Завел в мыльную, набрал в деревянную шайку горячей воды и ковшом стал поливать Аду. Стоит красная по грудь. Намылил её и стал тереть мочалом, она немного отмерла и расслабилась. Вручаю ей мочало в руки и поворачиваюсь спиной. Сообразила, что к чему. Я развалился на лавке, давая возможность Аде мыть меня. Ополоснулись и я уже медленно, изощренно стал скользить по её телу, акцентируя движения на интимных местах, стоя у неё за спиной. Она прижалась ко мне и задышала часто, вздрагивая и еле сдерживая стон. Когда я опустился вниз и стал, ласкать её в самом интимном месте она, не смогла больше сдерживаться, судорога пробежала по всему телу, и Ада застонала. Я развернул её к себе и впился в губы, продолжая ласкать, медленно отходя к лавке. Все, сил сдерживаться не было и я, приподняв её, раздвинул ноги и медленно вошел в неё. Дальше не буду описывать в подробностях, единственное замечу, со мной она в первый раз испытала настоящий, полноценный, оргазм, да ещё, он у неё оказался мульти. Её так сильно накрыло, что она пришла в себя только после третьей волны. Обессиленно замерла, обняв меня за шею. Умерив свой пыл и сбросив часть напряжения, не стал форсировать события, а то у девочки крышу снесет. Потихоньку, полегоньку будем вводить в этот удивительный и такой сладкий мир секса, с моим то опытом будущей жизни. Боже, как хорошо быть молодым. Дома поужинали нашим кулешом и вырубились сразу.
Проснулся поздно, решил дать себе слабину. Ады рядом не было. Судя по темному окну опять ненастный день. Вышел в комнату, Ада и Аслан шепчутся. Увидев меня, они встали и поклонились.
— Ада говорит, что нет никакой котел, готовить не может, ложка нет, ничего нет. — Развел руками Аслан.
— Пусть Ада скажет, что надо, будем в Пятигорске, купим. Скажи вахмистру, может, он, что найдет. Пока с кухни будем питаться. Полез в свой сундук, достал мешок с мелким серебром.
— Скажи Аде, если надо на съестное, пусть берет отсюда, ну и то, что ей потребно, протянул мешочек. Всё, я в штаб.
В штабе застал вахмистра.
— Здравия, командир, — он встал.
— И тебе поздорову, Егор Лукич, кликни дежурному, пусть позовет Трофима и хорунжего. —
— Ежли ты насчет барахла, командир, то Рома все сдал по прибытию. Оружие трофейное Тихон принял, лошадей Кондрат забрал, разбирается с ними. Довольный. Мы с ним шесть меринов продали, хорошую цену взяли. А ты целый табун привел, да еще какой. Он так и сказал: — три лошади старые, а остальные хорошие, а два жеребца особенно хороши, аргамаки. Хоть сейчас, по 90 рублей уйдут.
— Тот, что вороной, чуть нас под монастырь не подвел, зараза, — вспомнил я, как он выдал нас в лесу.
— Что с деньгой делать, долги твому зятю закроем, ты еще заказ делал, или как по-другому соображать будем, — спросил Егор Лукич.
— Ты вот что, Егор Лукич, дорогое оружие отложи, на подарки, Тихон пусть посмотрит и в порядок приведет. Премии бойцам по пять рублей серебром. Осипу, Артему, Роме по семь. Савве и Эркену, я уже выдал. Если кто хочет лошадь взять, не препятствуй, десять штук можно отдать. Что по обмундированию для новичков?
— На всех пошили, к зиме готовы, на парадки нет материалу.
— Да то не к спеху. Как хорунжий, не чудит?
— То, ты, лучше у Трошки спроси, он с ним постоянно рядом. Да, начальство продукты подкинули, я закупил малость, так, что зиму переживем.
— Благодарю еще раз за дом, Егор Лукич, с Анисимом придумали?
— Ну да, говорит, что наш командир, хуже других, живет в каморке, как бедная родня. Вот и решили построить. Понравился дом-то?
— Замечательный дом, только вот помоги Егор Лукич с котлом, ложками, ну и всякой посудой. В Пятигорск поедем, там закуплю, а пока по минимуму.
— Чего?
— Да хоть по мелочи, не с котелка же нам с Адой есть.
— Ааа, понял, Петр Алексеевич, что-то недодумал я. Сделаем. Может, еще чего надо?
— Слушай, Егор Лукич, а где ковры можно купить?
— Ну, это у горцев. Ты у Азаматки спроси, у них в селении точно есть на продажу, а много надо?
— Штуки четыре ладно, не заворачивайся, сам решу.
Постучавшись, вошел Трофим.
— Здравия, командир, и тебе поздорову, Егор Лукич, — он сел за стол.
— Пойду я, Петр Алексеевич.
— Ступай, Егор Лукич, — отпустил я вахмистра.
— Ну рассказывай, старший урядник Сухин, что в сотне твориться.
— Да всё хорошо, командир. Всех распределили, как оговаривали. Девять полных десятков, десятый стрелки и четверо твоих бандитов, остальные вахмистра забота. Всё ладится, учатся на совесть. Оружие изучили, стрельбы проводили, хорошо стреляют, дозор несем. Ранцев три штук не хватило, ну это поправим. Две банды перехватили, пять и шесть горцев, сдаться отказались, ну и положили всех, в ряд. Не Али люди, с предгорья, залетные. Мы заставу еще на две версты дальше вынесли. За Романовкой секрет выставили, когда урожай собирали, Сомов попросил. Вторую банду брали, хорунжий отличился, двоих завалил.
— Ну и как тебе он?
