— БЕЙ. — до передней шеренги не больше пятидесяти метров. Это не конная лава, не так страшно. Первые шеренги падают. Перезарядились, — БЕЙ, — снова залп. Всё, побежали. Слышу стрельбу из-за укрытий и баррикад. Довольно слаженный залп, нападающие отходят. В полосе нашего участия лежали не меньше трех десятков пехотинцев, в полосе местных 5 человек. Нападавшие откатились на приличное расстояние и стояли в нерешительности. Снова идти в атаку дураков не было. Эркен и Савва с двумя десятками бойцов деятельно растаскивали кучу и очень профессионально проводили шмон, сбор трофеев. Остальные прикрывали. Хочу заметить, стрельба ведется с колена, труднее попасть в стрелка.
— Трофим, пусть бойцы битых лошадей разделают, чего добру пропадать.
Еще одна группа бойцов приступила к разделке туш.
— Аслан, позови Азамата.
Он вернулся с ним через десять минут.
— Звал, командир?
— Слушай, Азамат, бойцы разделают туши, организуй вывоз, потом поделим.
— Хорошо, сделаю. — и он ускакал к своим. Смотрю ему в след. Он не заметно для себя попал под моё влияние и уже многое перенял от нашей сотни. Достал трубу и наблюдаю за противником. Стоят толпой и о чем-то спорят. Единичные сани стали уезжать.
— Надо добавить пинка. Сотня, становись!!! Первая полусотня первая шеренга, интервал 2 шага, вторая полусотня в промежутках. — Сотня быстро построилась.
— Шагом марш.
До противника метров триста. Прошли семьдесят.
— Стой. Рома твои достанут?
— Да командир, можно попробовать.
Из –за баррикад выехало восемь десятков всадников.
— Аслан, скажи им, пусть встанут за нами и без команды ни куда не лезут.
Подскакал Азамат.
— Командир, вы нападёте и мы добавим, — азартно проговорил он.
— Слушай меня. Стоите за нами и без команды ни чего не делать. Не нужны лишние потери. Ты понял меня? — очень жестко выговариваю ему.
— Да, командир, понял. — Поскакал к своим, выстраивая их за нашими спинами.
— Рома, давай.
Стрелки с Романом, вышли на двадцать шагов вперёд и Тихон с ними. Всего четырнадцать человек.
— Приготовиться, распределить цели, Бей!!! — командует Роман.
Залп, и в толпе падают убитые не меньше пяти человек. Банда загомонила и начался исход, в быстром темпе. Раздался еще один залп. Движение ускорилось. Поворачиваюсь и смотрю на Азамата. Выполняет мой приказ, стоит на месте.
— Уходят. — Говорит стоящий рядом Андрей.
— Ну и слава богу, командирам доложить о потерях.
Глава 3
У нас убитых нет, трое раненых. У одного ранение в левое плечо. У другого правое бедро царапнуло, зимняя одежда смягчила удар, а третьего контузило в голову. Пуля ударила по касательной, ушанка смягчила и даже не поранило кожу, но контузило сильно. Он облевался, головокружение и слабость, сильное сотрясение. Осмотрел всех. Бойцы самостоятельно оказали первую помощь. Все раненные из нового набора. Что значит слабая подготовка, ну ничего, главное безвозвратных потерь нет. У местных двое раненых, один легко в руку, у второго тяжёлое ранение в грудь. Не жилец, скоро отойдёт. Помочь я не могу, к сожалению. Азамат сообщил, что прибыла помощь, сорок семь всадников, дальних родственников и из дружеских селений. Теперь помогают хоронить побитых супостатов. На счету сотни тридцать семь всадников, сколько раненных не известно, пеших, пятьдесят восемь, местные подстрелили одинадцать человек. Мои мародёры тщательно осмотрели, обобрали и аккуратно сложили рядами, у мест произошедших событий. Хоть палкой бей, но бесполезно, что с бою взято, то свято. Крохоборы чёртовы. Ничего не поделаешь. В эти времена люди живут бедно, трудно их винить, в хозяйстве всё пригодиться. Аслан умудрился выловить девять лошадей, основная масса ускакала в общей толпе, много побито, две лошади не сильно ранены. Собрали даже сёдла, лошадиную упряжь, что получше, бурки и папахи, оружие, личные вещи. Ценности сдали Эркену, оружие принял Тихон. Счастливый и гордый, троих подстрелил. Рома подтвердил, улыбаясь и подмигивая мне. После нас похоронная команда местных добрала всё, что осталось, а осталось немало, одежду мы не брали.
Вечером ужинали у Али. Настроение у всех приподнятое.
— Я благодарен тебе за помощь, Пётр, прости за мои сомнения. Знал, что отобьёмся, но так, как всё произошло, до сих пор не могу поверить своим глазам. Больше сотни убитых и один с нашей стороны.
Его дядя молча слушал и пил чай. Видимо, и он находился под впечатлением. Уложенные в ряд трупы убеждали лучше всего и трое раненных у нас. Азамат улыбался, стараясь скрыть довольство, которое пёрло из него.
— Что с Ратзаем? — спросил я.
— Разведчики сказали, что враги ушли оттуда, всё разграбили, разрушили. Живых нет никого.
— А как же твоя сестра?
— А что, сестра, у них почти не осталось мужчин, старики, женщины, дети. Пока поживут у нас.
— Уважаемый Али, могу я поговорить с вашей сестрой?
