— Не знаю. Шведски имена тяжкие. Они до нас никогда не говорили. Только клички.
— А у этих были клички?
— Да, Йонас — Йонте. Карл — Карл Джинсет.
— Кто еще участвовал?
— Разговарай с мистером Р., если не боятишьсе.
— Так он тоже там был? А твой Микке-Маус знает, что ты с Радо спала?
Она застыла:
— Зашто ты знаешь?
Хорхе (пламенный привет Шерлоку Холмсу):
— Знаю, и все.
Пошли дальше. Повернули обратно к пассажу.
— Микке не мой тип. Он око Ненада на мне. Око мистера Р. Он не знает до всех моих клиентов. Зашто бы он то знал?
— А почему он тогда разрешает тебе со мной встречаться?
— Микке не такой, как все, другой. Он ненавидит мистера Р. Микке обещал помочь мне от говна.
— Почему?
— Он ненавидит мистера Р., сказала ж. Просто делает на него за деньги. Его били.
— В смысле?
— Микке добрый. Сербский скотина ставил ему гирю на ноге. Этот серб делает на мистера Р. В спортзале. Мрадо ставил на ноге Микке найтяжелую тяжесть. Потом Мрадо прибил его, ни за што. Ему пустяк. Поэтому Микке делает на Ненада вместо того. Разумеешь? Микке велик. И все же. Хоть знаешь, о ком пытаешь? Кто эти люди?
Хорхе ли не знать!
Месть!
Азарт!
Ату их!
На третий день после ЮВе в Лондон прибыли Абдулкарим с Фахди.
По приезде первым делом помчались забирать пушку. Взяли такси до «Юстон-сквер», на платформе у газетного киоска их уже дожидался черный пацанчик. Отдали ему конверт с оговоренной суммой. Пацанчик быстро переслюнявил купюры, кивнул. Сунул какую-то бумажку.
Абдулкарим, не дай бог пробросят, с пацанчика глаз не спускал, держал при себе. Чтобы в случае кидалова было на ком оттоптаться.
Камеры хранения были с кодовым замком. Пацанчик мигом подвел компанию к нужной. Написанный на листочке код подошел. Внутри оказался спортивный баул. Фахди схватил его, сунул руку. Пошарил. Расплылся в улыбке.
Остаток первого дня смотрели Лондон — ЮВе организовал приятелям экскурсию с гидом. Абдулкарим был на седьмом небе: еще мальчишкой в 1985 году перебрался он в Швецию и с тех пор ни разу не вылезал за бугор.
Охватили Вестминстерский дворец, Биг-Бен, «Подземелья Лондона», прокатились разок на «Лондонском глазу» — чертовом колесе. Особенно араб приторчал от «Подземелий» — музея ужасов, напичканного восковыми уродцами, гильотинами, гарротами и виселицами.
Гид — швед лет пятидесяти, переехавший в Лондон семнадцать лет тому назад. Завел было привычную пластинку, за годы отшлифованную на школоте, приезжавшей сюда ради аглицкой речи, да на парочках молодоженов. Вот и не въехал поначалу-то, кто к нему пожаловал на сей раз, — принял Абдулкарима с Фахди за очередных ротозеев от туризма. А те давай сыпать вопросами, да не про то. А интересовались они, далеко ли до ближайшего стрип-бара? А почем тут снежок? А не подскажешь, где ганджи взять подешевле?
От таких вопросцев у экскурсовода лоб покрылся испариной. Бедняга, должно быть, обделался со страху.
ЮВе ухмыльнулся.
К концу дня реально застремали мужика. Взгляд затравленный, — видимо, с перепугу ему уже мерещилось, как за ближайшим углом его примет бобби — цап, и в околоток. Ладно, поблагодарили, щедро отсыпали чаевых.
Напоследок Абдулкарим прикололся:
— Мы сегодня вечером идем в «Хотхаус-инн». Ходишь с нами?
