«Скажи же хоть что-нибудь, пожалуйста…» — умоляю мысленно.
Злюсь на себя — слабачку, — но настолько большой стыд испытываю, что совершенно не до злости становится.
Слышу, как народ вокруг гудит, переговаривается, но не прислушиваюсь — не сложно понять, о чём идёт речь. А Яроцкий всё глаз с меня не сводит, только не обнимает больше, руки опустил и в карманы спрятал, отчего ещё больше повеяло холодом.
— Ну, чё… засчитано, чё! — слышу одобрительный голос Дена, а следом…
— Ну, здарова, малышня! Вечеринку значит, устроили, а нас не пригласили? Обииидно… — в дверях стоят два полицейских в форме и выглядят так, будто только что сорвали куш!
— Так ты… ты не врал? — выдыхаю во все глаза глядя на Макса, пока вокруг начинается настоящий хаос из спешащих убраться по домам малолеток. А Яроцкий, с видом, будто всё происходящее его вообще не касается, зажимает зубами сигарету, собираясь подкуривать, но вдруг передумывает, на раздражённом вздохе прячет зажигалку в карман, плюхается на диван, раскидывая руки в стороны, и пожимает плечами:
— Мы же договорились не врать. Разве нет?
Глава 22
— Зачем ты это сделал? — смотрю на Яроцкого сверху вниз, слушаю визг девчонок, ругательство парней, звон бутылок, стук каблуков, какие-то хлопки, что-то где-то падает, стучит, бьётся. Музыка резко обрывается, следом слышен грохот: Саша Кириллов зацепился за провода на полу и мало того, то сам носом по паркету проехался, так ещё и колонки на себя скинул, ноутбук также следом со столика полетел и выглядит теперь, мягко говоря, неважно. Уж не знаю, чей он был, но я искренне рада, что ему кранты!
— Эй! — вновь поворачиваюсь к Максу и наблюдаю до безобразия возмутительную картину: откинулся затылком на подголовник дивана, руки на груди сложил, закрыл глаза и даже ухом не ведёт.
— Вздремнуть решил?! — кричу тоненьким голоском, а потом вдруг понимаю — бесполезно. Нет смысла паниковать, ругаться, хвататься за голову, всё… назад дороги нет, время, когда этот идиот звонил в полицию назад не вернёшь. Сейчас эти двое в форме прекратят гоняться за пьяной молодёжью и сокрушат весь гнев на хозяйку квартиры, то есть на меня, не на Полину же.
Кстати, о маленьких гадинах!
— Полина! — успеваю заметить, как розовый хаер мелькает во входных дверях, на этом и замолкаю. Полина сбежала. Здорово.
«Как скоро уйдёшь ты, чудовище развалившееся на мамином диване?»
На выдохе опускаюсь рядом с Яроцким и прячу лицо в ладонях.
Даже плакать больше не хочется, всё — перегорела лампочка. Ну что ж, можно отдать Яроцкому должное — он хотя бы не соврал, сказал, что скоро всё закончится, вот оно и закончилось. Разгромленная квартира быстро пустеет, а вот последствия вечеринки не исчезают никуда. Банки из-под пива, окурки на полу, какая-то лужа у родительской кровати, туалетная бумага на люстре, красный лифчик на телевизоре, чьей-то потерянный кроссовок, упаковки от чипсов, пластиковые стаканчики, на половину полные бутылки с водкой и стекло на полу… стекло от маминой вазы.
Набрать в грудь побольше воздуха и заверить себя, что бывают в жизни ситуации и похуже. Мне ли не знать? Не так уж всё и плохо. Правда, ведь?
Нет. Блин, всё плохо. Всё очень плохо!
Отстукиваю пятками по полу и провожаю взглядом последних пьяных посетителей моей квартиры, вроде бы это Оскара только что вынесли… Стоп. А что у него с причёской? Что эта за плешь на макушке?.. А вот это определённо смешно! С удовольствием злорадно посмеялась бы, если бы не вот эта девушка, которая не уходит почему-то и то и дело на меня поглядывает. Вероника стоит рядом с полицейскими и выглядит предельно расслабленно, будто проблемы с законом на её семью не распространяются и папины деньги решают все проблемы на свете.
Взятку им, что ли дать собирается?
Похлопать себя по щекам. Прийти в чувства. Вот так.
Боже… это самый худший день в моей жизни.
— Если что, в участок вместе поедем.
— Зояяя… — стону, падая на спинку дивана. — Ты почему не ушла?
Пожимает плечами и закидывает в рот дольку чипсов.
— Странные они какие-то, — с придиркой смотрит на ментов. — Не доверяю я им.
— Зоя, иди домой! Быстрее!
— А почему они не словили никого? — щурит глаза Зоя и поворачивается ко мне. — Кстати, вы теперь встречаетесь? — кивает на Яроцкого, глаза которого, как по команде распахиваются, а плечи вздрагивают от беззвучного смешка:
— Это Что?
— Это твоя одноклассница, — даже взглянуть в его сторону не могу, щёки вновь пылать начинают. — Зоя, иди домой, пожалуйста, — шиплю сквозь зубы.
— Если что, я против, — закидывает в рот очередную дольку чипсов и предвзято смотрит на Яроцкого. — Против ваших отношений. Не нравится он мне.
— Зооояяя! — умоляюще шиплю сквозь зубы.
— А, прости, забыла, что мегера ещё здесь, — кивает на Веронику.
Ладно. Пора уже что-то делать.
Поднимаюсь с дивана и шагаю к двоим в форме.
