— Ещё, ваше благородие, деньги, что вы оставляли мне, потрачены не все. Двадцать рублёв осталось, с копейками. — поведал довольный Иван.
— Вот и премия тебе, Ваня. Оставь себе.
— Благодарствую, ваше благородие. Как медок– то мой, что поставил вам? — поинтересовался Иван.
— Я же сказал — добрый мед. От того и попроси жену твою нас чаем с медом угостить. Подумал, что дома Ваня ещё вкусней держит. — Шутка моя окончательно разрядила обстановку.
Выждав определённое мной время (на часах пол десятого), попрощался с Иваном. Поехали к месту встречи с Саввой и Эркеном. Раз они не появились, значит, всё идёт по плану. Остановились метров за пятьдесят до указанного Иваном дома. С его слов: собаки нет, сторожа нет. Да и кто нормальный по своему желанию придет к таким хозяевам. Неожиданно из означенного дома вышел хорошо одетый господин и пошёл в нашу сторону. Когда он проходил мимо нас, из темноты появился Савва и нанёс господину сильный удар в солнечное сплетение, подхватив его под руку, чтобы не упал.
— Никольский, — тихо сказал он. Быстро втащили его в карету с помощью Паши. Никольский от болевого шока, ничего не понимая, пучил глаза и пытался отдышаться.
— Вы кто такие? — просипел он, чуть восстановившись.
— Это имеет для вас значение? Вы, Никольский, уже почти труп, о встрече с Господом думать надо, а вы о суете мирской.
Даже в темноте было видно его побледневшее лицо. Он собрал остатки своего мужества.
— Вы можете объяснить, зачем вы напали на меня и грозитесь убить? — произнес он запинаясь.
— Ваша связь с Потапом, но я думаю, что вы мало осведомлены о его делах, поэтому ценности для нас не представляете, — равнодушно сказал я.
— Вы глубоко ошибаетесь, поверьте, очень глубоко. Если вы из полиции, можете поинтересоваться у пристава –вам всё разъяснят.
— И что такого интересного нам расскажут? — произнёс я с иронией.
— То что я добропорядочный гражданин, и требую меня отпустить или сдать в полицию.
— Вы что, секретный агент под прикрытием?
— Что вы сказали? Я не совсем вас понимаю, — поёрзал на месте Никольский.
— Паша, — тихо бросил я. Паша сидевший с боку Никольского, резко схватил его за кадык и сдавил.
— Кто в доме? Сколько и чем вооружены? Есть охрана или сторож?
— Я всё скажу, всё…ххх… — Никольский хрипел и сипел. Паша отпустил его. Он громко откашлялся.
— В доме Потап, Митяй и Дамин– татарин, больше никого. Потап главный, я так, в мелких помощниках. Прошу вас, не убивайте меня. Я никого не убивал, не грабил. Я мелкий мошенник, — захныкал Никольский.
— Ну, это мы ещё подробней обсудим. Настоящая фамилия, имя?
— Вениамин Иосифович Нахимсон, из Житомира, — признался Веня.
— Ну, что, бойцы, пора навестить Потапа. Связанного Веню оставили под присмотром Аслана и отправились по адресу. Эркен, ждавший нас, появился из тени.
— Всё спокойно, хозяева дома.
— Начали.
Бойцы тенями скользнули во двор. Савва тихонько постучал в дверь. Ждать пришлось долго.
— Кто? — послышался недовольный голос.
— Эт я, Лобачь, срочное дело, — искусно подражая голосу Ивана, сказал Савва.
— Хозяин вернулся.
Дверь немного отворилась. — Чего? —
Паша дернул дверь на себя. Савва выдернул мужика, а мы с Эркеном ворвались в дом. Зная расположение комнат, влетели в большую. За столом сидели два дюжих мужика. Колеблющийся свет свечей отбрасывал причудливые тени.
— Сидеть! Руки на стол! — тихо прошипел Эркен.
Мужики глядя на направленные на них дула пистолетов, молча положили руки на стол. Я стоя в стороне рассматривал их. Один, что помоложе, с явным татарским лицом напряженно смотрел на пистолет Эркена; другой, кряжистый, с сединой в волосах и бороде, сидел спокойно. В глазах — настороженность, но страха не было. Сразу видно — битые жизнью бандюки. Паша притащил молодого парня и усадил рядом с Дамином. Тот, в отличие от своих старших товарищей, старался выглядеть так же спокойно и бесстрашно, но у него не получалось. В глазах затаился страх.
Я подошёл к столу и сел напротив троицы. Бойцы, сменив пистолеты на ножи, стояли за каждым из бандитов. Не просто стояли, а держа нож у горла.
— Вот и свиделись, Потап. Догадываешься, кто я?
— Видать, не врал Лобач. Я думал брешет, — ответил Потап низким, хриплым голосом.
— Сами расскажите: кто такие, откуда и по какому праву? Или помучиться желаете?
Все молчали. Потап долго смотрел мне в глаза и, поняв, что я не шучу, глухо попросил.
— Сына пощади, барин, Богом молю. Со мной делай что хошь — в своём праве.
— Обещаю, жить будет, а вот насколько целый, это от тебя зависит. –спокойно сказал я. От моего спокойствия молодого стало потряхивать мелкой дрожью. Он не мог смотреть на меня и опустил глаза.