— Трудно судить, пока, времени мало прошло. Не гонориться, не чурается грязного, старается. Ничего плохого сказать не могу. Полусотня слушается. Артем и Осип, десятниками к нему сейчас вернуться, парни толковые, помогут. Обувку быстро стаскивают, не напасешься. Анисим ругается шибко. Старички деньгу в запасе имеют, а новички, то прамблема. Так, что ладно пока все, притрется и срастется, командир. Да, здесь в самом начале драка вышла, с Хмыловки оба, Бычков и Лиманов. Видать старая обида. Ты сам говорил, за такое дело в шею гнать, ну я и погнал. Хотел на общем построении сказать и показать, что мы не шутим. А они вечером слезно покаялись и просили не выгонять, мол никогда более не допустят подобное. — Вздохнул Трофим.
— И ты, конечно, понял и простил?
— Простил и оставил, командир. Парни-то хорошие, толковые, дурости в башке хватает, но я уже повыбивал, сил только до лежака добраться. В дозор, как на праздник ходят. Просили слезно тебе не докладывать. Опасаются, что ты взашей, погонишь. Понаслушались слухов про тебя, да еще про рейд, так вообще боятся, что ты узнаешь.
— Ты объяснил наши правила, один за всех, все за одного.
— То, да, весь десяток в наряды по хозработам, вне очереди.
— А где хорунжий?
— Так, его десяток, из полусотни, заставу меняет, вот он и повел его в поле, тактику отрабатывать.
— Добро, вечером совещание, в восемь вечера. Пойдем, глянем, как у тебя всё гладко.
Обход начали с ворот.
— Вон, Бычков дежурный на воротах, — шепнул Трофим.
Подошли, я пристально смотрю на него. Парень побледнел, видимо, ожидая самого худшего. Действительно, крепкий, обмундирование сидит ладно, пластунка лихо сбита набок, чистый, опрятный.
— Кто таков? — спрашиваю с наездом.
— Пластун Бычков, вашбродь, — он ответил тихо и как-то поник.
— Чего там шепчешь. — Одергиваю его.
— Пластун Бычков, вашбродь, — громко повторил он.
— Значит так Бычков сотоварищем, кто второй?
— Лиманов. — Вздыхает Бычков.
— Так вот, дело прошлое, но запомните, только под поручительство старшего урядника Сухина. Еще один залет и будем прощаться, урядник получит по полной. Все понятно, Бычков?
— Так, точно вашбродь, не будет такого. — Ожил залетчик.
— Ладно, бди. — Усмехнулся я.
— Есть бдить. — лихо отдал честь Бычков и побежал на свой пост.
Обошли всю базу, заглянул во все щели и скрытые места, все в пределах нормы. ' Гарант', то есть Тихон, встретил нас в мастерской.
— Как, Тихон, все в порядке? — интересуюсь я.
— Да все хорошо, оружия понавезли, эт вы что, столько народа положили?
— Есть такое дело, неужели всё дрянь, мы вроде получше брали.
— Нет, конечно, есть очень даже хорошее. Как мои бомбы, командир?
— Нет слов, Тихон, будем премировать тебя за хорошую работу.
— А можно мне ружьё?
— Выбирай любое из трофеев, — дарю я с барского плеча.
— Да нет, мне бы Ивановку, дальнебойку, я понимаю, что еще за пистолет не расплатился, но я отдам кредиту.
— А, есть у нас в запасе?
— Есть командир, три штуки, Рома сказал, еще присмотрит троих стрелков, — уточнил Тихон.
— Добро, скажешь, я, разрешил.
— Благодарствую, командир.
— Следишь за тем, как обращаются и обихаживают оружие?
— Еще как следит, у него не забалуешь, — вставил Трофим, хлопая Тихона по плечу.
Глава 10
Пришёл домой обедать. Ада сидела и ждала меня. Появились глиняные тарелки, блюдо и кружки, деревянные ложки. Щи с мясом и лепёшки, ещё тёплые. Моё нововведение. Печь хлеб на сотню дело хлопотное, и много времени занимает. Приказал печнику соорудить самый простой тандыр. Сделали приспособы лепить на стенки лепёшки и короб, собирать готовые. Пришлось самому замесить тесто, мука, вода, соль. Было не много молока, залил туда же. Растопил тандыр, прогрел его, налепил на стены лепёшки и прикрыл ставнем. Через двадцать минут собрал готовые, румяные и с удовольствием съел хрустящую лепёшку, первую, испечённую мной. С тех пор и пекут их, хлеб тоже выпекают, но лепёшки прочно прижились. Сказал Аде, чтобы не ждала меня, ела сама, если я не пришёл. Через Аслана, разумеется. Лепёшки ей понравились, ела с аппетитом. Аслан очень редко садился со мной за стол. Невместно слуге есть с господином за одним столом и Адалат не положено. Ада надела длинное платье, кафтан и тёплую шаль.
— Хороша, чертовка, — мелькнуло в голове шальная мысль,- нет вечером.
Вечером совещание в штабе. Собрались все. Обсудили насущные вопросы, приказал снять заставу, до наступления заморозков. Дождь лил через день, дороги порядком развезло. Холод, сырость и все неприятности поздней осени. Природа компенсировала тёплые дни. Зачем зря бойцов мочить. Пусть приводят в порядок амуницию и переходят на зимнюю одежду. Распустил всех и собрался домой.
— Командир, можно поговорить? — задержался хорунжий.
— Слушаю, хорунжий?
— Пётр Алексеевич, могу я предложить материальную помощь сотне. Я вправе распорядиться суммой в три тысячи рублей, при необходимости ещё две тысячи. Понимаю, что содержание сотни обходится недёшево и поэтому предлагаю помощь. Я знаю, что вы вкладываете свои средства, можете рассчитывать на меня.