Стрип-клуб «Хотхаус-инн»: ЮВе с трудом надыбал входные билеты. Один из самых гламурных в Сохо.
А гид — поди ж ты! — вдруг согласился.
Тут Абдулкарим скорчил страшную рожу:
— Вай-вай-вай. Шютка, дорогой! Мы туда не хочем. Такой плохой притон-мутон! И как тибе не стыдно, да?
Гид побагровел. Красные глаза светофоров и те отдыхали на фоне этого вареного рака. Резко развернулся и пошел прочь.
Вслед ему донесся громогласный хохот.
День второй. ЮВе, Абдулкарим и Фахди совершили набег на магазины.
Лондон — столица люкс-потреба: «Селфриджес», «Хэрродз». А еще круче — «Харви Николс».
Взяли лимузин на целый день.
Еще вчера ЮВе переселился в отель к Абдулкариму — когда араб сказал, что все чисто. Фахди заехал чуть позже.
Завтракали в гостинице. Взяли бранч номер «до отвала»: колбасы, бекон, ребрышки, куриные ножки, жареная картошка, блины с сиропом, хлеб семи сортов, мюсли, хлопья «Келлогс», омлет, свежевыжатый сок трех видов, джем, мармайт, веджемайт, сыры на любой вкус (стилтон, чеддер, бри), варенье, паста «Нутелла», мороженое, фруктовый салат. Ешь сколько душеньке угодно.
Кинулись жрать. Фахди заценил омлет — отгрузил себе две тарелки. У двух почтенных дам за соседним столиком округлились шары. Абдулкарим выдул четыре стакана свежевыжатого сока. ЮВе не то неловко, не то прикольно. Он поправлял манжеты и пялился на сидящих за другими столами. Подмигивал.
Забавно, что ни говори.
Лимузин подали в час дня.
Абдулкарим был в ударе: расписывал, сколько они поднимут на коксе, доставленном Хорхе с курьершей из Бразилии. Как они отымеют Лондон. Как все местные bea-ches отведают его шишки. А хулиганы — кулаков Фахди.
Абдулкарима еще накануне переклинило на этой теме — после нашумевшей погони, когда Хорхе сиганул с Вестербрунского моста. ЮВе проникся. Целых три кило кокаина! Вот это масштаб, то, что доктор прописал!
Подкатили к «Селфриджес». Абдулкарим приоткрыл дверь, сощурился. Потом прикрикнул на ломаном английском:
— Вези нас в другой магазин. Это какой-то отсос!
ЮВе искоса наблюдал, как покатился со смеху Фахди. То ли перед завтраком закинулись?
Шофер бровью не повел. Видимо, перевидал на своем веку реально крутых да знаменитых, не чета арабу.
Поехали дальше. На тротуарах толпы людей, на дороге — потоки машин. Между машинами кое-как протискивались к остановкам знаменитые лондонские даблдеккеры — двухэтажные автобусы.
Лимузин притормозил у пассажа «Харви Николс».
Войдя, приятели быстро отыскали мужской отдел. Для ЮВе — жертвы шопинга и воздыхателя высокой моды — настал счастливейший час.
Он заходил, завертелся, закружился в вихре потребительского вальса. Мекка «фирмы»: Dior, Alexandre of London, Fendi, Giuseppe Zanotti, Canali, Hugo Boss, Prada, Cerruti 1881, Ralph Lauren, Comme des Garçons, Costume National, Dolce & Gabbana, Duffer of St. George, Yves Saint Laurent, Dunhill, Calvin Klein, Armani, Givenchy, Energie, Evisu, Gianfranco Ferre, Versace, Gucci, Guerlain, Helmut Lang, Hermés, Iceberg, Issey Miyake, J. Lindeberg, Christian Lacroix, Jean Paul Gaultier, CP Company, John Galliano, John Smedley, Kenzo, Lacoste, Marc Jacobs, Dries Van Noten, Martin Margiela, Miu Miu, Nicole Farhi, Oscar de la Renta, Paul Smith, Punk Royal, Ermenegildo Zegna, Roberto Cavalli, Jil Sander, Burberry, Tod's, Tommy Hilfiger, Trussardi, Valentino, Yohji Yamamoto.
