— Есаул Иванов, командир отдельной сотни. Представьтесь.
— Жданович Николай Иванович, доктор, занимаюсь частной практикой. Постойте, — как-то странно посмотрел на меня доктор. — Не вы ли, тот сотник, который врачевал раненых после боя в Баракайской долине?
— А вы с какой целью интересуетесь? — Ответил я по-еврейски.
— Как с какой, это же вы показали свой метод лечения раненых. Мне рассказал об этом фельдшер, который был с вами. Весьма интересно — оживился доктор удобно устраиваясь на табурете.
— Вы знаете, господин есаул, ваша метода весьма эффективна, волшебный раствор применяемый мной, очень неплохо показал себя, обработка раны очищенным хлебным вином, тоже весьма хороша. А обработка рук вином, простая процедура, а сколько пользы! Нет, вы просто обязаны осветить свои труды и ознакомить с ними коллег.
Я просто растерялся от такого напора.
— Остановитесь, Николай Иванович. Мы обязательно обсудим медицинские вопросы, но после того, как вы ответите на мои вопросы.
— Хорошо, что вас интересует? Надеюсь это важно, раз вы задержали меня.
— Николай Иванович, вы поляк?
Жданович усмехнулся.
— Нет, ополяченный литвин, католик. Сослан на восемь лет поселения, как неблагонадежный. Окончил Петербургский университет, медицинский факультет. После работал в Варшаве, в госпитале Святой Валентины, состоял в кружке молодых патриотов Польши. Дворянин, но ничего не имею за спиной. Наше маленькое поместье забрали за долги, родственников нет, не женат, двадцать восемь лет. В настоящее время практикую в Пятигорске и при необходимости выезжаю в станицы и поселения. Вас что-то еще интересует?
Его тон был сухим, равнодушным, как будто он повторял его в сотый раз.
— Политикой не интересуюсь, переболел, знаете ли. Осознал, что Великая Польша, глупость несусветная. Дай, что-либо полякам, они сами все развалят со своим гонором и спесью.
— Тогда зачем вы были на встрече с купцами? —
Спросил я. Жданович заметно смутился.
— У меня не хватает средств для работы. Пан Хмелевский выделил мне пятьдесят рублей, серебром и попросил отвезти пару писем в две станицы, где отбывают ссылку другие поляки и передать им некоторые суммы.
— Так. А куда они собрались ехать?
— Я не знаю?
— Ну, что же, готов ответить на ваши вопросы.
Жданович не завалил, а утопил меня своими вопросами, каждый раз подчеркивая их важность. Единственно, когда он отвлёкся, увидев мою мазь. Он нюхал, тёр между пальцев, даже на вкус пробовал.
— И какова эффективность?
— Заметно снижает воспаление и осложнения, ускоряет заживление ран.
— Простите, есаул, а откуда у вас столь глубокие познания в медицине?
— Долгое общение со знающими людьми в народной медицине. Анализ, переработка полученных знаний и некоторое развитие методик касающихся боевых ранений.
— Весьма толковое развитие. Не думали уйти в медицину.
— Нет, это не моё. Изучал, как важную необходимость в моей службе.
— Жаль, очень жаль. Позвольте мне записать некоторые ваши методы?
— Только у меня к вам просьба задержаться на некоторое время.
— Что ж, извольте, если это так необходимо.- с неохотой согласился доктор.
— Замечательно. Не хотите посмотреть мой набор скорой помощи? Аслан, принеси мою сумку.
— А это что за жидкость? А это что за раствор?..
Я подробно отвечал на вопросы доктора, уже смирившись с неизбежным.
— Да, читал о применении настойки йода и о том, что он вызывает сильные ожоги кожи. Я к сожалению не могу себе позволить купить эти кристаллы.
Мы беседовали до позднего вечера, пока я, сославшись на неотложные дела, не удалился в другую комнату, поручив Аслану присматривать за Ждановичем. Тот произвел впечатление человека, искренне увлечённого своим делом. В его глазах горел тот самый огонёк, который бывает только у тех, кто нашёл своё призвание.
Вернулся Савва, которого сменил Эркен.
Удалось узнать, что наши подопечные завтра утром выезжают в сторону Грозной. Они наняли возчика. Решили брать их утром, в верстах трёх от города, под видом казацкого патруля.
Мы ожидали уже час, когда появилась добротная телега с высокими бортами. Возчик похоже зажиточный крестьянин и двое пассажиров. Один типичный турок, а второй европеец. Оба добротно одеты, сидели в телеге и настороженно следили за нами.
— Стой, патруль, кто такие и куда направляемся? — Выступил Паша, — документ есть?
— А как же, — спокойно ответил крестьянин и полез за пазуху.
— Захват — крикнул я. Савва и Эркен, с лошадей прыгнули на не ожидавших нападения двух шпионов. Паша уложил лицом в землю ошеломлённого возчика. Отреагировать успел поляк, который откинулся и попытался выхватить нож, но получил сильный удар по голове и отключился.
— Савва, осторожней надо, он живой нужен.- Поморщился я, продолжая сидеть на Черныше контролируя окружающее пространство. Пленных связали, заткнули кляпы и повернули телегу в сторону молодого лесочка и кустарника. Отъехали метров пятьсот от дороги и остановились для проведения допроса. Эркен тщательно обыскал телегу и вещи задержанных.
