— Слушаюсь, передам.
В доме послышался шум, суета, радостные возгласы. Семья воссоединилась.
— Поехали на базу, — командую своим. Усталость копившаяся эти дни навалилась разом. О чем может мечтать уставший человек? Конечно, вы правы, как бы помочь ещё кому, сделать доброе дело. Вскопать огород, починить крышу или сделать кучу общественно полезных дел. Только я разоблачился и в предвкушении похода в баню с любовью перебирал чистое исподнее, как ко мне ворвался наш доктор Жданович. Он быстро вписался в структуру сотни. Обрадованная общественность Пластуновки моментально построила ему приличную больничку с пристройкой, в которой поселился доктор Жданович. Определили ему жалование, нашли расторопную женщину на хозяйство и парня в помощники. И расцвёл наш доктор. Отбоя от пациентов не было. Жданович был энтузиастом своей профессии и как водится, когда работаешь с душой, то и результат обычно хороший. За столь короткий срок, убедившись в компетентности доктора, больничку расширили, добавив стационар на две койки. Приём и лечение доктор вел бесплатно, но в этом времени было просто не прилично отблагодарить доктора одним «благодарствую». Каждый благодарил в меру своего достатка. Так что доктор не голодал, работал с удовольствием пользуясь уважением жителей не только Пластуновки и Романовки, но и дальних поселений. При необходимости, без страха, выезжая в поселения горцев.
— Слава богу, Петр Алексеевич, застал вас. Мне необходим ваш совет, или вернее помощь.
Вздохнув от счастья, я спросил у Ждановича.
— Что у вас случилось, уважаемый доктор?
— Пётр Алексеевич, вы же знаете Зайчиху?
Кто ж не знал самую богатую в Романовке предпринимательницу, местного олигарха. Она так разбогатела на наших заказах, что вошла в противостояние с моим замом по тылу, Фоминым. Немного увеличив цену за комплект полёвки, с учётом объёмов наших заказов и пользуясь своей монополией, поставила Егора Лукича в безвыходное положение, чем привела в негодование, перерастающее в ярость. Старшина пригрозил отдать заказ в город, но Зайчиха, усмехнувшись, спокойно ответила. — Отдавай Егор Лукич.
И Егор Лукич съехал, долго ругая Зайчиху за черную неблагодарность и безуспешно напоминая ей о том, кто помог ей стать богатой и успешной.
— И, что случилось с ней? — Равнодушно поинтересовался я.
— Зубная боль, Пётр Алексеевич. Помнится вы поминали, что можете удалять зубы и у вас даже инструментарий есть.
— Да, припоминаю, был такой разговор.
Я вспомнил, как однажды ко мне обратился боец с зубной болью. В этом времени проблема с зубами стояла остро. Дантисты были редкостью в городе, что уж говорить о сельской местности, ну и уровень оказываемой помощи был соответственный. Зубы рвали обычные кузнецы своими щипцами. Тогда я заказал Тихону стальные щипцы для удаления зубов. Нарисовал по памяти три вида с особенностями для усиления захвата и удалил зуб бойцу, быстро и не очень больно. Да ни чего сложного, зуб шатался прилично.
— Вы обещали рассказать и показать, как вы удаляете зубы. Настала пора выполнить свой обещание.
— Раз обещал, за базар надо отвечать.
— Простите, я не понял, Петр Алексеевич?
— Надо выполнять свои обещания. Я нашёл щипцы, и мы отправились в больницу.
В приёмной сидела Зайчиха, рядом сидел её муж хмурый и уставший. Зайчиха держа рукой правую опухшую сторону лица, тихо стонала. В её глазах было столько боли и отчаяния, что меня передёрнуло. Что такое зубная боль даже не буду описывать. От одной только мысли о ней начинает ныть челюсть.
— Болит, Зайчиха? — задал я самый глупый вопрос, прозвучавший, как издёвка. Осознав свою нетактичность, перешёл к делу.
— Давай, показывай.
Зайчиха с трудом открыла рот. Не буду описывать подробно, ни чего интересного. Под подозрение попали два коренных зуба на верхне челюсти справа. После дополнительного исследования установили причину и стали готовиться к операции.
— Надо удалять зуб.
Зайчиха смотрела на меня с ужасом и замотала головой.
— Хорошо, нет так нет, мучайся дальше. — равнодушно сказал я и намеревался отойти. Зайчиха схватила меня за руку и плача сказала.
— Ладно, согласная я, нет больше моченьки терпеть, хоть в петлю лезь.
— Это наказание тебе за жадность твою. Обидела моего старшину, всё мало тебе.
Бубнил я, готовя инструмент, протирая его спиртом. Зайчиха с круглыми газами смотрела на мои приготовления и тихий ужас рос в её глазах.
— Николай Иванович, настойка опия есть?
— Да, Пётр Алексеевич, есть.
— Накапайте ей тройную дозу и дайте выпить. Нет, четверную. — уточнил я прикидывая вес Зайчихи. Уложили её на кушетку приподняв верхнюю половину. Через двадцать минут Зайчиха поплыла. Помощник доктора и муж привязали руки, доктор держал голову и зафиксировал открытый рот. Я аккуратно захватил щипцами зуб, изрядно порченный кариесом и расшатав его чуть повернул. Уже когда вытаскивал, он буквально раскрошился. Удалив самодельными тампонами все выделения из лунки, заложил его тампоном смоченным солевым раствором.