Али с удивлением посмотрел на меня, подумал немного и кивнул Азамату. Он вышел из комнаты. Вошла Сасэ, все встали, приветствуя её. Она поклонилась и села у стола. Ей было явно за сорок, грубоватые, властные черты лица, уверенный взгляд и ни тени страха и подавленности.
— Могу я поговорить с вами, уважаемая Сасэ?
Она молча кивнула. Не стал ходить рядом и около, перешёл сразу к делу.
— Скажите, уважаемая, среди ваших женщин есть умелицы, которые ткут ковры?
— Много, почти все владеют этим ремеслом. — она не поняла моего вопроса.
— Я имел в виду мастериц, которые умею ткать хорошие, красивые ковры.
Она пожала плечами, показывая, что вопрос бестолковый.
— Хорошо, спрошу по-другому. Сколько стоит ковёр на котором мы сидим?
Ковёр размером приблизительно два на три метра, с красивым узором и длинным ворсом. Нарт, управляющий Али, с интересом посмотрел на меня.
— Пятнадцать рублей серебром платят торговцы, когда покупают у нас. — ответил Нарт. — Если меньше размер, — он указал на рядом лежащий ковёр два на два, — то по десять рублей.
Все смотрели на меня, ожидая пояснений.
— За какое время выткут ковёр? — задал следующий вопрос.
— Если постоянно работать, то за месяц. Если хорошая ткачиха — чуть раньше.
— Я предлагаю уважаемый Али, чтобы ваша сестра собрала своих ткачих и организовала изготовление ковров, можно и ваших женщин. Вы подумайте, вам Сасэ понадобятся деньги, чтобы пережить зиму. Предлагаю вам сделку. Я буду скупать у вас ковры по двадцать и пятнадцать рублей серебром, но у меня условие. Работа должна быть качественной и красивой. Чем красивее узор, тем выше оплата. Если всё получиться, то можно организовать на постоянной основе. Подумайте. Я уважаю ходжа Али и полностью ему доверяю, могу дать деньги вперёд под пять больших и пять малых ковров.
Загрузив хозяев, откланялся и пошёл к себе в комнату. Устал, день суматошный выдался.
Хотел сначала просто купить два ковра, а потом развил эту мысль. Наладить поставку ковров в Москву и пусть Саня торгует. Сейчас местным нужны средства, думаю согласятся. Надеюсь, Али, вложиться, предложение заманчивое.
В комнате остались Али, Сасэ, Нарт и Азамат.
— Какой-то странный этот русский, он воин или торговец? — задумчиво произнесла Сасэ. — Ты ему доверяешь, брат? Он убил твоего племянника.
— Он единственный из всё русских, кому я могу довериться. Твой сын сам вызвал его на поединок и проиграл. Бой был честным. Я сам убедился, какой он хороший воин. Так что я верю ему. Что ты думаешь, Нарт?
— Здесь даже думать нечего. Предложение очень хорошее и главное не требует больших затрат. Если, уважаемая Сасэ сомневается, мы сами можем организовать изготовление ковров. Приблизительно шесть рублей затрат, три рубля ткачихе, восемь рублей прибыль. Если подумать, то десять ковров в месяц мы можем сделать. Закажем Джаму ещё пять станков и можем пятнадцать делать. Выгодно в любом случае, господин. Заплатим, желающие изготовить нить всегда найдутся, скупим шерсть и обработаем. Хорошее предложение. — подвёл итог Нарт.
— Я согласна, мне нужны деньги, чтобы кормить моих людей. Возьму двести рублей для начала. Ты поможешь брат со станками и шерстью?.
— Помогу Сасэ, нам нужно купить муки или зёрна, остальное пока есть, мяса особенно много, — усмехнулся Али.
Утром мы заключили сделку. Азамат едет со мной, и я передаю ему двести рублей серебром и через месяц жду ковры. Сразу оговорили, что плачу турецкими курешами, двести десять монет. Уходили мы с тремя дополнительными розвальнями груженными под завязку. По просьбе Али, мы оставили десять хороших ружей с запасом пороха и свинца, в обмен на пять ковров. Хозяйственный Тихон немного поворчал, но выполнил приказ. На мой вопрос, зачем нам это старьё ответил, что железо хорошее, много полезного инструмента можно сделать. И не возразишь.
На базу вернулись вечером. Народ, полный впечатлений, разошёлся по казармам. Объявил завтрашний день хозяйственный с помывкой. В штабе сидел сотник Сомов.
— Как прогулялся, Пётр Ляксеич?
— Да ничего особенного, пришёл, увидел, собрал трофеи и домой. Али спасибо сказал, мы ответили, пожалуйста.
— Всё шуткуешь, Дорожный вчера прискакал, ругался, конечно, но так, для порядка. Соседям помогать надо. Просил вестового прислать, как прибудешь, и докладную, чтобы отписал. Глядел на обоз, опять прибарахлился.
— Вот сколько говорю тебе, Григорий Степанович, зависть- плохая черта, борись с ней.
— Да пытался, не получается, всё одно побеждает зараза.— рассмеялся он. — Так я снимаю казачков с кордона?
— Благодарствую, Григорий Степанович, что прикрыл, мясо возьми для своих.
— Да чего там, свои люди, а мясо возьму, раз даёшь. — Усмехнулся он вставая.
Наконец дошёл до дома. Ада встречает меня, радостно улыбается.
— Здравствуй, господин — приветствует меня на русском. Обнимаю и целую.
— Сначала мыться, остальное потом.
— Мне ходить баня с господин, — лукаво улыбается.