шашку одновременно нанося секущий удар на уровне груди. Проделал он это просто блестяще, очень быстро и неожиданно, я не замысловатым поворотом кисти провел гасящий удар, направляя шашку вниз, шагнул вперед и обратным ходом полоснул по шее. Ибрагим уронил шашку и схватился за горло пытаясь остановить кровь, а потом завалился вперед. Его подельники не поняли и растерялись на мгновение. Второй абрек выхватил шашку и с криком, алла, нанес рубящий удар сверху. Принял удар плоскостью, слил его вниз и с шагом в левую сторону полоснул по правому боку, ближе к подмышке, я чувствовал как мой клинок рассекает плоть и кости, джигит издал болезненный всхлип и упал. Третий, видя быструю расправу взлетел в седло и собрался рвануть прочь, но не успел, что такое 7 шагов, я выстрелил из пистолета, всадник выгнулся и выпал из седла. Ко мне подбежал сотник, еще кто-то, раздался выстрел и мимо нас проскакал десяток казаков и выскочил за ворота, вокруг суетились люди. Я подошел к тяжелораненому джигиту и проткнул сердце, прекратив его мучения. Подобрал ножны, подойдя к плетню сел прислонившись спиной, закрыл глаза. Нет меня не накрыло, но адреналиновый отходняк присутствовал, руки подрагивали, во рту внезапно пересохло.
— ты как Петр Ляксеич, не поранен — сотник оглядел меня
— ты какого полез, срубить могли как куренка, дурья твоя башка, этот Ибрагимка известный ухорез, не одного казака срубил, бесово отродье — с досадой ругался он
— ну, не срубили же — вяло ответил я
— попить бы —
Сотник огляделся и увидев сына крикнул ему
— Андрюха, быстро воды неси —
Андрюха обернулся на раз, принес кувшин воды. Я выпил треть, остальное вылил на голову, стало заметно лучше. Подошел Трофим с молодым казаком, ружья держали как североамериканские трапперы, пожилой казак с вислыми усами был третим.
— что, сомлел, хорунжий, небось впервой людину резать пришлось, по первости всегда так — с сочувствием сказал он, разглядывая меня.
— ежели б сам не видел, не поверил бы. Ибрагимку, одним ударом срубил, да и подельник его не последний рубака был. Сколько крови нам пустили не упомню, а тут хорунжий, без году неделя, враз волчар этих в расход пустил, дела.—