— Показывайте, где он? — сказал я. Мангер лежал на земле. Вся голова была залита кровью. Глубокая, частично скальпированная рана, на границе височной и теменной области. Вид таких ран всегда пугает от обилия крови, но скорее всего он больше пострадал от сильного удара саблей по голове. Бестолковый кивер в данном случае частично смягчил сабельный удар.
— Аслан тащи скорую помощь.
Бойцы под командой командиров делали свою работу. Дал команду становиться лагерем. Пришлось заниматься ранеными, а их было не мало.
— Капитан придите в себя и приведите своих людей в порядок. Организуйте похоронные команды и сбор всего ценного, что осталось. Выполнять! — жестко приказал я.
— Слушаюсь — ожил капитан. Слышались команды, окрики. У фургона с двух сторон соорудили навесы и стали собирать раненых. Раны в основном были резаные, что давало надежду на выздоровление большинства раненых. В сотне девять раненых, трое ранено стрелами, что очень удивило меня. По ходу сбора трофеев выявился факт слабого оснащения башибузуков огнестрельным оружием и то что было, сильно устаревшее. К вечеру вернулись казаки. Павел воспользовался тем, что я был занят, тихо присоединился к Дорожному и проехался к селению. Он был мочалив и подавлен. Сел у костра сгорбившись и смотрел на огонь пустыми глазами. Дорожный подошел ко мне и усевшись рядом стал рассказывать.
— Подъехали к селению, а там жуть такая, что до сих пор не могу прийти в себя. Чего уж о полковнике говорить. Турка такое там творил, что некоторых казаков вывернуло, полоскало до судорог. Всех, кто не ушел, порезали, видать мытарили страшно перед смертью, особенно женщин. Господи, как такое можно творить — перекрестился Дорожный. Он говорил тихо, тяжело сглатывая.
— От роты той, что в старой крепости стояла, почитай ни чего не осталось, двадцать восемь человек. Врасплох застали. Да и крепость та, одно название, две полуразвалившиеся стены.
— Так, Василий Иванович, впрягай в работу казаков. Завтра утром мы должны быть на месте. Потери есть?
— Да — вздохнул Дорожный. — Двое у нас и трое у кубанцев, трое поранены. Поздно вечером закончил с ранеными, вернулась разведка, доложила, турки ушли за границу. Подошёл Андрей.
— Командир, Павел совсем раскис, молча сидит у костра.
— Не было печали, мать вашу, уважаю.- вырвалось у меня помимо воли.- Пошли мозги править твоему дружку.
— Не каждый выдержит такое — вздохнул Андрей.
— А какого хрена поперся сюда, чурка золочённая с царскими ушами. Хотел острых ощущений, вот пусть и хлебает полной ложкой.- сорвался я на Андрея.- Ладно, не обижайся, не со зла, а с досады.
Мы подошли к костру у которого сидел Павел и ротмистр. Казаки сопровождения расположились рядом.
— Доброй ночи, господин полковник — сказал я голосом в котором не было ни капли почтения и придворного подобострастия, не скрывая свое недовольство. Только жесткая требовательность командира.
— Вы понимаете, что своим поведением вносите уныние и пораженческие настроения среди офицеров и солдат. Вы не видите в какой ситуации мы находимся?
— Почему, вы так решили? Пётр Алексеевич…- растерянно пробормотал Павел.
— Чего тут решать, глядя на вас пропадает последнее желание к сопротивлению сложившимся обстоятельствам. — произнес я резко, не щадя самолюбия Великого князя. Что он думает обо мне, сейчас, меня, волновало меньше всего.
— Будьте готовы принять командование над остатками егерского батальона, у нас каждый командир на счету. Посмотрите на солдат батальона, они подавленны и потеряли волю к победе. Придите в себя, Павел Николаевич, встряхните людей и приведите их в чувство. Вспомните кто вы и чья кровь течёт в вас.
— Да, но я не уверен, что…- начал было Павел.
— Отбросьте сомнения, полковник, у нас нет другого выхода. Пластуны не сдаются, а на вас наша форма одежды. Так что, извольте соответствовать. Всё, встали и на совещание. Буду раздавать вам ценные указания.
Павел с Андреем, пошли к навесу у фургона, мой временный штаб. Мы с ротмистром немного отстали.
— Максим Сергеевич, головой отвечаешь.
— Постараюсь оправдать ваше доверие, господин есаул. — усмехнулся он.
— Постарайтесь, ротмистр, будьте так любезны — Съязвил я.
Глава 3
Все в отряде молча приняли моё командование. Дорожный даже подчеркивал своё признание, подавая пример другим.
— Господа офицеры. Надеюсь все понимают в какой неприятной ситуации мы оказались. Подведём итог. Егерский батальон понёс тяжелые потери, штабс-капитан сколько у вас осталось егерей?
— Сто сорок восемь нижних чинов, четыре утера, два фельдфебеля и три офицера, включая меня.
— Командовать батальоном будет полковник Романов, временно. Прошу вас привести егерей в порядок, штабс-капитан, ознакомьте, господина полковника с состоянием дел. Василий Иванович, помоги егерям с лошадьми. Повозки собрать все, которые годны к использованию. Сотник, что с турками?
