В общем, ничего не изменилось, Костик. Мир — та ещё срань. Только тебя вот не стало.
Слышал, что мне Лиза твоя в баре сказала?.. Ха, целые сутки убеждал себя, что показалось мне. А потом эта больница… видел в её в кислородной маске?.. Повезло тебе, что не видел. Выглядит жалко. Так жалко, что мне крышу сорвало, поехал в бар и поставил всех в известность, что Багрянова выходит из игры. Подумал, есть ли смысл наказывать её ещё больше, если эта девчонка, хоть и дрянь, но и без того уже жизнью наказана?.. Что-то с сердцем у неё… Понятия не имею, что. Зато знаю, что Оскар и его «братюни» выпускать её из игры отказались. Нормально я так Лизу твою подставил, да? Да и плевать, если честно, не обижайся. Она с Чачей, кстати, встречается. Сюрприз? А я вот даже не удивился.
Так что ложил я на них всех, Костик. Умываю руки. Вероника думает, что вечеринка стала третьим заданием для Багряновой, все так думают, но никто не знает, что я так и не дал задания, никто так и не заглянул в открытку. А ведь там пусто было. Потому что хватит с меня… Потому что легче, б*ять, не становится!
— Макс?
Отвожу взгляд от окна, затягиваюсь сигаретой и смотрю на Веронику, поднявшуюся ко мне с четвёртого этажа. Помятой выглядит — за меня переживает. Думает, я не понимаю этого, не знаю, как её трясёт из-за меня, особенно после последней драки в баре… Даже жаль её немного. Но я ведь заранее наши отношения обозначил, предупреждал, что если свяжется со мной, то на многое может не рассчитывать. Секс, тусовки, бухло… Знал бы что эта ледяная королева не такая уж и ледяная, чёрта с два связался бы с ней. Потому что когда я буду сваливать из этого города, Вероники со мной не будет.
— Злишься? — забирает у меня из рук сигарету и затягивается, выпуская дым в потолок. Усмехается, упирается спиной в стену и делает новую затяжку, пока я, молча и без всякого выражения на лице на неё смотрю. — Злишься, что не послушала тебя?
Достаю из пачки новую сигарету и закуриваю. Смотрю в окно, где Багрянова стоит у подъезда и пытается дозвониться кому-то по телефону. Наверное, сестре, которая всего-то сделала так, как велела ей Вероника.
— Ты ведь не ей помочь пытаешься? — смотрю на Лизу сквозь облако дыма, а вопрос Веронике задаю.
— Ты знаешь ответ, — усмехается. — Зачем спрашиваешь?
— Она вышла из игры. В этой дерьмовой вечеринке нет смысла.
Подходит сзади и скользит пальцами вдоль позвоночника. Ничего не чувствую.
— Они против. Игра заканчивается слишком рано.
— В чём проблема? Не хотят «птичку» отпускать — пусть без меня продолжают.
Вновь усмехается:
— Без тебя?.. Тогда что ты здесь делаешь, Макс? Пивка попить пришёл?
Смотрю на Лизу, как мнётся у подъезда, как нервничает, за голову хватается, и что-то так больно в груди сжимается, так не знакомо мне и так неправильно, что самому себе по лицу врезать хочется, чтобы в чувства прийти.
Вероника обнимает меня сзади и скользит руками по животу.
— Просто доведи всё до конца, — шепчет. — Прошу… Закончи эту чёртову игру и будь свободен.
— Я уже её закончил.
— Нет. Они не отпустили тебя. И Багрянову тоже. Они ставки делают, ты же знаешь. Им не выгодно всё так рано заканчивать. Им не важен компромат, они хотят развлекаться.
— Пусть другую «птичку» найдут.
— А им это нравится. Нечего было тебе к ней такое внимание привлекать! Зачем куратором её стал? Или думал, не заметит никто, как она важна для тебя? И что же вышло?.. Куратор «сливается», а «птичка» остаётся? Думаешь, они так просто согласятся с этим, особенно после того, как ты Оскара из-за Багряновой чуть не придушил?
— Оскар думает, что она согласилась? — по-прежнему смотрю на Лизу, до такой силы кулаками в подоконник упираюсь, что больно становится. Мне нравится эта боль. Она настоящая.
— Все уверены, что это ты ей задание дал, я им так сказала. Так что доведи его до конца. Они ждут.
Даже злиться на Веронику не хочется. Ничего больше не хочется.
— Меня это не касается, — с трудом отрываю взгляд от Багряновой и разворачиваюсь к Веронике. — Какого хрена ты вообще в это влезла?
Прижимается грудью ко мне и тянется к губам.
— Б*ять! — не выдерживаю! Отталкиваю её с большей силой, чем собирался, так что Вероника отлетает к стене. — Ты что делаешь?! — И ещё реву на неё, как дурак. — Не видишь, в какой мы заднице?!
— В заднице? А разве тебе не всё равно?! — Вероника лица не теряет. Всегда нравилось в ней эта холодность, даже жестокость. — Сам, сказал, что плевать, что будет с Багряновой!
— И мне плевать! — рычу, поднимаю упавшую на пол сигарету и вновь отворачиваюсь к окну.
— Они убьют тебя, — спустя паузу шепчет Вероника, и голос её срывается. — Если не убьют, то изобьёт до полусмерти. Покалечат. Знаешь же правила — куратор не может отказаться от игры!
— Но «птичка» может. И она отказалась. Всё по правилам. Не вижу проблемы.
— Но ты ведь так и не дал ей задание.
— Она вышла из игры. Нет смысла это обсуждать. Она отказалась.