— Что там интересного? — равнодушно спросил я.
— Вот, командир.
Эркен положил передо мной два кожаных пояса. Я посмотрел содержимое, турецкие золотые лиры и наши червонцы. Судя по весу, получится солидная сумма. Два свёртка с ассигнациями, приблизительно тысяч тридцать, не меньше. Развернул первую бумагу: Мехти Гуломов, купец из Владикавказа. Вторая –мещанин из Астрахани, Александр Пижманов. Бумаги подтверждены Пятигорским жандармским отделением.
— Занятно получается. Видимо, сидели и ждали документы, — думал я, рассматривая их. Совсем не разбираюсь в делопроизводстве таких паспортов.
— Придётся отдать их ротмистру Булавину. Что тогда делать с деньгами? Сдавать их жандармам… Ой, как не хочется.
Пленные сидели спокойно, без видимых признаков беспокойства. Возчика Паша отвел подальше и наказал сидеть тихо до особого распоряжения. Я кивнул Савве — он вытащил кляпы. Поляк долго отплевывался и спокойно сказал.
— По какому праву вы захватили нас? Или это простое ограбление? Впрочем, ничего удивительного, казаки всегда промышляли разбоем. Нас будут искать, поверьте. Во всём разберутся, вас найдут и накажут. Единственное, что могу предложить, вы отпускаете нас, возвращаете наши вещи, мы даём каждому по двадцать рублей золотом и забываем о недоразумении. Поверьте, в жандармерии есть люди, которые знают нас и то, куда мы едем. В случае если мы не прибудем в означенное число, нас начнут искать.
— Звучит всё складно и пугающе правдиво. Создаётся впечатление, что они состоят на службе у жандармов. А может, действительно состоят? Да, задачка…
Я видел, как Савва и Эркен с интересом наблюдали за моими действиями.
— Намекаете на то, что состоите на службе в жандармском корпусе? Можете чем-то подтвердить сей факт?
— В этом нет необходимости, господин казак. Вам всё объяснят в своё время, — поляк презрительно сплюнул.
В глазах турка мелькнула надежда.
— Замечательно. То, что меня ожидает, мы выяснили, пан Хмелевский.
Пан вздрогнул, явно не ожидал такого поворота.
— Теперь я расскажу, что ожидает вас. В любом случае вы всё расскажете и умрёте. Мы прикопаем вас, никто не узнает, что с вами случилось.
— Тогда зачем мне рассказывать, если вы всё равно убьёте меня? — мрачно ответил Хмелевский.
— Умереть можно по-разному. Вы просто не представляете, насколько разнообразен мир пыток и сколько существует способов причинить человеку боль.
Я внимательно следил за реакцией обоих. Пока они не верили, что я всерьёз намерен пытать.
— Начнём, пожалуй, с вас, уважаемый Мехти. Вы всё равно мало что знаете. Зато глядя на вас, пан Хмелевский потеряет иллюзию, что я блефую.
Турок побледнел, но держался из последних сил. Я кивнул Паше. Тот достал нож, провернул его в пальцах и подошёл к Мехти.
— Начнём с ушей.
Паша снял с него папаху и оттянул правое ухо. Мехти, белый как полотно, моментально взмок от пота.
— Стоп! Ты что, балбес, собрался разом отрезать ухо? Ни в коем случае! Постепенно, не спеша.
— Слушаюсь, ваше благородие.
Паша снова оттянул ухо и сделал надрез — с пол сантиметра, ничего страшного. Заживёт, даже незаметно будет. Но кровь уже текла.
— Нет, стойте! Во имя Всевышнего, остановитесь! Я всё скажу! Мы должны были…
Мехти заторопился, выкладывая всё, что знал. Если коротко, они должны были встретиться со ссыльными поляками, снабдить их деньгами, чтобы те закупили оружие и лошадей. В назначенное время ссыльные поселенцы должны были уйти в селение Амахи, по пути нападая на мелкие воинские команды и мирное население. Планировалось собрать около семидесяти человек. Впоследствии им обещали эмиграцию во Францию после года службы в рядах повстанцев, в качестве инструкторов. Многие из этих поляков в прошлом служили в армии, в лёгкой кавалерии.
Хмелевский должен был связаться с тремя поляками, служившими в гарнизоне крепости Грозной. Они должны были взорвать пороховые склады. А деньги, которые вёз Хмелевский, предназначались именно им.
— Хорошо, уважаемый Мехти, ты предстанешь перед всевышним в целом виде. Теперь с вами, пан Хмелевский.- Я кивнул Эркену.
— Отрежь пану Хмелевскому указательный и средний палец на правой руке, чтобы он не мог стрелять даже на том свете.
Эркен бесцеремонно повалил пан на живот и, придавив коленом, стал выкручивать пальцы.
— Что вы творите звери, сволочи, пся крева, ругательства сменились воем.
— Стой Эркен.
Он слез с пана, приподнял его и хорошенько встряхнув усадил у телеги.
— Скоты, варвары.— всхлипывая гундосил Хмелевский.
— А ну заткнись, педрила европейская, или тебе напомнить, что вы творили с русскими во время восстания, будешь скулить попробуешь на своей шкура.
— Не можно убивать их, ваше благородие, в жандармерию лучше сдать, вдруг они от туда.