— Вот и всё, Николай Иванович. — сообщил я изрядно вспотев. — Следите чтобы она не захлебнулась слюной или рвотными массами, если таковые будут.
— Не перестаю удивляться вам, Пётр Алексеевич, а это умение откуда известно вам?
— От кузнеца.
— Как от кузнеца? — опешил Жданович.
— Посмотрел, как кузнец выдирал зуб, пожалел страждущего и придумал более изящный инструмент.
— Вот, так просто, посмотрел и сделал? — не поверил доктор.
— А сложно я не умею, Николай Иванович.
Жданович осуждающе покачал головой, но ничего не сказал. В своё время я дал ему адрес Генгольца, врача преображенцев, и у них завязалась переписка, в которой они подробно информировали друг друга. Жданович записал две толстые тетради с моими мыслями и предложениями по медицинским вопросам. Он пробовал и испытывал мои методы на практике.
Глава 15
Прошло два дня как Хайбула был с семьёй. Он был счастлив как муж, отец. Мурат буквально не отходил от него ни на шаг. Постоянно расспрашивая, что-то рассказывал держа его за руку. Мелис понимая, как они соскучились и, как важно общение отца с сыном, молча улыбалась, ловя те редкие минуты семейного счастья, которые стали такими редкими в последние годы. Ночью когда они остались вдвоём она спросила.
— Хайбула, я, боюсь. Что будет с нами если у тебя не получится?
Хайбула позволял так общаться жене только тогда, когда они бывали одни.
— Ты знаешь обо всём?
— Да, Шайтан Иван рассказал мне всё. — напряжённо ответила Мелис, не зная как отреагирует муж.
После долгого молчания Хайбула вздохнул.
— У меня нет другого выхода. Ни у кого нет. Если я стану ханом будет хоть какой-то шанс выжить.
— Мы можем уехать куда-нибудь в безопасное место.
— Куда, Мелис? Где это безопасное место и на что мы будем жить.
Мелис понимала, что муж прав. У них нет дома, нет средств к существованию.
Опять наступила долгая пауза.
— Шайтан Иван предлагает мне с детьми уехать к нему домой в Россию. Он богат и знатен, у него недавно родился сын. Ещё он предлагает отдать Мурата в обучение, в кадетский корпус, а потом в военное училище, делать военную карьеру на службе у царя. Обещал ему покровительство. Он просил поговорить с тобой об этом. Если у тебя получиться мы с Лейлой вернёмся к тебе.
— Откуда ты знаешь о его знатности и богатстве? — Спросил Хайбула.
— Анвар много говорил с местным старшиной Шайтан Ивана. Это очень близкий к нему человек. Иван женился на богатой графине, сам получил от царя титул графа за службу. У него много имений и он действительно богат.
Почувствовав, как напрягся Хайбула готовый взорваться. Мелис поспешила накрыть своей маленькой ладошкой его рот. Её пальцы дрожали, но голос был тверд.
— Не спеши, муж мой. Ты уже не просто мужчина и глава семейства. Ты будущий хан аварский и от твоего слова будет многое зависеть, судьбы многих людей, в том числе и наши. Подумай Хайбула, что ты можешь дать Шайтан Ивану став ханом. Он не просто так предлагает тебе свою помощи и защиту нам. Он хочет, что бы мы были в безопасности и ты спокойно сможешь захватить власть. Да, мы будем заложниками того, что ты не предашь его. В этом нет ничего необычного и оскорбительного для твоего достоинства. Быть заложником у него куда спокойней чем у турков. К тому же, я не верю в победу Абдулах-амина. — Тихо проговорила Мелис. — Твоё ханство настроенное дружественно к России, вот главная цель Шайтан Ивана, это куда больше чем защитить и прокормить твою семью.
Хайбула молчал, но Мелис почувствовала, как его напряжение потихоньку спало. Хайбула продолжал молчать думая о своём.
— О чем ты думаешь, любимый?
— Я благодарю Аллаха, светел и пречист Всевышний, что он подарил мне такую умную и хитрую жену.
Мелис почувствовала, как он улыбается в темноте. Трудный разговор получился, Хайбула принял её предложение.
Я проснулся поздним утром и не успел умыться как появился Егор Лукич, удивленный и довольный. По его распоряжению принесли завтрак похожий на обед.
— Командир, тебе точно чёрт ворожит. Уговорить Зайчиху сбросить цену⁈ Эт, я тебе скажу, чудо. Сидел потрясённый старшина и смотрел на меня, как на колдуна.
— Как она себя чувствует? — спросил я.
— Да жива, хрен ты её чем поломаешь. Говорит век на тебя молиться будет, спасителя. — Передразнил её старшина. — Бегает, как ни в чём не бывало. Век не прощу её, как она цену на нашу обмундировку подняла. Точно люди говорят, бог наказал её за жадность.
— Ладно, Егор Лукич, ты, как дитё малое. Вместо того чтобы обижаться, нашел бы подход к ней и сладил бы всё. Как я.
Он громко рассмеялся.
— Энт, ты могёшь, командир! Не зря тебя народ очень уважает, потому что боится одного взгляда твоего.
— Ну ты наговоришь, старшина. Нач. штаба где?
— Так в штабе. Сане и Малому фитили вставляет, за развал работы канцелярии батальона. — Усмехнулся Егор Лукич.