— Владимир Николаевич и Анна Васильевна, не стоит беспокоиться по поводу моего визита, он дружеский. Очень хотелось повидать Андрея, мы так дано не виделись.
— Конечно, Ваше высочество, надеюсь отобедаете с нами.
— Непременно, Владимир Николаевич. Андрей ты не представишь меня своей невесте?
— Мара познакомься, Великий князь Павел Николаевич.
Мара поклонилась в традиционном черкесском приветствии. Приложив правую руку к сердцу и глубоко поклонилась.
— Здравствуйте, ваше высочество.
С ней поклонилась Женька.
Они стояли потупив взор, как положено девушкам.
— Здравствуйте, княжна. Весь Петербург полон разговоров о вашей красоте, но вы превзошли все ожидания. Надеюсь, после свадебной церемонии видеть вас с князем у нас в гостях. Её величество просили непременно передать приглашение.
— Благодарю вас, ваше высочество за честь оказанную нам.
Я повел Павла в кабинет батюшки, где мы удобно расположились.
— Скажи Андрей, это служанка твоей невесты, кто она, юная прелестница?
Я заметил пристальный взгляд Павла на Женю и мне очень не понравилось это обстоятельство.
— Павел, я прошу тебя забыть о Жене и даже не думать о чём либо непристойном по отношению к ней. Она не прислуга, а подружка Мары и жена Александра Болотова, писаря нашей сотни.
— Андрей ты так взволнован из-за такого пустяка.
Улыбнулся Павел.
— Ты не дослушал меня, Павел. Это не крепостные, не прислуга и не солдаты. Скажу больше, это даже не казаки. Это бойцы отдельной пластунской сотни, сотника Иванова.
Ты знаешь, как черкесы относятся к вопросам касающиеся чести, они очень мстительны. Так вот, даже они опасаются задевать пластунов.
Они не пластуны в привычном понимании, их так называют по старой памяти. Сейчас нет определения, что бы охарактеризовать их. Я прослужил с ними полтора года. Учавствовал трёх стычках, помимо дела в Барактайской долине. О них знают только у нас на линии. Павел, семь десятков пластунов, против пятисот горцев и восемь десятков против четырех сот конных. А что мы сделали на малом перевале, вспоминать страшно. И во всех случаях мы вышли победителями, без потерь, только раненые. И нас такими сделал наш командир, сотник Иванов. Горцы прозвали его Шайтан Иван, по нашему, дьявол Иван или сын дьявола.
Саня Болотов, один из его ближников. Ты просто не представляешь его обученность в деле убийства ближнего. Встревожился я потому, что если будет задета честь жены Сани, он будет мстить или вызовет тебя в круг.
— Это, что ещё за круг?
— Поединок до смерти, победитель забирает всё в качестве трофея и жену тоже. Но тебе придётся выставить коня и полцарства.
— Ты шутишь, Андрей?
— Насчёт полцарства да, а в остальном нет. У нас, на Кавказе часто происходят такие поединки с горцами.
— А ты учавствовал?
— Нет. Этим часто командир грешит. На сколько я знаю в четырех учавствовал и жив до сих пор.
Павел слушал с неподдельным интересом, надеюсь, забыл о Жене.
— Скажи, Андрей, а как ты попал в сотню? На сколько я знаю, ты служил у генерала Мазурова адъютантом.
— Знаешь Павел, сам не пойму до сих пор. Присутствовал при награждении сотника орденом Станислава, он в ту пору хорунжим полусотни был, только формировал сотню. Посмотрел на то как генерал Мазуров выказывает своё удовольствие, Атаман не скрывая гордился им и вспомнил, как его Величество отчитывал меня, когда отчислял из гвардии. Какой стыд при этом испытывал мой батюшка.