— Боже, ну и вонь. Откройте окна! — морщит нос тот, что пониже будет и с небольшим животиком.
— Послушайте…
— Дверь там, девочка, — тот, что повыше указывает на входную дверь. — Помочь уйти, или в отделение прокатимся?
— Это её квартира, — Вероника устало вздыхает, складывает руки на груди и опускается на диван рядом с Яроцким.
Вот же ж блин… только сейчас доходит, что девушка Макса всё видела! Ну это… это самое видела.
— Послушайте… — попытку поговорить номер два полицейские также прерывают.
— Где родители?
— Они… их нет в городе.
— Хорошо.
— Послушайте… — но договорить вновь не дают. Тот, что повыше, игнорируя меня, шагает к Зое и спрашивает, сколько времени ей дать, чтобы она успела отсюда убраться.
— А почему вы никого не словили? — осведомляется Зоя. — На несовершеннолетних проще всё повесить, да?
Пока второй полицейский делает обход квартиры, второй явно начинает раздражаться излишней активности Зои, так что мне приходится подхватить её под руку и с силой потащить к двери. Ну раз дают ей шанс уйти, пусть идёт и не оглядывается! У меня-то родителей двое, переживут, справятся, а у неё одна бабушка в опекунах, и что-то совершенно не хочется видеть бабу Женю в полицейском участке в слезах и с валокордином.
Кстати о лекарствах. Мне свои уже давно принять пора.
— Никого. Разбежались, как таракашки, — оглашает второй полицейский, расстёгивает куртку и плюхается на диван рядом с Вероникой, принимаясь с ней мило о чём-то беседовать. Второй полицейский, которому не больше двадцати семи-двадцати восьми, с задумчивым видом почёсывает гладковыбритый подбородок, вдруг шагает к Яроцкому и пинает его ботинком по ногам.
— Ну? Доволен?
Макс нехотя отрывает голову от подголовника, тяжело вздыхает и смотрит на полицейского одним из самых своих равнодушных взглядов.
— Да, — отвечает холодно. — Спасибо.
Полицейский фыркает в ответ, достаёт из-за пояса дубинку и направляет на Макса:
— Вот прям распирает от желания настучать тебе сейчас по заднице!
— Вы что делаете?! — что-то невидимое в спину толкает. Сама не замечаю, как оказываюсь между Яроцким и полицейским, крепко сжимаю кулаки и от абсурда нелепо хлопаю челюстью. — Вы не можете его бить! — выдаю. А полицейский смеётся в ответ. В эту секунду и ловлю себя на мысли, что лицо его кажется каким-то до боли знакомым. Даже смех… будто слышала его уже где-то.
— Иди, посиди, девочка, — указывает дубинкой на стул у маминого трюмо и раздражённо выдыхает, когда я отказываюсь и с места двигаться.
— Максим? — полицейский вытягивает шею, чтобы разглядеть за моей спиной Яроцкого. — Убери её, или я сейчас не сдержусь, и поедем все вместе в участок протокол составлять.
— Отойди, — Вероника тянет меня в сторону и заставляет сесть на своё место. Изящным жестом перекидывает волосы за спину и с благодарностью смотрит на полицейского. — Спасибо, Ярослав. Мы перед тобой в долгу.
Ярослав?
Ярослав?! Погодите минутку…
— Как звать? — толкает меня в бок товарищ Ярослава, улыбаясь сквозь редкие усики.
— Л-лиза.
— Хорошо, Лиза. Пакеты есть?
— Па…пакеты? Для чего пакеты?
— Расчленять тебя будем и по частям паковать, — хрипло усмехается, пока я в ужасе смотрю на него. — Шутка. В общем, тащи пакеты и собирай в них всё бухлишко, что вы понатаскали.
— Она ничего не таскала, — раздаётся голос Макса, а следом вымученный вздох Вероники:
— Я принесу. Где пакеты?
— Э-э… там. На кухне в диване.
— Чёрт… устал я что-то… — Ярослав толкает Макса в бок, чтобы тот подвинулся и плюхается рядом. — Что за притон малолеток вы тут устроили, Максим? Эй! — Щелчок, будто щелбана кому-то отвесили. — Сам позвал, а теперь игнорируешь?
— Я тебе спасибо сказал? Что ещё хочешь?
— Да ничего… — вздыхает Ярослав. — Но думаешь, мне тебя покрывать нравится?
— Да я тоже как бы ни в восторге тебя перед папочкой отмазывать.
— Ладно, ты это… потише давай.
— Здесь все свои.
— Эту я вижу впервые, — чувствую взгляд на себе. Взгляд Ярослава — брата Яроцкого.
С ума сойти…
Какие ещё сюрпризы на сегодня запланированы?
Через пятнадцать минут весь сохранившийся в квартире алкоголь был собран в пакеты. И примерно через это же время на пороге моей квартиры показался Паша. Совершенно не вовремя. Совершенно не к месту!
— Лиза, — швыряет на пол свою спортивную сумку и рвётся ко мне. — Лиза, что тут происходит?!
Брат Макса встречает его толчком в грудь, так и не позволяя добраться до меня, за что хочется даже спасибо ему сказать; обнимает Пашу за плечи и отводит сторону:
— Чача! Сколько лет сколько зим! А ты возмужал! Ого, Максим, твой друг теперь качок?
Но Макс не отвечает. На Макса вообще теперь взглянуть страшно. Если бы взглядом можно было убить, поверьте, в моей квартире уже появился бы труп! Вероника тоже видимо об этом подумала: и трёх секунд не прошло, как оказалась перед Максом и что-то зашептала ему на ухо.