— Из Астрахани мы, сын и Дамин. Бурлачили на матушке, Волге, артельным был. Как-то сговорились с купцом, притащили баржу, как сговаривались, а он в отказ пошёл. Сказал, что мы на день опоздали и на него штрафы наложили. О сроках разговора не было. Стоит и так с усмешкой на меня глядит. Ну и не сдержался я — врезал в его наглую рожу, брехливую. Драка началась с его охраной. Измордовал я купца, и охранников побили изрядно; один из них помер. Судили меня и Дамина. Пять лет присудили. Помотались мы с ним по тюрьмам изрядно. Держались друг дружки крепко, через то и выжили. Пришли домой — хозяйство порушено. Жена и младший сын, померли в мор, с голодухи. Митька только выжил.— Голос Потапа надломился, он сглотнул. — Помыкались, а толку нет, работы нет. Пошли опять в бурлаки, а тут этот Веня появился и стал уговаривать нас в хлебные места ехать, на Кавказ, в город Пятигорск. Вот и подались на его уговоры. Приехали, понравилось, а Веня и говорит: «Вы ребята бывалые, а в городе нет хозяина. Надо его под себя брать».
Стали работать, вызвали нас на сходку местные. Слово за слово, они за ножи, стали резаться с ними. Порешили двоих, остальные разбежались. С той поры и стали под себя мелких торговцев и ремесленников подгребать. Ну а Веня, на радостях, на купцах решил проехаться. Хотя я говорил ему: не по Веньке шапка. А он смеётся, говорит, с приставом сошёлся, он прикроет в случае чего.
— Горюнова кто пожёг, вы? — равнодушно спросил я.
— Да нет, не могу я подобное делать, добро людское жечь. Веня подговорил кого-то. Горюнов отказался его в дело брать и выгнал из дому –вот Веня и озлобился. — вздохнул Потап.
Я надолго задумался.
— Паша, приведи сюда этого мелкого мошенника. Уберите ножи, а вы сидите тихо — может, всё обойдётся.
Когда Паша привёл Веню, он сразу понял, что всё идет не в его пользу.
— Господа, я уверен, эти подонки оклеветали меня, чтобы остаться невиновными! Я вынужден был подчиняться им, иначе они грозились убить меня. Прошу вас сдайте меня в полицию. Я всё расскажу, ничего не буду скрывать.
— Начинайте рассказывать, Вениамин, я вас слушаю.
Битых полчаса я слушал Нахимсона. Всё складно и логично: бедный еврей, как бесправная овца, выполнял приказы этих отъявленных бандитов. Выслушав до конца его рассказ, я сделал некоторые выводы. Сопоставил услышанные факты и вынес своё решение.
— Вениамин, у тебя один вариант. Добровольно отдаёшь всё нажитое непосильным трудом и тогда, может быть, относительно целый, покидаешь город. Как тебе моё предложение?
— Вы совершаете трагическую ошибку! У меня ничего нет! — Он встал в решительную позу, опустив голову, набычившись. Я выразительно посмотрел на Пашу. Он кивнул и несильно, но точно, нанес хуг справа, Веня выключился. Его подхватили и, сняв сюртук, привязали к стулу. Зрители настороженно смотрели на приготовления моих опричников.
— Дозволь, командир, англицкую методу испытать? — спросил Савва.
— Все помнишь? — кивок в ответ.
— Можно, но осторожно! — дал я добро. Веню привели в чувство, затолкали кляп, и Эркен зафиксировал правую руку. Веня, почувствовав, что замышляется что-то страшное против его здоровья, активно задвигался и замычал. Савва достал иглу, протёр самогоном и аккуратно ввёл в точку. После секундной паузы Веня заревел, как бык при кастрации. Он дергался, извивался с такой силой, что Паша еле удерживал его. Ну и как финал — Веня обмочился.
— Достаточно, — поморщился я, — не хватало, чтобы он обгадился. Савва вытащил иглу и, Веня обмяк, будто без костей, подвывая и хлюпая носом. Савва вынул кляп.
— Я отдам, всё отдам, только не надо пытать меня… — бормотал Веня, всхлипывая.
— Кто-то хочет попробовать? — посмотрел я на побледневшую троицу, которая машинально попыталась отодвинуться.
— Господь с тобой, барин, лучше сразу убей, — пробормотал Потап. Митяй, как кролик, смотрел на меня и не мог пошевелиться. Дамин стал серым — даже смуглая кожа не смогла скрыть серость. Что-то я перегнул с психологическим прессингом.
— Ладно, расслабьтесь, господа бандиты. К вам у меня будет деловое предложение.
Потап, ошарашенный, не мог понять: я шучу или говорю серьёзно.
— Савва, поработай с Веней, и закройте вопрос окончательно. Ценности– свобода, других вариантов нет.
— Теперь с вами. Я не шучу. Хочу предложить вам открыть своё дело. Попутно будете осуществлять негласный контроль за местными бандюганами. Кто переходит границы дозволенного — ставить на место. Сидите и думайте.
Савва увел Веню в другую комнату.
' Вот и стал крестным отцом Пятигорска. А куда деваться? Хоть какой-то порядок.'
— А какое дело, барин? — прервал мои размышления Потап.
Все трое напряжённо смотрели на меня.
— Потап, ты что, собрался остаток жизни своей в бандитах проходить?
— Да рад бы с дорожки этой соскочить, да не выходит. Ты говори, барин, что делать надо?
— Давай, Потап, доставай весь свой капитал.
Чего застыл. Если надо — заберу в любом случае. Хочу посчитать, сколько добавлять придётся.
Он недоверчиво посмотрел на меня и кивнул сыну.
— Тащи всё, Митяй, –обречённо вздохнул он.
Митяй притащил два короба, в которых лежали мешочки с деньгами, бумажные ассигнации.