— Убито четыреста девяносто три башибузука. Сорок семь на счету егерей остальные наши.
— Василий Иванович, твои скольких нарубили?
— Думаю не меньше семи десятков.
— Вы серьёзно? — удивился штабс-капитан.
— Поверьте, господин капитан, пластуны хорошо считают и приписками не занимаются — усмехнулся подполковник Шувалов. Все офицеры оживились. Даже Павел немного пришёл в себя. Всё, господа спать, завтра ранняя побудка. Закончил я совет, глаза просто слипались.
На следующий день мы прибыли к развалинам крепости. В селение, которое находилось примерно в семистах метрах, решил не заходить. Крепость действительно была древней. Остались остатки трёх стен, метр, полтора высотой и контуры стены, где были ворота. Почему-то вспомнился фильм Баязет, в котором наши мучились от нехватки воды. Единственное преимущество развалин, они находились метра на четыре над уровнем долины, небольшая возвышенность в основе крепости. С трёх сторон подходы были плавными и только южная сторона имела более крутой угол наклона.
Нас встретили остатки гарнизона, двадцать восемь солдат, один фельдфебель и прапорщик, лет тридцати пяти, с солдатским крестом и двумя медалями. Он сразу, чутьём старого служаки определил, что я главный. Приняв стойку смирно начал доклад
— Господин есаул, 2 рота, 17 линейного батальона — потом как-то сник.- остатки роты, господин есаул. Утром, два дня назад налетели башибузуки, сколько затрудняюсь сказать. Застали врасплох, с трудом отбились. Они захватили село, треть населения не успела уйти. Что там творилось…, даже думать не хочу.- Он опустил голову. — Решил конец нам, а тут побежал турок мимо нас к границе, потом казаки ваши прибыли, предупредили, что вы идёте. Два года стоим тут, никогда турок не прорывался таким числом, а в этот раз уж больно много.
— Прапорщик, вода у вас есть?
— Да, господин есаул, колодец, мы очистили его, два года пользуем.
— Замечательно, — отпустила меня тревога. Вода всегда больной вопрос для меня, после неприятных случаев, бывших в моей жизни. Облазил всю крепость. Распределил зоны ответственности подразделениям и приказал срочно всем заняться строительством баррикад и укреплений. Мои бойцы знакомые с моими требованиями к гигиене, начали с сооружения отхожих мест, в трёх местах. Всем командирам накрутил хвоста, что бы ускорить работы. Хотя все и без моих накруток, понимали необходимость добротных укрытий. Подошёл к южной стене. Её оборону поручил егерям. Полковник Романов деятельно участвовал в строительстве укреплений раздавая указания, часто помогая, а больше мешая солдатам.
— Павел Николаевич, — позвал я его.- Обратите внимание на то, что основное действие егерей вести меткий огонь из-за укрытия. Никаких атак. Возможность перезарядить оружие не подвергая себя опасности. Штабс-капитан сколько у вас штуцеров?
— Сто двадцать, обещали постепенно перевооружить весь батальон.
— Сколько времени существует батальон?
— Три месяца. Предполагалось, что батальон, пребывая в заслоне, будет проходить подготовку и обучение. Заодно осуществлять прикрытие границы от турок.
— Про обмундирование егерей даже спрашивать не буду. Интенданты развели руками и сказали что материи нет, сапог нет и всего остального нет. Попытки продавить это вопрос провалились с треском. Собрали всё старье и никому не нужное барахло и выдали вам со словами: Радуйтесь тому, что дали в противном случае будете сидеть с голым задом, на пустой желудок.
— Все точно так, господин есаул, вы, как будто стояли со мной у помощника корпусного интенданта. — грустно усмехнулся Валуев.
Этот монолог я выдал специально для Павла стоящего с нами.
— Штуцера собрали?
— Так точно, семьдесят девять исправных. Распределил среди егерей.
— Повреждённые отнесите к нашим оружейникам, может исправят сколько-нибудь.
— Что с съестными припасами?
— Ваш повар, Захар сказал, что крупа порченая, а солонина тухлая. В готовку взять отказался.
— Ладно капитан, решим вопрос с питанием, хоть несколько дней будете кушать, как положено. А ты капитан присматривайся, мотай на ус. Может и пригодится в жизни.
Мы с Павлом, пошли к пункту питания. Две наши полевые кухни работали не останавливаясь. Старшина первой сотни, младший урядник Кривоногов увидев нас доложился.
— Господин есаул, готовим не останавливаясь, благо продуктов хватает, мяса запасли много. Я соли взял два мешка. Крупы только мало, та что армейская, дядька Захар сказал, что даже свиней кормить не можно, потравятся. Пришлось нашу в дело пустить.
— Ладно урядник, не жмись, свои как-никак.
— Оно понятно, командир, только на такую ораву еще на пять дней хватит и всё.
— Ещё раз проверьте запасы армейцев. Паша, а где проводник?
— Он с сыном и пятью солдатами ушли в селение хоронить останки. Сотник разрешил им наши лопаты взять. С ними урядник Пузанов уехал в двумя телегами.
— Ну, ну — посмотрел я с подозрением на Пашу.- Эркен тоже с ними?
— В разведку поехал — кивнул Паша, глядя на меня честными глазами.