Подумалось мне, неужели всё, на что способен я, это кутить, дебоширить, лазать в кровати чужих жён и позорить батюшку и весь род Долгоруких вместе с ним. Ты наверняка знаешь, как к нам, гвардейским офицером, относятся в армии. Понимаю, что во многом их зависть к нашему положению в обществе и богатству порождает такое отношение. Приходилось сталкиваться и с этим. Вот и решил я доказать, в первую очередь себе, что я ни сколько не хуже сотника и других ему подобных офицеров. Уговорил генерала помочь мне попасть в сотню. Прошел испытание и был зачислен хорунжим.
Павел слушал меня с большим вниманием и интересом.
— Что за испытания?
— Атаманом, сотнику, дано право зачислять пластунов на своё усмотрение. Все кандидаты проходят испытание, полосу препятствий.
— И ты прошёл?
— Нет, в самом конце упал с бревна и ушиб левый бок.
— Как тебя тогда приняли?
— Сотник сказал, за волю к победе, и зачислил. Ну, а потом началось. Ежедневные марши на пять вёрст, часто на десять, кордонная служба, глубокие рейды и стычки с горцами.
— Занятно, значит всему тебя обучили в сотне. И насколько хорошо ты обучен?
— Надеюсь неплохо. Командир говорит, на три с плюсом, по пятибалльной системе. Кстати, ты не забросил фехтование? Помнится я выиграл у тебя только две схватки, за все время, до моего отъезда.
— Нет, и продолжаю тренироваться.- довольно улыбнулся Павел.
— Не желаешь размяться, за одно оценишь мои успехи? — предложил я Павлу.
В полуподвальном помещении был оборудован фехтовальный зал. Там тренировался батюшка, ещё молодым офицером, мой старший брат и я. Сейчас там фехтовали и отрабатывали рукопашный бой мои бойцы, что бы не потерять навыки. Я при возможности фехтовал с Саней и Артёмом, ножевой бой давался туго, но я упорно тренировался.
— Согласен, даже интересно узнать что-нибудь новенькое. Мы спустились в зал. Слышался звон стали, азартные выкрики. В зале была вся пятёрка Артёма и Саня.
— Смирно! — подаю команду. Павел в мундире Павловского полка с погонами полковника, я в черкеске. Все замирают по стойке смирно.
— Ваше высочество, пластуны отдельной пластунской сотни проводят тренировку. — докладываю я с серьёзным лицом.
— Вольно!
— Вольно! — дублирую я.
Мы разделись и одели кожаную защиту и маски. Павел выбрал армейскую саблю, я взял боевую шпагу. Из классической стойки саблиста он нанес удар с выпадом шагнув правой ногой. Резким движение подбил саблю вверх и провел подсечку. Павел упал, я левым коленом придавил руку с саблей и приставил свой клинок к горлу Павла.
— Запомни, боец, здесь нет места дуэльной техники и благородству, за редким исключением. Это смертельный бой, или ты убиваешь, или тебя.
Повторился мой первый учебный бой с командиром. Мой монолог, это повтор того, что он сказал мне. Я поднялся и протянул руку Павлу.
— Продолжим?
Павел проиграл ещё две схватки.
— Убедил, признаться не ожидал подобного. Техника совершенно не знакомая и извини, но так подло нельзя вести поединок.
— Павел, поэтому они и называются «подлыми». Я говорил тебе, на кону твоя жизнь.
— И что, все в сотне так фехтуют?
— Нет, конечно, но все владеют основными приемами. Рукопашный бой в крайнем случае. Наше главное оружие, это меткий ружейный огонь. «Один выстрел, один труп». Я тебе покажу наше оружие, постреляем, сам оценишь. Стреляют в сотне все на отлично.
Подошёл к бойцам и как заору.
— Когда к тебе пришёл писец, что делают пластуны?
— Пластуны не сдаются, УРррр…- Хором ответили бойцы. Очень мне нравился этот девиз. После того когда сотник объяснил изначальный смысл фразы. Пришлось разъяснять и Павлу, смысл слов.