— Ты знаешь об этом, она знает, я знаю. Больше никто! Иди к ней и убеди продолжить!
— Да с чего ради? — мрачно усмехаюсь, взглянув на Веронику, лицо которой кажется не на шутку встревоженным. Проводит руками по волосам, резко выдыхает и приближается ко мне:
— Ладно. В таком случае выложи в сеть видео и будешь свободен. Если игра закончилась, если тебе всё равно, месть больше не имеет значения, ты должен это сделать, Макс. Опубликуй видео! И на этом всё закончится! Разве нет?
Слышу фальшь в её голосе. Пытается меня убедить продолжить начатое… думает, что мне не всё равно. Глупая.
— Ну? Пойдем, выложим! — На понт меня берёт.
— Не могу, — смех какой-то странной болью отражается в груди. — Я отдал флэшку Дену ещё в тот вечер, когда решил, что больше в этом не участвую.
— Что ты сделал?!
— Ты слышала. У меня больше нет её. Пусть сами видео публикуют.
— Тогда чего ты сюда приехал?!
— Не знаю, — вновь смотрю в окно и больше не вижу Багряновой у подъезда. — Ты позвала, я и приехал.
— Ей конец, — голос Вероники понижается до шёпота. — Багряновой конец!
— Ден не выложит видео без причины.
— Но причина будет. Макс… чёрт… что там? Что на флэшке? Ты смотрел?
— Нет. Не интересно как-то.
— Блин… Блин! Макс, Багрянова больна! Твою мать!
— Знаю, — затягиваюсь и выпускаю дым в окно.
— Знаешь?! — Вероника заставляет меня повернуться к ней. — Ты знаешь?!
— О, не делай вид, что тебе есть до неё дело, ладно? Ден просил тебя поговорить со мной? Что он сказал?
— Они… они изобьют тебя, если ты не уговоришь её продолжить! Это минимум, что с тобой сделают! Ты их знаешь! Половине плевать на закон! Ты не можешь «слиться»! Не имеешь права! Это твоя игра, в конце концов.
— Ошибаешься. Не я её придумал. Всё. Иди, тусуйся.
— Макс… Макс, посмотри на меня! Ты хоть понимаешь, что будет? Она… она больна.
Не отвечаю. Не могу и не хочу отвечать. Проще быть тварью, которая втянула в игру больную девчонку и делать вид, что тварь ничего не чувствует, чем давиться угрызениями совести из-за той, которая не многим лучше. Я уже на дне. И тут довольно неплохо.
— Найди её и скажи, чтобы сделала это! — Вот уж не думал, что какая-то Багрянова будет беспокоить такую, как Вероника.
— Я за тебя волнуюсь! — Ну да… или причина её беспокойства в большей степени во мне. — Они убьют тебя!
— Не убьют.
— Видео её в сеть выложат, а тебя покалечат за то, что игру до конца не довёл. За то, что бросил их! Ты сам их интерес к Багряновой подогрел, Макс! Нечего было ввязываться в драку и кричать о том, что отказываешься быть куратором! Теперь они ещё и на тебя ставки делают!
— Ооо… — А вот это интересно. — Правда, что ли? И много поставили?
— Макс… прошу…
— Хватит.
— Поговори с ней!
— Да ей плевать, так же как и мне.
Вероника хватается за голову и отстукивает каблуками по бетонному полу лестничной клетки.
— Это слишком далеко зашло… Макс, всё это слишком далеко зашло!
— Так сдай меня. В чём проблема?
— В этот раз тебя посадят!
— Будешь приходить ко мне.
— Не смешно! Это пора заканчивать, я серьёзно!
— Согласен, — хватаю её за руку, заставляя прекратить это брожение из стороны в сторону, и мягко притягиваю к себе, обнимая за талию, — именно поэтому я всё и закончил. Понимаешь?
— Ты угробил вас двоих, — смотрит глазами полными отчаяния.
— Нет, — с горечью улыбаюсь, — себя я уже давно угробил. А Багрянова… — Замолкаю. Вновь злостью накрывает.
— Что? Что она сделала? Скажи, хотя бы мне… Это ведь из-за Костика?
Молчу. А Вероника нашла за что уцепиться:
— Что бы Костик на это сказал, а, Макс? Другом тебя назвал бы?
— Не надо, — шепчу предупреждающе. — Ни черта ты не знаешь. И не о Багряновой ты думаешь, Вероник…
— Я думаю о тебе!
— О себе. О себе ты думаешь.
Вижу, как слёзы скапливаются в уголках её глаз и ничего при этом не чувствую.
Вспоминаю пьяное бормотание больной девочки на моих руках, и сдохнуть хочется.
Костик… я тварь, да?
Что мне делать, Костик?
— Просто уходи отсюда, Макс, — с болью во взгляде шепчет Вероника. — Если не хочешь Багряновой помочь и себя от расправы спасти, уходи… сбегай. Но если с этой девчонкой что-то случится, всё вину на тебя повесят. И, да! Только это меня и волнует!
А меня вот волнует совсем другое…
«Лиза она… необычная. Вот смотрю на неё и… всё… прям глаза слепнут. Лиза она… она сияет, понимаешь?»
Что-то здесь не так.
Что-то не складывается.
— Макс? Ты уходишь, или остаёшься?
Ну не мог ты, Костик, быть таким идиотом!
Глава 20
А такой хороший день был.
Ещё даже солнце не село.
Вечер только-только наступил.
У большинства людей только рабочий день успел закончиться.
А у меня дома… настоящий Ад!
У меня дома скопище пьяных незнакомых мне людей!