Там было все.
Абдулкарима всю дорогу облизывал продавец, араб ходил с ним по залу, сгружая в тележку все подряд: костюмы, рубахи, туфли, свитеры.
ЮВе справлялся своими силами. Прикупил клубный блейзер от «Александра» с Сэвил-роу, пару джинсов «Хельмут Ланг», две рубашки — одна «Пол Смит», другая «Прада» — и ремень «Гуччи». Общая сумма потянула на штуку фунтов.
Фахди же растерялся. Ему все эти навороты были побоку, ему бы простой куртец да синие джинсы. Вот и взял себе джинсу «Хилфигер» и кожанку от «Гуччи». За одну только куртку выложил три тысячи фунтов. Гуччи — мечта всех гламурчиков.
А ЮВе знай вздыхал: жить стало бы куда как проще, будь у него отмытый капитал. Чтобы небрежно так кинуть на прилавок платиновую кредитку «Американ экспресс», эх!
Все пакетики и сверточки с накупленным шмотьем им донесли до самого лимузина. Походу, магазинной челяди было не привыкать. Мало ли в Лондоне олигархов!
А лимузин покатил приятелей дальше, по фешенебельной Слоун-стрит, где в ряд выстроились главные торговые точки: «Луи Виттон», «Прада», «Гуччи», «Шанель» и «Гермес».
ЮВе, едва отклеившись от манящих контуров одного логотипа, тут же приклеивался к другому. Не прошло двух минут, как араб снова прикрикнул.
Вышли.
Абдулкарим рванул в «Луи Виттон». ЮВе, провожая взглядом порхающие шаровары, кургузую куртку с торчащими из-под нее полами пиджака, подписал приговор: за такой уголовный прикид впору давать срок.
Швейцар на дверях сперва скривился, мол, чё за прибабахнутый чучмек? Но, завидев лимузин, подобрел. Впустил.
Так убили еще полтора часа.
В результате лопатник ЮВе полегчал на четыре тысячи фунтов, не считая тысячи, оставленной в «Харви Николе». Зато ох будет в чем пофорсить перед мальчиками: кожаный портфель от «Гуччи», плащ от «Миу Миу», рубашка от «Берберри»! Некисло так.
Вдруг сполохом в голове: что это — настоящая жизнь или простая обманка? Вот он в полном улете, чуть не бьется в экстазе. А сам исподволь все сравнивает — не то ли самое чувствовала Камилла, катаясь со своим белградским бойфрендом в желтом «феррари»? Что общего у ЮВе с сестрой?
Отобедали там же, на Слоун-стрит, в ресторане «Вага-мама» (трендовая азиатская сеть). Белый минималистский дизайн. Абдулкарим долго ныл, отчего в меню так много свинины.
— Завтра будем празднывать, — объявил он, — пойдем кушать халяльный хавчик.
— Чего праздновать-то будем? — удивился Фахди.
Араб улыбнулся лукаво:
— Чувачок, завтра мы встретимся с теми люди, который приехали сюда встречать. Завтра будем знать, миллионеры мы или нет.
Дома на диване. Мрадо отдыхал после тренировки. Мышцы гудели. Голова мокрая. Пузо барабаном — влупил две банки тунца, тарелку макарон, запил протеиновым коктейлем. Мало того, сожрал два колеса «Ультрабилдер-5000» (метандиенон) — крутейшие анаболические стероиды для суперменов.
Отмокал, тупо пялясь в ящик: «Бойцовский клуб» по «Евроспорту». К-1 (смешанные единоборства). Турнир на выбывание. Комментатор — чемпион прошлогоднего турнира Йорген Крут. Разжевывал телезрителям, как бойцы бьют с руки, с ноги, с колена. Вяло гнусавил — чувствовалось, в каких передрягах побывал его многострадальный нос.