Он уехал после полуночи, взяв с меня слово, что я обязательно навещу его в Зимнем. Мой друг был очень впечатлён увиденным и заинтересовался нашими ружьями и пистолетами. Просил показать мою технику фехтования, несмотря на её подлую сущность. Так он выразился.
В своей комнате Мара расстелила ковры. Она с Женей сшили большие подушки и нашли низенький столик. Мне очень нравилось сидеть у неё и пить чай. У Натальи не очень получалось сидеть на ковре, в платье, и это спасало от её присутствия. Редкие вечера, когда я был с Марой и мог спокойно поговорить с ней. Батюшка, посмеиваясь, обвинил меня в преклонении перед басурманским образом жизни. Со стороны неверное выглядело так.
Мы сидели обнявшись, и Мара делилась со мной всеми своими печалями.
— Мне очень грустно Андрей, что Наташа и Катя поругались из-за меня.
— Ну, что ты, любимая, они поругались из-за платья и ты здесь не причем.
— Катя вчера уехала и даже не попрощалась.
Мара стала подробно повествовать о первопричине ссоры. Я кивал, где было необходимо, хмурился и целовал её в алые губки охая и ахая в нужных местах. Я толком так и не понял с чего всё началось и когда она закончила, спросил у неё.
— А где твоё второе праздничное платье? Я так и не видел тебя в нём.
Имел в виду платья пошитые в Пятигорске в мастерской армянина, знакомого сотника.
Мара и Женя встрепенулись, посмотрели друг на друга и буквально испарились. Через минут двадцать появились с Саней, который тащил баул. Меня, как и Саню, вежливо выпроводили из комнаты. На моё справедливое замечание, что я не допил чай, сказали, всё завтра, закрыли дверь. На следующий день, после завтрака пришла Женя и попросила прийти в комнату Мары. Когда я зашёл то, застал Мару стоящую в белом, праздничном платье, такую красивую, что у меня перехватило дыхание. Следом вошли Маман и Наталья, и также молча встали, рассматривая, мою невесту. Первой не выдержала Наталья.
— Боже, маменька, ни у кого в Петербурге не было подобного платья, — она захлопала в ладоши и выскочила за дверь.
— К Катерине помчалась, мириться. — вздохнула Маман.
— Глафира, кисею принеси, что к платью подвенечному приготовили.- Прислуга принесла прозрачную ткань. Маман накинула на Мару и удовлетворенно прошептала.
— Точно ни у кого не было, красавица ты наша.
Так я смог найти выход из не разрешимой проблемы. Случайно.
Венчание прошло 2 декабря, в Воскресенском соборе. Народу собралось немало. Присутствие Императорской семьи придало большую значимость нашей свадьбе. Императрица вручила Маре гарнитур, кольцо и серьги с бриллиантами, подарков было много. Император выразил свое удовлетворение моим выбором. Императрица и Великая княжна Анна были очарованы Марой, а Великий князь Михаил так пристально рассматривал её, что Павлу пришлось сделать замечание, после которого он покраснел. Единственно кто равнодушно отнёсся к ней, это жена цесаревича Александра, Мария Александровна. Совсем недавно прошла их свадьба и Мария Александровна ещё не привыкла к новой семье, она только начала учить русский язык. Это заметили все. Потом свадебное застолье, бал в середине которого подтвердили наш новый статус, мужа и жены. Мы наконец уехали к себе в новый дом. Свадьба мне запомнилась бесконечно чередой сменяемых картинок. Я никогда в жизни так не уставал, про Мару это отдельный разговор. Она так переволновалась и была в таком напряжении, что мне пришлось успокаивать её в процессе всей церемонии венчания. Только во время застолья и бала она расслабилась наблюдая за весельем царившем в особняке. Утром следующего дня мы проспали до полудня. Завтракали в своём доме, где кроме нас ни кого не было, имею в виду чужих.